Розария Мунда - Рожденный в огне [litres]

Я не мог винить ее в том, что она хотела изменить жизнь к лучшему. И считал себя не вправе презирать ее за то, что она решила сделать это без меня. Однако это не делает размышления о необходимости провести один из самых трудных праздников в полном одиночестве более приятными.

Кроме того, из-за этого я не могу решить, как мне поступить с приглашением Джулии.

Потому что если Энни уедет, меня ничто не удержит от того, чтобы отправиться в Чипсайд на встречу с ней.

Утром в день летнего солнцестояния я направился в арсенал, чтобы переодеться и вместе с опорной патрульной командой отправиться в обход по северному побережью. Крисса уже была там. Распахнутые окна вбирали в себя тепло разгорающегося дня, и ленивые трели цикад, доносящиеся со двора, были единственным звуком, нарушавшим тишину комнаты, кроме стука башмаков Криссы о скамейку.

– Ты не едешь домой? – спросил я и, взяв свой огнеупорный костюм, уселся напротив.

Крисса была из тех наездников, кто особенно сильно скучал по дому – по морскому побережью, пристаням, чайкам Харбортауна. Она при первой возможности брала отпуск.

Она покачала головой. Ее пальцы с завораживающей быстротой заплетали волосы в косу.

– Никто больше не согласился отправиться на это дежурство. И я не стала просить Кора подменить меня после того, что произошло с его сестрой. Вот они, привилегии командира эскадрона, да?

Она перебросила косу через плечо и неловко усмехнулась. Я сразу все понял, потому что именно так долгие годы маскировал тоску по семейным праздникам: беззаботно смеясь в надежде, что напускное веселье не даст повода жалеть меня. И сменил тему.

– Сегодня отличный день для полетов.

И это действительно было так. Свежий летний ветерок трепал драконьи крылья, в небе – ни облачка, и пространство над Северным морем просматривалось на много миль вперед. Это не то небо, которое могло скрывать угрозу. Жители Нового Питоса, вероятно, тоже хотели провести этот день со своими семьями.

А Джулия хотела провести его со мной.

И на самом деле, на чью бы сторону я ни встал, какой бы режим ни выбрал, что мешало мне просто увидеть ее, хотя бы разок?

Я отогнал от себя эти опасные мысли, сосредоточившись на раскинувшемся вокруг небесном просторе. Крисса настояла на том, чтобы мы летели низко, и когти ее дракона почти касались вздымавшихся волн, а она смеялась от восторга. Пэллор не испытывал такой любви к воде, как драконы из породы небесных рыб, но ему нравилось преследовать Федру, а отличное настроение Криссы оказалось заразительным для всех. Время пролетело незаметно, и вот уже солнце начало клониться к закату, и мы могли возвращаться домой.

– Привет.

Приняв душ и переодевшись, мы снова встретились в пустой оранжерее. Крисса в своей пешей форме насухо вытирала полотенцем сияющие от воды волосы. Закатное солнце отбрасывало длинные тени сквозь стеклянные стены комнаты. Внезапно я остро ощутил, что мы остались абсолютно одни и только что вышли из душа. Эти два момента никак не сочетались друг с другом, но сейчас все странным образом изменилось.

Крисса уселась в противоположном углу пустой комнаты. Но, несмотря на это, охватившее меня напряжение лишь усилилось. Теперь я не мог отрицать, что испытываю его.

– Итак, – произнесла она. – Ты сказал Энни, что не хочешь ехать к Даку.

– Да. – А затем, не зная, зачем, выпалил правду. – Очевидно.

И тут же пожалел об этом. Однако Крисса кивнула, словно ожидала это услышать.

– Между вами что-то… произошло?

Я мог бы ответить утвердительно, и это была бы правда, но я понимал, что Крисса имела в виду совсем другое.

– Не совсем так.

И стоило мне произнести эти слова, как меня захлестнула тоска. Тоска по Энни, которой не оказалось рядом именно в этот вечер. Вероятно, Крисса что-то прочитала по моим глазам и потому не стала допытываться.

– Возможно, с кем-то еще? – спросила она и, отложив полотенце, распустила волосы, глядя на меня из-под мокрых кудрей.

Удивительно, но от этого внезапного поворота в нашем разговоре, несмотря на все то, что беспокоило меня, у меня вдруг пересохло в горле. Я еще никогда не разговаривал о таких вещах в стенах Обители, будто обеты, которые мы когда-то давали здесь, делали подобные темы запретными. Не допускалось говорить о детях, о семье, о браке. Никто не рассуждал об этом открыто, но дело было даже не в этом. Сидя чуть поодаль друг от друга, в пустой комнате, мы обменивались смутными намеками, и мне казалось, что мы разговариваем о чем-то недозволенном.

– У меня?

– У тебя.

К своему ужасу, я почувствовал, что краснею. Крисса же казалась раздражающе спокойной. Она улыбалась.

– Нет. – А затем спросил, словно защищаясь: – А у тебя?

– Что – у меня?

Вероятно, на моем лице отразился неподдельный ужас, потому что внезапно Крисса расхохоталась. Словно махнула на меня рукой. И я тоже робко рассмеялся.

Она спросила:

– Есть планы на сегодняшний вечер?

Меня снова пронзило острое ощущение, что мы совсем одни в Обители, повсюду пустые комнаты, и нет никого, кто бы мог нас увидеть. Даже госпожа Мортмейн уехала домой. Я вглядывался в лицо Криссы, порозовевшее после горячего душа, а ее синие, как Медейское море, глаза смотрели прямо на меня.

Поджав губы, я покачал головой.

– Я всего лишь спросила, – продолжала Крисса, спокойно глядя на меня, – потому что мне было интересно, отважишься ли ты пойти со мной на праздничный ужин.

– Ого.

Крисса не смогла скрыть озорной блеск в глазах, когда я изменился в лице.

– Моя подруга учится на первом курсе в Военном колледже, – объяснила она. – Она тоже не поехала домой, потому что Харбортаун слишком далеко. И поэтому она и еще несколько серебряных кадетов закатывают праздничную пирушку. Будет весело.

После того как Энни уехала, а записку Джулии я сжег, меня охватило странное безрассудство.

– Конечно. Я пойду.

Военный колледж, где готовят будущих военных офицеров, находился прямо напротив Лицея, в Ученом Ряду. Мне уже приходилось бывать там раньше, но сегодня вечером я впервые оказался в их аскетичных казармах на краю кампуса. В честь праздника летнего солнцестояния на площадке, вымощенной булыжником, развели костер, чтобы жарить мясо, выставили стулья, столы, разнообразные блюда и походную посуду. Длинные вечерние тени ложились на зеленую листву, позолоченную солнцем, застывшим на исходе самого долгого дня в году.

Крисса и ее подруга Мара обнялись, радостно взвизгивая от восторга, золотистые кудри смешались с черными, загорелые руки тесно сплелись воедино. Однокурсники Мары радостно приняли меня, то и дело наполняя наши с Криссой кубки и требуя высказать свое мнение о ситуации с Новым Питосом, хотя на большинство их вопросов у нас просто не находилось ответов.