Ровенна Миллер - Швея-чародейка [litres]

– Сюда, – сказал он тихо.

Он повел меня по пустому коридору, в который выходили камеры. Это были зарешеченные комнаты, переполненные сокамерниками.

– Слушай меня внимательно. То, что я покажу тебе сейчас, является секретом. Многие дворяне не знают о нем. В Каменном замке имеется несколько туннелей и тайных проходов, которые ведут на улицы города.

– Чтобы было легче пробраться в тюрьму? – спросила я.

– Чтобы было легче собрать и сформировать снаружи роты солдат, расквартированных здесь.

Естественно. Верхние этажи Каменного замка служили солдатскими бараками. Раньше там располагалась городская стража, а теперь их заполняли регулярные войска: стрелки и гренадеры. Еще больший состав размещался снаружи. Теодор открыл дверь и вывел меня в узкий коридор.

– Это привилегия сына нынешнего наследника трона. Мне даны ключи к помещениям замка.

Он вывел меня в петлявший коридор, который заканчивался еще одной дверью. Она была заперта. Но герцог повозился минуту и открыл ее серебряным ключом на массивном кольце. Замок издал громкий щелчок.

– Ты выйдешь из небольшой двери на краю Речной улицы, – сказал он и передал мне ключ. – Тебе он потребуется. Дверь будет заперта. Убедись, что тебя никто не видит.

– Поверь уж, первым делом осмотрюсь.

– Мне нужно торопиться. Лорд Ключей вызвал меня и нескольких других на встречу перед балом. Он согласен с тобой. Когда часы пробьют наступление Средизимья и подадут праздничный суп, начнется что-то серьезное. – Он усмехнулся и пожал мою руку. – Все будет хорошо, Софи. Мы переживем это.

Он помолчал и осмотрел пустой коридор, затем пригнул голову и провел губами по моему рту. Я заледеневшими пальцами поймала его теплую руку и притянула его ближе к себе.

– Удачи, – прошептал он и закрыл дверь за мной.

Я побежала или, точнее, засеменила вперед. Коридор был узкий и захламленный. Наконец, я добралась до двери на другом конце, с треском открыла ее и убедилась, что улица была безлюдной. Мои каблуки застучали по брусчатке.

Теперь нужно попасть на королевский бал.

Это оказалось проблематичным. У меня не имелось придворного платья. Я чуть не засмеялась от абсурдности ситуации – швея не может пойти на бал, потому что ей необходим особый наряд. Конечно, у меня было прекрасное платье – то, которое я надевала на ужин у Теодора, – милое, из синего шелка, предназначенное для свадеб и вечеринок. Хорошее платье. Но оно не годилось для дворца.

Я собиралась нарушить свои правила: никогда не использовать заказы клиентов для личных целей. У мадам Плини были почти те же размеры, что и у меня, а ее придворное платье в углу магазина ожидало свободного манекена, поскольку требовалось добавить на него несколько финальных стразов.

Но времени для раздумий не было. Я пробежала к моему ателье, достала ключ из кармана и влетела внутрь. Платье находилось в особом футляре. Его кремовый шелк сиял в свете лампы. Бледно-розовые цветы с золотистыми середками, которые я так тщательно вышивала, переливались под моими руками, как живой букет. « Словно розовый бальзамин», – со слабой улыбкой подумала я. Хвала небесам, что оно не нужно было мадам Плини до весны – та проводила зиму на юге. Она не увидит меня за балу Средизимья и не узнает, что я пришла в ее платье.

– Что вы делаете?

Я испугалась и спряталась за манекеном. Но голос принадлежал Пенни. Она наблюдала за мной.

– Мне казалось, что кто-нибудь должен прийти сюда – несмотря на Средизимье, – сказала она.

Кто-нибудь. Не я. Считалось, что меня арестовали и держали в Каменном замке. Она хотела перехватить Алису или Эмми, но боялась общаться со мной. Я не винила ее за это.

– Пришла за моей зарплатой, – продолжила девушка.

Она надеялась забрать деньги, которые я была ей должна. С наступлением зимы мне становилось все интересней, что она будет делать с работой. Некоторые ателье нанимали помощниц и сохраняли поденщиц, но их оклады и рядом не стояли с тем, что она зарабатывала в моем ателье. Иногда я думала предложить ей новый контракт, но она смотрела на меня с такой холодящей злобой в темно-синих глазах, что мне становилось не по себе.

– Я оставила на стойке мой ключ, – добавила она, обрывая любой вопрос, который можно было поднять, любое мое предложение.

Я сунула руку под стойку и нашла шелковый мешочек, который сшила, зачаровав его на удачу и здоровье. Передавая деньги, я заметила, что ее взгляд остановился на шелестевшем придворном платье, а не на монетах.

– Это слишком долго объяснять, Пенни. Не говори никому, что я приходила сюда. Даже Кристосу.

В моем голосе угадывалась паника. Все наши планы висели на волоске в зависисмости от того, будет ли Пенни держать свой рот на замке.

– Почему вы взяли чужое платье?

«Пожалуйста, Пенни, – безмолвно умоляла я. – Сохрани остатки верности и ничего не говори моему брату. Пожалуйста».

– Потому что мне нужно придворное платье, а своего у меня не имеется.

Она враждебно посмотрела на меня.

– Сначала вы были арестованы, а теперь вам нужно придворное платье?

– Да.

Я говорила ей правду. У меня не было времени на споры.

– Пожалуйста, Пенни, будь осторожней этим вечером. Держись подальше от улиц. Если хочешь, оставайся здесь.

– Вы собираетесь на бал, – догадалась она.

– Да. Только, Пенни… Не говори никому.

Она кивнула.

– Хорошо.

Девушка все поняла. Я надеялась, что она поняла.

– Спасибо, Пенни.

Она сунула мешочек с деньгами под плащ и ушла, хлопнув дверью на прощание.

Я нарушила еще одно правило – не пользоваться чужими чарами. Но сейчас меня это мало смущало. Кто был бы против удачи, заложенной в вышитых цветах? Уложив платье на рабочий стол, я сняла с манекена кринолин, носимый под юбками, собрала массу шелка в свои руки и вылетела из двери.

Наверное, я выглядела нелепо. Туфли цеплялись за брусчатку, проволочные прутья, поддерживающие юбки, выгибались на ветру, и кремовый шелк трепетал, как флаг. Но я шла по боковым аллеям и улицам, избегая того, чтобы меня видели. Пьорд не должен был услышать, что сомнительную чародейку отпустили из камеры. Я вбежала во двор Теодора – ветер превратил мои волосы в неопрятную копну – и после минутного колебания постучала в павлинно-синюю дверь.

Он вышел из дома сам.

– Я не опоздала?

– У нас еще имеется время.

Теодор нашел мою руку в куче бледного шелка и пожал ее.

– Тебе нужно переодеться.

Я кивнула и прошла мимо него в коридор. Кринолин слабо зазвенел, зацепившись за дверную ручку, но тут же был освобожден. Теодор с веселым видом отступил на шаг, позволив мне шуршать в прихожей.

– С тобой все в порядке? – спросил он, сопровождая меня в небольшую гостиную. – Я не могу простить себя за то, что оставил тебя в камере прошлой ночью.