Рик Риордан - Гробница тирана [litres]

Раздались аплодисменты, кто-то кивал, послышались крики «Да!» и «Выжили!». Один парень в заднем ряду, который, видимо, проспал всю неделю, спросил:

– Тарквиний?

– Второе, – продолжал Фрэнк. – Заверяю вас, что я жив и здоров. – В подтверждение своих слов он хлопнул себя по груди. – Моя судьба больше не зависит от куска дерева, и это отлично. А еще, пожалуйста, забудьте, что видели меня в одном белье. Спасибо.

В зале засмеялись. Кто ж знал, что Фрэнк умеет быть смешным специально?

– А теперь… – Претор посерьезнел. – Мы должны сообщить вам о некоторых изменениях личного состава. Рейна? – Он вопросительно посмотрел на нее, будто сомневаясь, что она и впрямь решится на то, что задумала.

– Спасибо, Фрэнк. – Рейна поднялась с места. И снова все в зале, кто мог стоять, поднялись вслед за ней. – Ребята. Пожалуйста. – Она жестом попросила всех сесть. – Мне и так непросто.

Когда все снова уселись, она обвела взглядом лица собравшихся, встревоженные и печальные. Наверное, многие уже знали, что последует дальше.

– Я долгое время была претором, – сказала Рейна. – Для меня было честью служить легиону. Мы преодолели много трудностей. Некоторые годы были… интересными.

Раздались нервные смешки. Слово «интересные» подходило сюда как нельзя лучше.

– Но пришло время оставить это место, – сказала она. – Я ухожу с поста претора.

По залу прокатился стон – такой можно услышать, когда в пятницу в школе задают домашнее задание, – собравшиеся отказывались верить в происходящее.

– У меня есть на то личные причины, – объяснила Рейна. – Например, необходимость позаботиться о своем душевном равновесии. Мне нужно некоторое время побыть Рейной Авилой Рамирез-Ареллано, чтобы понять, кто я такая за пределами легиона. Это может занять годы, десятилетия или века. И поэтому… – Она сняла преторский плащ и значок претора и отдала их Фрэнку. – Талия? – позвала она.

По центральному проходу спустилась Талия Грейс. По пути она подмигнула мне. Остановившись напротив Рейны, она произнесла:

– Повторяй за мной: «Посвящаю себя богине Диане. Навеки отвращаюсь от общества мужей, приемлю вечное девство и вступаю в ряды Охотниц».

Рейна повторила слова. Никакой явной магии не случилось: не было ни грома, ни молний, серебряные блестки не посыпались с потолка. Но Рейна выглядела так, будто ей даровали вторую жизнь без процентов и первоначального взноса.

Талия положила руку ей на плечо:

– Добро пожаловать в ряды Охотниц, сестра!

Рейна улыбнулась:

– Спасибо! – Она посмотрела на сидящих в зале. – И спасибо вам всем. Да здравствует Рим!

Собравшиеся снова встали, чтобы стоя поаплодировать Рейне. Они кричали и топали с таким ликованием, что я испугался, как бы на нас не обрушился приклеенный на скотч купол.

Наконец, когда Рейна села в первом ряду рядом со своей новой предводительницей Талией (двое сенаторов с радостью уступили им свои места), все внимание снова обратилось к Фрэнку.

– Что ж, ребята, – он развел руками, – благодарить Рейну я могу сутки напролет. Она так много сделала для легиона. Лучшей наставницы и подруги и пожелать нельзя. Ее невозможно заменить. Однако я остался один, второе место претора пустует. Так что предлагайте кандидатуры на…

Лавиния начала скандировать:

– ХЕЙ-ЗЕЛ! ХЕЙ-ЗЕЛ!

Остальные тут же поддержали ее. Глаза Хейзел округлились. Она пыталась сопротивляться, когда сидящие рядом потянули ее за руки, заставляя встать, но члены ее фан-клуба – Пятой когорты – были явно готовы к такому повороту. Один из них достал щит, на который они тут же усадили Хейзел и, подняв ее над головами, торжественно вынесли в центр зала и развернули лицом к собравшимся, скандируя:

– ХЕЙЗЕЛ! ХЕЙЗЕЛ!

Рейна хлопала в ладоши и кричала вместе с ними. Только Фрэнк старался держаться невозмутимо, хотя ему пришлось зажимать улыбку кулаком.

– Ладно, успокойтесь! – наконец воскликнул он. – У нас есть одна кандидатура. Есть ли другие?

– ХЕЙЗЕЛ! ХЕЙЗЕЛ!

– Есть те, кто против?

– ХЕЙЗЕЛ! ХЕЙЗЕЛ!

– Тогда я признаю волю Двенадцатого легиона. Хейзел Левеск, ты назначаешься претором!

Ликующие крики стали еще громче. На потрясенную Хейзел надели плащ Рейны, нацепили на него значок и отвели к преторскому месту.

При виде Фрэнка и Хейзел, стоящих бок о бок, я не смог сдержать улыбки. Они так подходили друг другу: мудрые, сильные и отважные. Идеальные преторы. Будущее Рима в надежных руках.

– Спасибо! – К Хейзел наконец вернулся дар речи. – Я… я сделаю все, чтобы оправдать ваше доверие. Только есть одна загвоздка. Пятая когорта осталась без центуриона, поэтому…

Вся Пятая когорта принялась скандировать:

– ЛАВИНИЯ! ЛАВИНИЯ!

– Что? – Лицо Лавинии стало розовее ее волос. – О нет. Я никем не буду руководить.

– ЛАВИНИЯ! ЛАВИНИЯ!

– Это что, шутка? Ребята, я…

– Лавиния Асимов! – сказала Хейзел с улыбкой. – Пятая когорта прочла мои мысли. Вот мое первое распоряжение как претора: за исключительный героизм, проявленный в Битве за залив Сан-Франциско, я назначаю тебя центурионом – если, конечно, у второго претора нет возражений на этот счет.

– Никаких, – сказал Фрэнк.

– Тогда выйди вперед, Лавиния!

Под крики и одобрительный свист Лавиния приблизилась к рострам и получила новый значок. Она обняла Фрэнка и Хейзел, что не слишком соответствует протоколу, но на это нарушение никто не обратил внимания. Громче всех хлопала и свистела Мэг. Я точно знаю, потому что из-за нее я оглох на левое ухо.

– Спасибо, ребята, – проговорила Лавиния. – Значит, так, Пятая когорта, первым делом мы разучим чечетку. Затем…

– Спасибо, центурион, – перебила ее Хейзел. – Можете садиться.

– Что? Но я серьезно…

– Переходим к следующему пункту повестки дня! – объявил Фрэнк, пока Лавиния брюзгливо возвращалась (такое бывает?) на свое место. – Мы понимаем, что легиону нужно время, чтобы восстановиться. Еще многое предстоит сделать. Летом мы отстроим заново все, что разрушено. Мы попросим Лупу скорее прислать нам побольше новобранцев, чтобы мы стали сильнее, чем когда-либо. Но сейчас мы одержали победу и должны оказать почести тем двоим, благодаря которым эта победа стала возможной: Аполлону, также известному как Лестер Пападопулос, и его соратнице Мэг Маккаффри!

Последовавшие за этим аплодисменты гремели так, что едва ли, к моему удовольствию, кто-нибудь в зале расслышал, как Мэг сказала: «Повелительнице, а не соратнице».

Мне было не по себе стоять и принимать благодарности легиона. Наконец люди ликовали, приветствуя меня, а мне хотелось сесть и накрыть голову тогой. Я сделал так мало по сравнению с Хейзел, Рейной и Фрэнком, не говоря уж о тех, кто погиб: Джейсоне, Дакоте, Доне, Джейкобе, Сивилле, Гарпократе… десятках других.