Александра Росс - Не зови волка [litres]

Он бы сделал все это снова, потому что она любила его.

– Мы должны идти, – сказала она, отстраняясь. – Солнце почти зашло.

Они продолжили идти по холмам, которые менялись вместе с сумерками, постепенно окрашиваясь в темно-фиолетовый цвет. Затем тропа провела их через узкий каменный проход: он был таким тесным, что им пришлось согнуться и идти по одному. Когда они наконец смогли распрямить спины – перед ними открылась долина Стеклянной горы.

Рен ахнула.

Последние лучи солнца блеснули на горных вершинах. На другом конце долины, за много километров от них, возвышалась гора из мерцающего стекла. Она была настолько высокой, что ее вершина исчезала за облаками. Стекло ловило все оттенки сумерек, переливаясь оранжевым, желтым, розовым и фиолетовым. Закат отражался от ее ограненных краев, как будто гора не хотела отпускать заходящее солнце.

– Боже мой, – пробормотал Лукаш.

Он не смотрел на гору. Он смотрел на то, что лежало перед ними.

Долина была усеяна доспехами. На золотых нагрудниках покоились тяжелые рукавицы. Горы кольчуг сверкали, как зеркала. Среди обломков лежали лошадиные шоры, широкие мечи, щиты, обугленные телеги со сломанными осями и потерянными колесами. Над полем развевались сотни знамен. Их цвета давно поблекли от солнца и дождя, но Лукаш все еще мог различить вышитые эмблемы: медведей, орлов, рысей и даже волчью голову Зала Смокуви.

Где-то там, под золотыми и пурпурными знаменами, лежали пустые доспехи отца Рен. Именно там затерялся меч, который когда-то носил его собственный отец. Там лежали кожаные жилеты и широкие мечи, черные мундиры и уздечки с рогами. Где-то там было похоронено все, что осталось от девяти братьев.

Лукаш пригладил волосы, убирая их с лица. Рен взяла его за руку. Он обнял девушку за плечо и притянул ее к себе.

Они сделали это. Они пришли к подножию Стеклянной горы.

В этот момент Лукаш увидел, как под ногами блеснуло что-то золотое.

– Что это? – спросила Рен, когда он внезапно наклонился к земле.

Лукаш выпрямился, чувствуя, как бешено колотится его сердце. Он не решался заговорить.

– Лукаш, – повторила девушка. – Что это такое?

Позолоченная оправа с двумя осколками стекла.

У него внутри все онемело. Рен широко раскрыла глаза. Сердце Лукаша упало прямо к подножию горы, и он так резко качнулся, что Рен схватила его за руку.

Словно прочитав выражение его лица, она медленно обернулась.

Кто-то появился позади них, осторожно выглянув из-за розовых скал. Человек щурился, как будто ему было трудно рассмотреть их сквозь быстро сгущающиеся сумерки.

Он так изменился, что Лукаш мог бы его не узнать.

Его длинные черные волосы рассыпались по плечам, плавно переходя в такую же запутанную бороду. Лукашу показалось, что он стал ниже или, по крайней мере, худее. Очки больше не скрывали его изможденных, голодных глаз, обрамленных темными кругами. Это было лицо человека, который мечтал быть ученым, но все равно оставался Волчьим Лордом.

Лучший, самый умный, самый добрый из всех.

– Лукаш? – прошептал его брат.

Когда Лукаш нашел в себе силы заговорить, одно-единственное слово отозвалось в его теле ноющей болью:

– Францишек.

Кожмар очнулся.

Во рту ощущался привкус крови. Он моргнул. Солнце поднялось над деревьями, и свет показался ему слишком ярким. Кожмар прикрыл глаза тем, что осталось от его руки. Он почти не чувствовал ребер, торчащих, как пальцы, из его разорванной груди. Свет был невыносим. Гул сверчков надрывал барабанные перепонки. Что-то стучало на земле рядом с ним, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять – это было его собственное сердце.

Кожмар закричал.

Выступающие ребра начали двигаться. Дергаться. Затем они скрутились, разорвались и растянулись, и Кожмар закричал в пустоту леса.

«Нет, – прошептало что-то внутри его. Та небольшая его часть, которая еще не умерла. – Только не так…»

Он был сломлен. Уничтожен. Переделан. Оставлен умирать. Ребра продолжали двигаться и царапаться, и в следующий момент Кожмар понял, что это вовсе не ребра.

Это были пальцы.

Кожмар закричал.

Пальцы прорвались наружу. Перед глазами все расплывалось и дрожало. Сердце Кожмара бешено колотилось в грязи, а его кожа стала скользкой от крови, и он кричал, кричал во всю глотку. Его единственный уцелевший глаз вертелся в глазнице, пытаясь найти пламя, но видел лишь тьму. Он кричал, пока пальцы не разорвали его легкие, пока не лишился голоса. Кожмар продолжал кричать, но уже беззвучно.

Это были его последние мгновения. А он так надеялся, что они будут героическими, бескорыстными и благородными…

Кожмар Стычень, который так хотел жить, был мертв.

Руки продолжали царапать. Продолжали рвать.

Они прорвались дальше его сломанной грудной клетки, скользя в руки, а потом и в предплечья. Затем появилась широкая грудь и плечи, которые разорвали его ребра. Голова развернулась, волосы застыли в слизи. Кровь стекала с обнажившегося позвоночника. Желтый жир капал с оголенной кожи. По мере того как оно выпрямлялось, из его тела выпадали внутренности. Медленно, скованно, осторожно. Как новорожденный жеребенок, который учится ходить. Оно поворачивало голову из стороны в сторону, пытаясь уловить движения, звуки и запахи.

Затем вторая душа Кожмара Стыченя вышла из своего мертвого тела, ступив в безумный, темный мир.

Последние Волчьи Лорды обнялись.

Они говорили так быстро и с таким сильным горным акцентом, что это было похоже на совершенно новый язык. Рен расслышала всего несколько слов: слишком мало для того, чтобы понять смысл всего предложения.

Наконец они оторвались друг от друга, и Лукаш представил Рен своему брату. Она неуверенно улыбнулась.

– Это Рен, – сказал Лукаш. – Королева леса.

Францишек протянул руку, и Рен пожала ее.

Пока Францишек вел их по склону горы, Лукаш рассказал ему обо всем, что произошло в его отсутствие. Об апофисе и о своей руке, которую он тут же решил показать брату. Францишек перевернул его ладонь, осматривая пальцы, на которых недоставало последней фаланги.

– Твоя рука удивительно хорошо зажила, – с интересом сказал он. – Ты попросил у докторов фотографии процесса заживления? И что ты теперь?..

Затем он остановился и сказал:

– Прости, я не хотел…