Александра Росс - Не зови волка [litres]

«Я человек».

– Я никогда не любила другого человека, – прошептала Рен. – Ты первый.

И Лукаш снова поцеловал ее.

К тому времени, как Лукаш проснулся, Рен уже не было рядом. Он не сразу сообразил, где находится, и оглядел маленькую хижину. Не считая бестелесных рук, вокруг никого не было, а в окнах виднелись фиолетовые рассветные горы. В голове Лукаша промелькнуло воспоминание о том, как, будучи маленьким мальчиком, он просыпался в Зале Смокуви и перед его глазами стояла точно такая же картина.

Он сел на кровати. Его запасной мундир – мундир Ворона – лежал на другой стороне кровати. Лукаш спустил ноги на пол и размял раненое плечо. Рен проделала очень хорошую работу.

Он испытал облегчение от того, что татуировка на его здоровой руке все еще была цела. Где бы ни находился Францишек, он, скорее всего, до сих пор ненавидел эту татуировку. От этой мысли у Лукаша скрутило желудок.

– Спасибо, – сказал он, когда пара рук поставила на ночной столик чашку кофе. Очевидно, они все еще были оскорблены и никак не отреагировали на его слова.

Волчий Лорд сжал пальцы на левой руке. Ничего не изменилось. Все еще обожженные. Все еще слабые. Если Лукаш и надеялся, что сидр что-то изменит, – он ошибся.

Он поднялся на ноги и осторожно выпрямил колено. Оно все еще болело. Кто-то оставил на кровати чистую рубашку и отмыл почти всю кровь с его мундира. Лукаш с трудом переоделся и взял в руки винтовку. Он взвесил ее в правой, а затем и в левой руке, после чего поставил оружие обратно к стене.

В этот момент он заметил за окном какое-то движение.

Еще больше бестелесных рук носилось по лугу с фиолетовыми цветами, снимая одежду с бельевых веревок. Баба-яга сидела за прялкой, сделанной из человеческих костей, и тянула пряжу из корзинки на коленях Рен. Над ними раскинулось огромное дерево с золотыми яблоками [16] Золотые, или молодильные яблоки – в славянской мифологии плоды дерева жизни, они даруют молодость, здоровье и бессмертие. , сверкающими на свету.

Этот проклятый домовик. Лукаш гадал, было ли древнему существу известно, что он выживет? Возможно, домовик знал, что старая карга разглядит в Рен ее золотое сердце и влюбится в нее точно так же, как и все остальные.

Он не смог сдержать улыбку. Куда бы Рен ни пошла – она была на своем месте. Она всегда вела себя так, словно не понимает их, но именно ее любили все без исключения. Даже маленький колючий гаденыш Кожмар.

Лукаш сделал еще один глоток кофе и прислонился к оконной раме. В этот момент Рен с Бабой-ягой поднялись из-за прялки. Когда они подошли к хижине, Лукаш заметил, что старуха дала Рен новый наряд. Теперь они были одеты на один манер: черные жилеты поверх белых рубашек с красно-черными полосатыми юбками.

Рен несла корзинку, болтая с улыбающейся старухой. Ему хотелось выбежать на улицу и поцеловать ее еще раз.

– Он это заслужил, – сказала Рен, открывая дверь. – Он так много страдал.

– Ты слишком добра к этим людям, – ответила Баба- яга.

Челюсти невидимых собак бежали за ними и счастливо лаяли. Они без устали нюхали руки Рен, потому что и животные, и чудовища тоже любили ее.

– Может быть, – сказала Рен, убирая корзину с пряжей под стол. – Но мы все нуждаемся в доброте, Баба-яга.

Они обе посмотрели на Лукаша, и Рен лучезарно улыбнулась.

– Ах, так нам уже лучше, – проскрипела Баба-яга.

Рен налила себе чашку кофе и встала рядом с Лукашем. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться на том, что говорит Баба-яга.

– Ну, просто дьявольский красавец, не правда ли? – добавила старуха, обращаясь к Рен.

Баба-яга подошла к ним и провела по щеке Лукаша шишковатым пальцем. Затем она наклонилась ближе и прошептала:

– Если ты когда-нибудь обидишь эту милую девочку, я тебя найду и выпотрошу.

Волчий Лорд посмотрел на нее сверху вниз и ухмыльнулся:

– Об этом не беспокойтесь.

Баба-яга расхохоталась.

– Это не мне надо беспокоиться.

Словно в подтверждение ее слов, Рен подняла черную бровь.

Взяв две сумки с кухонного стола, Баба-яга протянула их Рен и Лукашу.

– На северо-восток отсюда идет дорога к Стеклянной горе, – сказала старуха. – Вы доберетесь туда к вечеру. Гора окружена долиной и несколькими холмами. И долина, и холмы – неподвижны. Они не меняются вместе с остальными горами. Ступайте осторожно, ведь этот путь усеян костями.

Рен торжественно кивнула, и Лукаш помог ей надеть второй черный мундир.

– Будьте осторожны, – сказала Баба-яга. – И, Рен…

Лукаш понял, что старуха впервые обращается к девушке по имени.

– …Ты уверена, что не хочешь изменить свое желание?

Лукаш переводил беспокойный взгляд с одной на другую. Желание? С каких пор Баба-яга исполняет желания? Он хотел расспросить об этом Рен, но момент был неподходящий.

– Нет, Баба-яга. – Голос Рен звучал мягко и немного хрипло. – Я уверена.

Они оставили Крула на поляне Бабы-яги, пообещав вернуться за ним, когда все закончится. Вместе они начали взбираться по холму, пока маленькая хижина и фиолетовый луг не исчезли из вида.

Когда солнце опустилось ниже, они сделали привал. Отойдя на несколько шагов с прохладной тропинки, они оказались окружены розовыми горными вершинами. Живые горы задрожали, но их тропа осталась неизменной. Лукашу потребовалось мгновение, чтобы понять, что они, должно быть, достигли крайней точки неподвижных предгорий. Они с Рен остановились, чтобы отдохнуть на выступе скалы, и Лукаш обнял ее за плечи, любуясь видом.

Это было удивительно. Он был уверен, что больше никогда не будет так наслаждаться закатом. Под ними покрытые снегом горы раскачивались, как беспокойные волны. Семья горных козлов выбежала из нижней расщелины и начала подниматься наверх. Чем больше сгущались сумерки, тем выше вздымались скалы и козы прыгали с уступа на уступ. Шум был оглушительным, как гром среди летнего ливня, и откуда-то снизу раздавалось блеяние козлов. Внезапно Лукаш понял, что животные смеялись. Они играли.

– Здесь так красиво, – пробормотала Рен.

Лукаш посмотрел на нее сверху вниз: ветер растрепал ее волосы, и она откинула их назад. Человеческая одежда только подчеркивала ее необычную, магическую натуру. В этот момент Рен улыбнулась своей тихой, хитрой улыбкой, которая так редко касалась ее идеальных губ.

Он наклонился и поцеловал ее. Она провела рукой по его щеке и запустила пальцы в его черные волосы. Возможно, его должно было терзать чувство вины, ведь дорога к этому моменту была вымощена трагедиями. Но Волчий Лорд не чувствовал ничего подобного. Ему было все равно.