Розария Мунда - Рожденный в огне [litres]

– Что, черт возьми, происходит? – тяжело дыша, спросила Дора позади меня.

– Атрей, – произнес Холмс с нарастающим напряжением, а затем едва двигающимися губами, чтобы только Защитник слышал его слова, добавил:

– Почему твоя стража ждет нашего Первого Наездника на вершине Крепости?

Я не ждала ответа Атрея. Вместо этого я отвернулась от них и пошла к Ли. Я спиной чувствовала взгляды. Я подошла к краю помоста, присоединившись к Ли. За помостом карст пропадал в сияющем тумане, а Дворец, город и река все еще оставались в тени.

Когда Ли отошел от Пэллора, дракон начал издавать пронзительные крики. Лицо Ли осталось отрешенным, он не заметил того, что я подошла к нему, пока я не позвала его по имени. Я обняла его, прижавшись к нему, и вдохнула запах драконьего огня и крови. Когда он опустил голову мне на плечо, он на мгновение затих – будто неконтролируемые страдания Пэллора отражали что-то, что он сам пытался сдержать. А потом наступил подходящий момент. Из него вырвался крик горя, приглушенный крик побежденного, словно звук вылетел из его уст против его воли. Я чувствовала, как во мне вспыхнула ответная печаль.

Но я подавила ее. Время скорбеть наступит позже. Я пропустила его вперед.

– Они ждут, Ли.

Он не спросил почему, а просто кивнул и выпрямился. Ли провел рукой по глазам и впервые за все время посмотрел мимо меня, в сторону остальных. При виде них, кажется, его мысли обрели четкость. Стенания Пэллора рядом с ним затихли, он уже почти замолчал. Ли вдруг решительно отвернулся от меня и раскрыл огромный мешок, привязанный к боку Пэллора. В нем вырисовывались страшные очертания. Он вытащил из мешка запятнанный, почерневший шлем, на котором был все еще различим символ Грозового Бича и горного вереска.

Он в последний раз коснулся все еще дрожащего бока Пэллора, кивнул мне, а затем направился к ожидающим наблюдателям: Атрею, страже Защитника, Холмсу, Хейн и другим стражникам с их драконами. Наступил момент тишины, и все, что мы слышали, – оглушающий ветер.

А затем Ли остановился в двух метрах от Атрея и бросил шлем на землю между ними. Прежде чем Атрей успел что-то сказать, Ли заговорил:

– Я был рожден и назван Лео, сыном Леона из дома Грозовых Бичей. Этим я подтверждаю, что отказываюсь от этого имени.

Хейн резко выдохнула воздух. Глаза Холмса округлились. Голос Ли звучал ясно, несмотря на шум ветра. Он говорил на драконьем языке с интонацией, свойственной традициям высоких клятв в старых дворах.

– Во имя Каллиполиса я разорвал все кровные узы. Во имя Каллиполиса я оставил как традиции своего народа, так и законы его давно умерших богов. Во имя Каллиполиса, – Ли вдохнул, и его голос прервался, – я убил члена своей семьи.

Он опустился на колени на каменную плиту, склонил голову и вытянул руки ладонями вверх.

– Пусть кровь на моих руках будет моим подношением, пусть результаты моей битвы станут доказательством моей верности.

А затем он опустил свои ладони на землю.

– Все, что у меня есть, я готов отдать Каллиполису. Я в вашей власти, вы можете оставить меня или изгнать, как вы захотите.

Ли, склонивший голову в ожидании, не заметил молчаливого разговора присутствующих: как Холмс с тихим, размеренным выдохом устремил взгляд на Атрея, подняв брови; как Хейн подняла руки к лицу и пыталась уловить взгляд Атрея своими округлившимися, яркими и испуганными глазами; как Дора Митрайдс скрестила руки на груди и уставилась на Атрея, поджав губы. Стража Защитника слабо и неуверенно сжала свои копья, смотря на Атрея и ожидая дальнейших инструкций. Атрей же смотрел на меня, мимо них.

Затем, к моему удивлению, он улыбнулся. В этой улыбке не было ни капли теплоты. Это были искривленные губы и поднятая бровь, словно вместо того, чтобы расстраиваться из-за моих маневров, он просто посмеялся над ними. Я почувствовала его злобу в этот момент.

Триумф, который я ощущала, затих во мне. Холод пронзил мой живот. На какое-то мгновение, заставившее мое сердце остановиться, Атрей шагнул вперед, и я подумала: он все равно это сделает. А затем он посмотрел на Ли сверху вниз и произнес:

– Встань, сын Каллиполиса.

Я медленно выдохнула, и мое сердце снова забилось.

Ли неспеша поднялся на ноги. Атрей спустился с постамента и положил ладонь на лоб Ли. Тот слегка поднял голову от его прикосновения. Он закрыл глаза, из которых текли слезы. А затем Атрей мягким и безэмоциональным голосом, почти лениво, продолжил:

– Клянешься ли ты чтить и защищать город, служить ему до своего последнего вздоха?

– Я клянусь.

– Тогда ты больше не Грозовой Бич. Ты Ли, без отца и без дома.

Рука Атрея упала. Ли открыл глаза, моргая так, словно рассвет ослепил его.

Кор шагнул вперед, достав из кармана своей формы золотой с серебряными вкраплениями браслет Ли, который он забрал из офиса Горана перед нашим вылетом. Он протянул руку, чтобы отдать его Атрею, но Холмс сделал шаг вперед и сам забрал его.

– Подтверди свои клятвы, – грубо сказал Холмс, обращаясь к Ли на каллийском.

Ли сделал вдох. Затем он, не колеблясь, процитировал слова, которые мы впервые сказали, когда были детьми, еще семь лет назад.

– Я клянусь служить стражником, с этого дня и до самой моей смерти. Я отказываюсь от всего мирского имущества и богатств, чтобы меня нельзя было подкупить. Я отказываюсь от своей семьи, комфорта домашнего очага и потомства, чтобы это не отвлекало меня от пути к моей цели. Я и все, чем я обладаю, всецело принадлежит Каллиполису. Крыльями своего дракона я обязуюсь охранять его. Пусть моя воля будет его защитником. Пусть мой разум приведет его к справедливости.

Холмс протянул браслет и застегнул его на широком запястье Ли. Пальцы Ли автоматически потянулись к нему, убеждаясь в его присутствии.

Когда браслет оказался на своем месте, я отстегнула медаль Первого Наездника и командующего флотом от своего плеча и передала ее ему.

Ли потянулся к ней, посмотрел на меня, его взгляд был серьезен. Затем вместо того, чтобы взять ее, он зажал мои пальцы, держащие медаль, своей рукой.

– Оставь ее себе.

Я замерла на месте, мой кулак был измазан кровью и пеплом с руки Ли. Еще мгновение я ничего не понимала.

Затем Ли отвернулся от меня, обращаясь к тем, кто смотрел на нас, повысив голос, чтобы его было слышно, несмотря на ветер.

– Я поклялся в своей верности Каллиполису. Я проявил свою готовность вести войну за него. Но это не та война, которую я могу или должен вести. Я беру самоотвод.

Его голос был наполнен разными эмоциями, он указывал раскрытой ладонью в мою сторону.

– Вместо этого я последую за той, кто должен вести эту войну. Антигона сюр Аэла – следующая по рангу, она может занять мое место. Она проявила себя кандидатом более успешным, чем я, – и в воздухе, и на земле. Я последую за ней.