Олеся Строева - ДАзайнеры [litres]

Когда Хьюман поднес к губам мундштук, толпа разразилась новым всплеском эмоций. Джаз-бэнд продолжал задавать ритм. Хьюман сто лет уже не играл, он волновался, но деваться было некуда. Он зажмурился, как на своем первом концерте в выпускном классе, и изо всех сил постарался уйти внутрь, чтобы не слышать и не видеть ничего, кроме живущей и дышащей в нем музыкальной стихии. Саксофон запел, завизжал, затрепетал, вызывая вибрации самых тонких отделов души. Первые звуки показались Хьюману неказистыми, но постепенно он начал входить в раж. Отдаваясь воле эмоций, он выплескивал потоки внутренней энергии, борясь с силами, бушующими внутри. Он создавал вокруг себя новую реальность, являясь инструментом сверхъестественной воли, струящейся через него, окрашивая ее своей индивидуальностью и придавая ей неповторимую форму. Он пытался упорядочить хаос, царящий внутри него самого, углубляясь с каждым новым звуком в недра самопознания. Дикая пляска хьюмановского «я» напоминала примитивный ритуал дикого человека, но это был другой, новый уровень. Хьюман ощущал силу своей личности, но одновременно и перспективу огромного поля непознанного в самом себе.

Хьюман заметил, как кто-то потрогал его за плечо. Он открыл глаза и увидел девушку из центра тестирования. Она выключила монитор и осторожно сняла с Хьюмана шлем, затем пригласила его в соседнюю комнату и вручила ему рулон бумаги – заключение, выданное компьютером. Рассчитавшись за услугу, Хьюман вышел на улицу.

Светило солнце, легкий ветерок дунул ему в лицо. Он медленно пошел по улице не в состоянии вернуться в сознание окружающей реальности. Он долго еще переживал последствия последнего перевоплощения, потом стал прокручивать все произошедшее с ним, но не смог абстрагироваться от деталей, которые снова и снова всплывали в памяти. Он было собрался изучить результаты обследования, торчащие в виде свитка из бокового кармана замшевого пиджака, но передумал и решил отложить это дело на потом, так как сосредоточиться все равно не удавалось. Он не заметил, как прошел уже приличное количество кварталов. Он остановился около фонтанчика и подставил голову под освежающую струйку воды.

Пройдя через ворота телепортации, Хьюман вышел возле огромного блестящего здания с вывеской «Добро пожаловать в воздушный замок». Здесь они договорились встретиться с Флэш. Небольшие круглые платформы со столиками самых причудливых форм и экзотическими растениями на борту плавали в воздухе, совершая спиралеобразные движения вокруг высокого стеклянного многоугольника, в неглубоких нишах которого были видны официанты в элегантных фраках. Корзины с клиентами подлетали то и дело к кому-нибудь из обслуживающего персонала.

Хьюман подтвердил на входе свой заказ и прошел к свободной платформе, которая немедленно поднялась в воздух вместе с ним. Он удобно разместился на мягком кожаном диванчике, взял в руки пульт и, выбрав в каталоге нужное название, вдавил кнопку. Полилась негромкая ленивая музыка, напоминающая шум прибоя. Потянув ручку рулевого устройства на себя, он плавно приблизился к стеклянной башне и заказал лимонный освежитель. Ему подали сосуд в виде длинной, но достаточно толстой пробирки с тонкой трубкой, отходящей в сторону.

Хьюман забрал напиток и двинулся вверх по спирали. Смакуя прохладную жидкость, закинул голову и прикрыл глаза. Он поймал себя на мысли, что боялся посмотреть в рулон, выданный ему в центре. Он не понимал, что ему мешало. Он вообще начал сомневаться в том, что правильно сделал, пойдя на этот эксперимент. Но, с другой стороны, все, что с ним проделали, казалось довольно оригинальным для обычного теста на совместимость. Хотелось понять, что же все это значило. Хьюман некоторое время боролся с собой и, наконец, решился развернуть бумагу.

Хьюман достал из кармана свиток и положил его на стол. В этот момент ему показалось, что стало жарко, и он принялся снимать пиджак. Вытянув руку, случайно смахнул со стола бумагу. Рулон упал на пол и покатился. Хьюман инстинктивно рванулся вперед и попытался его схватить, но не успел, и результаты его часового обследования, прокатившись между перилами, полетели с приличной высоты вниз на тротуар, относимые все дальше и дальше дыханием летнего бриза. Хьюман перегнулся через край и проследил за полетами своей «судьбы». Когда он понял, что найти бумаги не представляется возможным, выругался, плюнул и обреченно повалился на сиденье. Несколько минут Хьюман сидел, уставившись в одну точку. Вскоре огорчение сменилось надеждой, что копию заключения можно попросить в центре. И потом, он решил, что там не могло быть ничего откровенного для него, наверняка какие-нибудь общие фразы, в общем, не из-за чего было расстраиваться.

Хьюману пришла в голову мысль, что он еще не осознал до конца все произошедшее с ним. Он, конечно, понимал, что все события были виртуально смоделированы, но его собственные реакции были натуральными и отражали как нельзя лучше саму его суть. Странным казалось то, что исторические эпохи имели какое-то отношение к Флэш. Непостижимым образом, и Хьюман ощущал это явственно, его собственное отношение к миру после водоворота времен и событий сильно изменилось. И первое, в чем это выражалось, – чувство собственной мощи, мощи внутреннего потенциала. Если бы в настоящий момент кто-то назвал Хьюмана «человек», для него это имя прогремело бы величайшей из похвал и непременно с большой буквы.

Тут Хьюман краем глаза заметил знакомый силуэт в начале улицы. Молодая женщина с пышной гривой рыжих волос уверенно двигалась по направлению к прозрачной башне. Подходя ко входу, она подняла голову, и Хьюман помахал ей сверху рукой. Она помахала в ответ и скрылась в стеклянном холле ресторана. Хьюман улыбнулся сам себе и решил, что совершенно готов встретиться с ней лицом к лицу, имеется в виду с любовью, конечно. Он подрулил к нижней нише многоугольника, она шагнула в его корзину, и они тут же поднялись в небо.

Ветер шевелил листву и развевал волосы, легкие шарфы, юбки, плащи прохожих. Роботы-дворники бесшумно передвигались вдоль тротуара, засасывая в контейнеры мусор и пыль. Один из чистильщиков обнаружил небольшой рулон бумаги, катившийся по дороге, и направился к нему, но его опередил какой-то мальчишка, заинтересовавшийся свитком. Он поднял бумагу, развернул ее и увидел странную фразу, написанную большими буквами и вытянутую во всю длину листа:

Г-НУ ХЬЮМАНУ

ЛЮБОВЬ – ЭТО ИСКУССТВО, ТАКОЕ ЖЕ, КАК ИСКУССТВО ЖИТЬ, ПОЭТОМУ ЛЮБАЯ ТЕОРИЯ ЛЮБВИ НАЧИНАЕТСЯ С ТЕОРИИ ЧЕЛОВЕКА, ЧЕЛОВЕКА-ХУДОЖНИКА.

Мальчишка хмыкнул, скомкал листок бумаги, засунул его в контейнер дворника и двинулся дальше по улице, наполняя воздух веселой беззаботностью.