Дэниэл Кахелин - Светлая книга. Ученик паладина [litres]

Жгучая ненависть овладела мной с новой силой, руны на холодном лезвии вспыхнули. Подскочив к Вестнику, я приставил лезвие меча к его горлу.

– Отвечай мне: зачем все это?!

– Ключ от темницы всегда лишь с одной стороны, – спокойно отозвался старик. – Я долго ждал, когда этот ключ придет ко мне.

Капля крови стекла по его шее. Он поморщился.

– Ты – кровь Светоносца, истинного паладина. Твой предок героически одолел меня, – усмехнулся Вестник. – Только тебе было под силу снять светлую печать. Но неужели ты думаешь, что способен победить меня?

– Паладины лишь заперли тебя здесь, но я не повторю их ошибку, – процедил я.

Старик отложил в сторону щит и отбросил копье.

– Глупец, – покачал головой он. – Я – посланник Бездны. Меня нельзя убить…

Мой меч пронзил темную броню. Руны на лезвии погасли. Вестник выплюнул сгусток темной крови и улыбнулся:

– Воистину ты – воплощение правосудия!

Я отшатнулся, едва не споткнувшись о брошенный щит.

– Благодарю тебя за свободу, – тихо добавил Вестник, сползая на землю. – Меня больше не держит это смертное тело.

Подземный зал начал заполняться алым туманом. Тело Светоносца безвольно распласталось на полу пещеры, постепенно скрываясь во мгле. Я прислушался. Далекое журчание воды становилось все отчетливее. Шум водопада набирал силу, пока не превратился в рев. Стены пещеры загудели, с них посыпались мелкие камни; валуны, завалившие выход, задрожали. Снаружи ударил мощный поток воды.

Большая крылатая тень вырвалась из клубящегося тумана и, сбив меня с ног, вылетела из пещеры.

Я поднялся с кресла и отложил книгу в ящик стола. Прежде чем похоронить дневник под стопкой других бумаг, я еще раз пролистал его. Помятая обложка, почерк неторопливый, но неровный. Было видно, что записи делались во время похода, возможно – на привалах у костра. Перелистывая очередную страницу, я заметил, как на пальце проступила капля крови. «Страницы острые, как лезвия», – подумал я, прикладывая палец к губам.

– Кровь Одаренного, – тихо рассмеялся Шерон.

Я подошел к зеркалу, присматриваясь к своему отражению. На меня глядели синие глаза мага.

– Я не верю в избранность, – ответил я.

– Зря, – возразил маг. – Она помогает людям творить чудеса – как злые, так и добрые.

Я отстранился. От холодного взгляда в зеркале становилось не по себе.

В дверь постучали, и она тут же распахнулась. На пороге возник запыхавшийся гонец.

Я взглянул на часы, в очередной раз забыв, что у них нет циферблата. Маятник качался из стороны в сторону, однако я знал, что часовой механизм был сломан.

– Весть со двора… то есть из дворца… – запнулся гонец.

Набрав полную грудь воздуха, он шумно выдохнул, протянул мне письмо и тут же скрылся в темноте коридора.

Пробежав взглядом по пергаменту, я лишь покачал головой.

– Капитану Магической разведки приказано явиться на коронацию ее величества, – торжественно зачитал Шерон и усмехнулся. – Какая неожиданная новость… «Ее величество Брунхильда Драконоборец» – звучит-то как! Надеюсь, она сможет удержать маятник лучше своего отца.

Вдохнув запах письма, я не почувствовал ничего.

– Ну, капитан Рисс, и что ты ощущаешь? – насмешливо поинтересовался пропащий маг.

– Храбрость, – серьезно ответил я. – В эти времена без нее никак.

Шерон хмыкнул.

– Пойми наконец, сын Элидара, я заинтересован в сохранении равновесия не меньше тебя. Мы оба не позволяем маятнику качнуться.

Я невольно прислушался. Часы по-прежнему не шли.

– Методы у нас разные, Шерон, – заметил я.

– Действительно, – согласился маг. – Однако это я дал тебе силу и даже поведал известную тебе историю. Баланс можно сохранить разными способами. Когда Свет молчит, в дело вступает его противоположность. Это закономерно.

Я взглянул на свою тень в свете камина. Силуэт в мантии с капюшоном.

– Твои горизонты теперь бесконечны, Рисс. Не благодари.

Вздохнув, я еще раз осмотрел найденный дневник. На обложке были выведены инициалы «Э. Х.». Я снова глубоко вдохнул воздух – и вновь не почувствовал ничего. Ох уж это пресловутое магическое чутье детектива, бездна его возьми! Я покачал головой, протянул руку к ящику стола – но затем решительно встал и бросил книгу в камин, а затем долго смотрел, как дневник сгорает в его пламени. Перед тем как он рассыпался пеплом, мне почудились в огне слова: «Человек, следующий Свету, никогда не заблудится во Тьме». Странная фраза показалась мне двусмысленной.

– Не исключай и Тьму, Рисс, – посоветовал Шерон. – В ослепляющем Свете легко заблудиться.

Я посмотрел в окно. Город давно спал; гирлянды огней на улицах погасли, ставни домов закрылись. Только луна в небе освещала разноцветные паруса кораблей, мирно покачивающихся на волнах.

– Позволь мне закончить мой рассказ, – проговорил пропащий маг.

Я вернулся в кресло и приготовился слушать.

Часы пробили полночь. Их удары показались мне не громче биения сердца.

Я поднимаюсь на Гибельный холм. То и дело вижу щиты, мечи и копья, покинутые своими хозяевами в смертный час; изредка встречаются ржавые разбитые доспехи, ушедшие в землю. Не знаю, зачем я здесь, но все равно иду, лишь иногда сбавляя шаг, чтобы взглянуть на небо. Такой ночи мне не доводилось видеть никогда. Звезды особенно прекрасны сегодня; они смотрят на меня, знают, что мне нужен совет, но молчат. Они и вправду серебряные, холодные, как лед, и невероятно далекие.

Надоевшая тишина прерывается лишь беспокойным криком совы. В льющемся с небес свете луны я вижу Кирфлина. Я точно знаю, что это он, пусть даже на нем сейчас черная ряса, а бледное лицо скрыто под капюшоном. Его изящно заплетенная борода совсем побелела. В ожидании меня Кирфлин опирается на посох. Я подхожу ближе.

– Маятник качнулся, Шерон, – произносит он.

У него на ладони возникает сгусток темной магии – силы, о которой нельзя говорить, которую нельзя принимать – и о которой я не смел и мечтать… Я делаю шаг, еще один и оказываюсь от Кирфлина на расстоянии вытянутой руки. Почти сразу я понимаю, что он – не тот, кем был раньше. Вместе с тем приходит осознание, что это и есть его настоящий облик.

Когда-то он верно служил Дракону, но, прокляв белого рыцаря, свернул с пути. Когда я встретил его, он уже был старым отшельником, который стал моим учителем и посвятил в таинства магии. Еще одна его личина – алхимик, собирающий травы и создающий безумные снадобья. Привычный крепкий запах трав исчез вместе с коричневым цветом рясы. Теперь всё иначе; я знал это и готов был сделать выбор.