Маэль Ферпье - Я забыла все на свете [litres]

С беспокойством поворачиваюсь к остальным. Неужели нашему сотрудничеству пришел конец? Я к ним привязалась, мне было бы больно с ними разлучиться.

– А вы, Элифас, Ваишали?

– Я с вами, – отвечает землепроходец, сверкая глазами. – Это редкая возможность изучить легенды чародеев, старающихся не привлекать к себе внимания. Вы – мой пропуск на Белый остров.

– И я! – восклицает принцесса. – Я так долго томилась взаперти, что не представляю себе одиночества в этом городе. Моя мечта – путешествия, а что может быть лучше путешествия с вами? Если вы, конечно, не возражаете.

– Ну что ты! – кричу я, кидаясь ей на шею.

Я оглядываюсь на догронов. При мысли о разлуке с ними у меня опускаются руки. Сафр качает головой, косясь на брата.

– Мы еще не бывали на севере… – мечтательно бормочет Маргуль.

Теперь я висну на шее у него. Он рад прижать меня к себе. Сия, разлегшаяся на диване, сопровождает происходящее довольным урчанием.

Всю первую половину дня мы готовимся к выступлению. Двигаясь на север континента, мы должны будем пешком перейти горы. Жоло предупреждает, что переход может затянуться на неделю, все будет зависеть от нашей расторопности. Я кладу в рюкзак припасы – Нана наготовила еды на всех. Как может Элифас раз за разом отправляться в поход, разлучаясь с такими чудесными людьми? По-моему, он мало ценит своих родителей, живущих, как он сам мне объяснил, в гораздо более роскошных хоромах рядом с императорским дворцом. Эта «скромная» усадьба предназначена для сынка, склонного к мотовству. Мне трудно себе представить, что Элифас – потомок одного из местных Великих Семейств. Но он получил воспитание, превратившее его в безупречного модника; любознательность и страсть к истории довершили остальное.

После чудесного обеда все собираются в холле. Впервые мы так хорошо подготовились. Даже Виашали сменила платье принцессы на штаны и теплую куртку. Ей и мне перешила одежду Элифаса Марисса – она не только горничная, но и умелая портниха.

Слышится конское ржание. Это сигнал к выступлению. Все вместе вываливаемся наружу и кидаемся в возок. Так мы доедем до леса, в котором накануне охотились догроны. Дальше двинемся пешком.

Набившись в тесный возок, мы умолкаем. Карасу сидит на голове у моего брата, Сия приютилась у меня между колен. До чего странно снова отправляться в путешествие! Я провела в доме Элифаса считаные часы, но успела прижиться и почувствовать себя там как дома.

На опушке высаживаемся.

От красоты пейзажа у меня захватывает дух. Слева раскинулся густой хвойный лес, справа виднеется город Йолин-Анх, окруженный Красной пустыней. Видна даже безупречно прямая линия канала.

Мы ступаем на извилистую тропу, теряющуюся в зарослях.

Сия вне себя от радости, она носится вокруг отряда, скачет между стволов, распугивает птиц, катается по свежей траве, с удивительным проворством лазает по деревьям и ловко спрыгивает с любой высоты.

Благодаря слиянию наших сознаний я погружена в бурные переживания своей оори. Я как пьяная: хохочу, кручусь с блаженной улыбкой, меня пронзают заряды энергии, от которых я со счастливым кудахтаньем пускаюсь в пляс. Со стороны это, конечно, смешно, но я ничего не могу с собой поделать.

Если бы не Жоло, наблюдающий за моими припадками, я бы уже раз десять удрала неведомо куда.

Часа через два подъем вдруг становится крутым. Тропа резко сужается, теперь мы вынуждены красться по ней гуськом: цепочку возглавляет Элифас, следующая – Ваишали, за ней – догроны, я, Жоло, – он замыкающий.

Сия немного успокаивается, и я могу сосредоточиться на самом походе. Пока меня все радует: на этой высоте солнце палит не так рьяно, хотя подъем заставляет попотеть.

Вокруг ни души. Нынче в горы поднимаются одни пастухи, объясняет Жоло. А вот в войну по этой тропе часто пробирались чародеи, устремлявшиеся к Белому острову.

Вечером, молча отужинав, мы, предварительно договорившись об очередности несения караула, засыпаем, прижавшись друг к дружке. Лес только кажется пустым: здесь часто орудуют бандиты, которые под покровом темноты присваивают имущество редких путешественников.

Первой сторожит сон остальных Ваишали, мне выпало быть последней.

Несмотря на усталость, меня одолевают сновидения-паразиты. Я охочусь на кролика. Почуяв зверька, я сторожу его нору. Долго ждать не приходится: кролик кубарем выкатывается наружу, и я бросаюсь на него, выпустив когти. Он пищит и сопротивляется что есть мочи, но против моих клыков он бессилен. Я с наслаждением сжимаю ему шейку и чувствую во рту вкус крови. Я стискиваю челюсти, трещат позвонки. Зверек обмякает, все его мышцы разом расслабляются. Я швыряю теплое тельце на землю и вспарываю брюшко. До чего вкусное мясо!..

Неприятное пробуждение. Во рту остался вкус кроличьей плоти, и я понимаю, что пережитое не сон. Желудок категорически против, меня вот-вот вырвет. Сия реагирует мгновенно. «Оставь меня в покое!» – требует она и немедленно прерывает нашу с ней мысленную связь. Я не знала, что так можно. Из нас двоих оори быстрее освоилась с этим новым состоянием.

Неподалеку от меня бодрствует Маргуль: пришел его черед нести караул. Он интересуется моим самочувствием; отвечаю, что мне приснился плохой сон, и снова ложусь, чтобы, глядя на звезды широко распахнутыми глазами, погрузиться в раздумья. Вокруг и внутри меня все так быстро изменяется, что я уже не знаю, кто я такая. Пантера быстро привыкает к новому состоянию, и у меня возникает подозрение, что перейти от животного к человеческому легче, чем наоборот.

Мне тревожно. До какой степени я лишусь своей сущности?

«Слишком много размышляешь, – думает оори, возвращающаяся на свое ложе. – Из-за тебя меня чуть не вырвало».

Прошу прощения, вспоминая посетившие меня во сне картины.

«Тебе понравилась охота?»

Я глажу ее густую шерсть, не зная, что ответить. Для меня это был первый опыт такого рода – признаться, захватывающий.

«Тем лучше. Раз так, в следующий раз, надеюсь, ты меня избавишь от твоей рвоты». Ироничная Сия кладет голову на лапы и засыпает.

Перед рассветом меня будит Элифас. Я буду сторожить лагерь, он – досыпать. На меня разом обрушиваются бесчисленные головокружительные запахи: росы, сухой хвои, бурлящего в стволах деревьев сока, зеленого мха, дерна, перегноя.

Насколько мне передаются чувства Сии? Я подобна полуслепой, впервые в жизни надевшей очки. Все вокруг обрело небывалую четкость. В лощине, как беглая тучка, задержался туман. На горном склоне затевают прыжки по камням рыжие лисы, это настоящий танец диких красок. На ветке, подсвеченной восходящим солнцем, что-то ярко блестит. Это огромный жук-бронзовка, переливающийся как ограненный алмаз. Раньше я не обратила бы внимания на эту диковину.