Рик Риордан - Тёмное пророчество [litres]

– Ты должен знать эту песню.

Калипсо начала петь.

Я почувствовал электрический разряд в основании черепа. Я и правда знал эту песню! В памяти всплыло детское воспоминание о том, как Зевс и Лето напевали эту мелодию, когда отец навещал меня и Артемиду, еще совсем крошек, на Делосе. Родителям не суждено было быть вместе, ведь Зевс был женат, но, напевая эту песню, они выглядели счастливыми. Мои глаза наполнились слезами. Я запел партию в низкой тональности.

Эта песня была старше самих империй, в ней говорилось о влюбленных, которые желают, но не могут быть вместе.

Калипсо приблизилась к грифонам. Я шел за ней – не потому что боялся идти первым, не подумайте. Но все знают, что в случае опасности первыми вступают сопрано. Они ваша пехота, альты и тенора – кавалерия, а басы – артиллерия. Я миллион раз пытался донести это до Ареса, но он совершенно не разбирается в вокальных аранжировках.

Абеляр прекратил дергать цепь. Он перебирал ногами, чистил клювом перья и кудахтал, как курица на насесте. Печальный голос Калипсо был полон горечи. Я понял, что она глубоко сочувствует этим животным – посаженным в клетку, закованным в цепи, томящимся по свободным небесам. Может быть, подумал я, есть небольшая вероятность, что ее пребывание на Огигии было хуже моего нынешнего положения. В отличие от нее, я могу хотя бы разделить страдания с друзьями. Мне стало стыдно, что я не попросил освободить ее раньше, – но даже если бы я сейчас извинился, какой смысл ей меня прощать? Воды Стикса унесли все это к вратам Эреба. Прошлого не воротишь.

Калипсо положила руку на голову Абеляру. Он мог запросто откусить ей руку, но он наклонился и потерся о ее ладонь, как ластящийся кот. Калипсо встала на колени, вытащила из волос еще одну невидимку и принялась колдовать над кандалами грифона.

Пока она занималась этим, я старался привлечь к себе внимание Абеляра. Я пел так хорошо, как мог, вкладывая в куплеты всю свою печаль, все сочувствие, надеясь, что Абеляр увидит во мне родственную истерзанную душу.

Калипсо открыла замок. Железный браслет со звоном упал с задней лапы Абеляра. Волшебница направилась к Элоизе, а приблизиться к будущей матери – задачка посложнее. Элоиза с подозрением зарычала, но нападать не стала.

Мы продолжали петь, наши голоса слились в идеальном дуэте и вместе стали чем-то большим, чем просто сочетание двух голосов.

Калипсо освободила Элоизу, а затем отступила назад. И стоя плечом к плечу, мы пропели последнюю строчку: « Пока живы боги, будет жить и моя к тебе любовь ».

Грифоны не сводили с нас глаз. Теперь они казались скорее заинтригованными, чем злыми.

– Картошка, – напомнила Калипсо.

Я высыпал ей в ладони половину пачки.

Лишаться рук очень не хотелось. Это полезные конечности. И все же я протянул Абеляру полную пригоршню золотых малышек-картошек. Он подался вперед, понюхал угощение и открыл клюв. Я сунул руку внутрь и положил картошку прямо на его теплый язык. Как истинный джентльмен он подождал, пока я уберу руку, и только потом проглотил лакомство. Распушив перья на шее, он повернулся к Элоизе и проклекотал что-то вроде «Ага, вкусно, подходи!».

Калипсо покормила Элоизу. Самка потерлась о волшебницу головой – Калипсо ей явно понравилась.

На минуту я почувствовал облегчение. Восторг. Мы справились. А затем у нас за спиной кто-то захлопал в ладоши.

На пороге клетки, весь в крови и ссадинах, но вполне себе живой, стоял Литиерс собственной персоной.

– Молодцы! – сказал воин. – Вы нашли отличное место, чтобы умереть.

За четыре тысячи лет жизни чего я только не искал: красивых женщин, привлекательных мужчин, лучшие композитные луки, электрогитару «Gibson Flying V» 1958 года. Но я никогда не искал отличного места, чтобы умереть.

– Калипсо? – едва слышно позвал я.

– Да?

– Если мы здесь погибнем, знай: я понял, что на самом деле ты не такая ужасная, как мне сначала показалось.

– Спасибо, но мы не погибнем. Иначе я лишусь удовольствия убить тебя самостоятельно.

– Только посмотрите на себя, – усмехнулся Литиерс. – Все шутите, как будто у вас есть будущее. Наверное, двум бывшим бессмертным трудно представить, что смерть реальна. А я вот умирал. Поверьте мне, в этом нет ничего веселого.

Мне захотелось спеть ему, как грифонам. Может, и он сможет увидеть во мне страдающего брата. Но что-то мне подсказывало, что это не сработает. И, увы, картошки больше не осталось.

– Ты сын Мидаса, – сказал я. – Ты вернулся в мир людей, когда Врата Смерти были открыты?

Мне было мало что известно об этом, но я помнил, что во время последней войны с титанами случился массовый побег из Подземного мира. Аид постоянно возмущался, что Гея крадет у него мертвецов и заставляет их работать на себя. Честно говоря, я понимаю Мать Землю. Ведь так трудно найти хорошую и дешевую рабочую силу.

Воин скривил рот:

– Так и есть, мы прошли через Врата Смерти. Но вскоре мой дурачина-папаша умудрился снова умереть, напоровшись на Лео Вальдеса и компанию. Я остался жив только потому, что меня превратили в золотую статую и накрыли ковром.

Калипсо отступила назад к грифонам:

– Очень… увлекательная история.

– Не важно, – рявкнул воин. – Триумвират предложил мне работу. Они смогли по достоинству оценить Литиерса, Пожинателя людей!

– Вот это титул! – вставил я.

Он поднял меч:

– Я его заслужил, поверь. Друзья называют меня Лит, а враги зовут Смертью!

– Буду звать тебя Лит, – решил я. – Знаешь, типа «Лит – всех развеселит», хотя от тебя этого вряд ли дождешься. Мы с твоим отцом были закадычными друзьями. Я даже подарил ему ослиные уши.

Сказав это, я тут же подумал, что, возможно, это не лучшее доказательство моей дружбы.

Лит кровожадно улыбнулся:

– Да, в детстве я слышал историю о музыкальном состязании, которое ты поручил судить отцу. Он назвал победителем твоего соперника, а ты за это наградил его ослиными ушами. Ха! Отец так тебя ненавидел, что ты мне почти понравился. И тем не менее, – он разрезал воздух ударом меча, – я с удовольствием тебя убью.

– Погоди! – крикнул я. – А как же «взять их живыми»?

– Я передумал, – пожал плечами Лит. – Сначала на меня рухнула крыша. Потом моих стражников поглотили заросли бамбука. И ты наверняка понятия не имеешь, в чем тут дело?

Сердце застучало в ушах как литавры.

– Нет.

– Естественно, – он посмотрел на Калипсо. – А вот тебя я пока оставлю в живых, чтобы убить на глазах у Вальдеса. Это будет забавно. Что касается бывшего бога… – Лит пожал плечами. – Скажу императору, что он сопротивлялся при аресте.

Вот и все. После тысяч лет славы я должен был умереть в клетке с грифонами в Индианаполисе. Признаться, я не так представлял себе свою смерть. Я вообще о ней не думал, но если бы пришлось умирать, я бы хотел гораздо больше взрывов и ярких вспышек, множество красивых богов и богинь, проливающих слезы и кричащих «Нет! Забери лучше нас!» – и куда меньше навоза вокруг.