Александра Росс - Не зови волка [litres]

Чарн даже не шелохнулся.

– Возьми. – Фелка сняла с себя шинель и обернула ее вокруг Рен. Затем она сунула в руки королевы кружку с кофе, пока Якуб ставил на огонь еще одну порцию воды. – Садись.

Она не стала спрашивать Рен, как та себя чувствует. Она уже знала ответ. Они все чувствовали себя ужасно.

Глаза Рен опухли и покраснели, а ее ресницы слиплись. Фелка подумала, что ее подруга выглядит иначе. Что-то в Рен неуловимо изменилось.

Наконец Чарн поднялся на ноги. Хромая, он подошел к Рен и положил голову ей на колени. На лице девушки появилась слабая, кривая улыбка, какая бывает только у людей, изо всех сил сдерживающих слезы, и она погладила волка. Он вздохнул, и Фелка вновь подумала о том, что она скучает по одиночеству.

Якуб сварил еще кофе и протянул одну кружку Фелке. Двигаясь немного скованно, он сел рядом с Рен. Рассвет побледнел, его оттенок сменился на светло-серый. За плечом Рен появился промокший насквозь Лукаш. Легкой, слегка прихрамывающей походкой он подошел к Крулу и снял винтовку с седла. Волчий Лорд выглядел намного лучше, чем раньше.

Но ведь он уже охотился на чудовищ. Он уже терял братьев.

– Как ее звали? – спросила Рен, нарушая затянувшееся молчание.

Никто не ответил.

– Твоя дочь, – повторила Рен. – Как ее звали?

Лукаш все еще стоял возле Крула, закинув руку на седло. Другой рукой он держал винтовку, слегка подбрасывая ее в воздух, для того чтобы сразу же поймать. Он выглядел тревожным.

– Аня, – тихо ответил Якуб.

Рен сплела свои человеческие пальцы. Затем девушка вдруг взяла неестествоведа за руку и сжала ее. Фелка заметила, что даже несмотря на то, что ее рука была грязной и с обломанными ногтями, – она все еще была настолько изящной, что ладонь Якуба казалась грубой и тяжелой.

– Это была худшая неделя в моей жизни, – сказал он немного подрагивающим голосом. – Но вместе с тем и лучшая. Моя жена умерла при родах, а через шесть дней умерла и моя дочь.

У Фелки защипало глаза. Она хотела бы его обнять. Позволить ему разрыдаться. Она хотела бы вернуть ему Аню. Она хотела бы, чтобы этого никогда не случалось. На мгновение ей захотелось, чтобы она все еще была одна.

Фелка подумала о том, как это несправедливо. Она хотела быть одинокой, она хотела, чтобы они никогда не встречались, и она не хотела с ними расставаться. Несправедливо, что любовь к другим людям приносит столько боли.

– Я хочу, чтобы вы все вернулись назад, – сказала Рен.

Чарн поднял голову. Фелка с Якубом затихли. Лукаш медленно подошел к костру с винтовкой в руках.

– Я не хочу… – Рен сглотнула и опустила взгляд на свои руки. – Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал.

На последнем слове ее голос сорвался.

Первым заговорил Чарн.

– Рен, – сказал он, – мы тебя любим. Мы все знали, на что идем.

Рен пригладила мех на его загривке. На ее бледном лице появилась улыбка.

– Я знаю, – сказала она. – Но еще я переживаю за лес. И… – Девушка сглотнула, и Фелка поняла, что следующие слова даются ей с большим усилием. – И за город. Духа сказала, что все стало еще хуже. Леший об этом говорил.

После недолгого молчания Лукаш сказал:

– Рен права. Вы должны уйти. Мы… пойдем дальше, в горы.

Над лагерем повисла тишина. Фелка чувствовала их нерешительность. Она знала, что Якуб мечтает увидеть Живые горы и пройти по украшенным комнатам Зала Смокуви. Эта мечта заставила его заключить сделку с братьями Смокуви шесть лет назад. Он был так ими очарован, что заплатил за это своим лицом. Фелка знала, что он захочет идти дальше.

Она тоже этого хотела.

Не только потому, что Якуб был ее другом, но и потому, что Рен тоже была ее другом. Возможно, ее лучшим другом. Она хотела быть рядом с ними. Она хотела помочь.

Чарн поднялся на ноги. От влаги его мех слипся и скатался на лапах, открывая розовый, крапчатый шрам. Фелка вдруг осознала, что черный волк хочет продолжить путь так же сильно, как и они. Горы были его домом.

Но он сказал совсем другое.

– Я пойду назад, Рен.

– Но, Чарн, твои горы… – начала Рен.

– Рен. – Он покачал головой. – Прошу. Позволь мне сделать это ради тебя.

– Я пойду с ним, – вмешался Якуб. – Вернусь в город, предупрежу жителей об опасности.

Фелка смотрела на Рен. Она потеряла брата всего несколько часов назад, но эта утрата успела ее изменить. Она и правда выглядела иначе.

– Моя дочь так долго была одна, – сказал Якуб сухим голосом. – Ты спасла ее от вечного одиночества.

Фелка почувствовала себя ужасно эгоистичной. Она не могла поверить, что только что мечтала об одиночестве.

Она перевела взгляд с Рен на Лукаша. Между ними возникло что-то новое – она это чувствовала. Прошлой ночью они оба потеряли друзей и братьев. И все же, несмотря на их сделки и соглашения, они впервые выглядели как партнеры.

Теперь и Лукаш посмотрел на Рен. Фелка никогда не видела, чтобы он смотрел на нее таким взглядом, полным заботы, надежды и чего-то большего…

– Спасибо, – очень тихо сказала Рен, обращаясь ко всем сразу.

Затем она обняла Якуба и повернулась к Фелке с тем же смущенным выражением, какое было у нее на лице в тот день, когда она пришла в город. Фелка почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

Она не хотела уходить и оставлять ее одну. Она и сама не хотела оставаться в одиночестве, но Рен попросила их уйти. Впервые со дня их встречи Фелка доверяла Лукашу. Она чувствовала, что, если безопасность Рен будет на кону, он поступит правильно.

– Я тоже вернусь, – наконец сказала она. – Рен, будь осторожна.

Рен растерянно улыбнулась, и Фелка обвила ее шею руками, обнимая свою единственную подругу на прощание.

Ансельма было сложно не любить. Хотя бы потому, что он был слишком красив для охотника на драконов. В отличие от других братьев он выглядел так, словно был рожден для белоснежных бальных залов Градува и Границы.

Он всегда очаровывал людей своей красотой, блеском глаз, неизменно хорошими манерами и неподдельной добротой. Пока Лукаш играл в карты с бандитами, Ансельм запоминал правила столового этикета. Пока Лукаш позировал для фотографий, побеждая дракона за драконом, Ансельм практиковал модный в этом сезоне полонез. Пока Лукаш раздавал интервью, приправленные очаровательным количеством ругательств, Ансельм посещал лекции факультета медицины.

И хотя Лукаш не сразу это понял, Ансельм был влюблен.

Это случилось в госпитале Святого Клеменса, где Яреку зашивали руку после того, как он столкнулся с особенно злобным банником.

– Я б… бы был в порядке, – неразборчиво мямлил Ярек, которому дали много болеутоляющих. Он сделал неопределенное движение рукой, закапав пол кровью. – Если б не двигался…