Рик Риордан - Тёмное пророчество [litres]

Сссссара возмущенно зашипела.

Хантер Ковальски заботливо обняла Джорджи.

– Мы всех отведем в безопасное место, – пообещала она. – Аполлон, Мэг, спасибо. Если увидите императора – сделайте одолжение, отправьте его в Тартар.

– С удовольствием, – сказал я.

В коридоре заревели сирены.

Лео повел наших новых друзей тем путем, которым мы пришли. Хантер вела за руку Джорджину, а Джейми и Сссссара поддерживали истощенных мальчишек.

Как только они завернули за угол, Мэг кинулась к маленькой грядке с чиа. Она закрыла глаза и сосредоточилась. И вдруг за какое-то мгновение – вы бы даже не успели сказать ч-ч-ч-чиа – стебельки начали расти и заполнять коридор, словно зеленый лед, покрывающий пространство с бешеной скоростью. Ростки переплетались, тянулись от потолка к полу, от стены к стене, пока наконец коридор не оказался затянут непролазной зеленой стеной.

– Впечатляет, – сказал я и подумал: «Да, этим путем нам уже не вернуться».

Мэг кивнула:

– Это задержит тех, кто станет преследовать наших друзей. Пошли. Стул вон там.

– Откуда ты знаешь?

Вместо ответа она побежала. Так как из нас двоих крутые способности были именно у нее, я решил последовать за ней.

Сирены по-прежнему ревели, звук терзал мои барабанные перепонки, вонзаясь в них раскаленными спицами. Коридоры заливал красный цвет, в котором мечи Мэг казались кровавыми.

Мы заглянули в ПОХИЩЕННУЮ КАРТИННУЮ ГАЛЕРЕЮ КОММОДА, ИМПЕРАТОРСКОЕ КАФЕ КОММОДА и КОММЕДИЦИНСКИЙ КАБИНЕТ. Волшебных тронов нигде не было.

Наконец Мэг остановилась перед стальной дверью. По крайней мере, мне показалось, что это дверь. У нее не было ручки, замка и видимых петель – просто ровный металлический прямоугольник в стене.

– Он здесь.

– Откуда ты знаешь?

Она скорчила мне рожицу типа «бе-бе-бе». Если скорчишь такую маме, она обычно говорит: «Будешь кривляться, таким и останешься». (Я всегда относился к этому серьезно, ведь божественные матери очень даже могут выполнить свою угрозу.)

– Дурак, это же как с деревьями.

Я моргнул:

– Хочешь сказать, ты привела нас сюда как к роще Додоны?

– Да.

– Ты чувствуешь Трон Мнемозины… потому что он сделан из волшебного дерева?

– Не знаю. Наверное.

Это было круто даже для дочери Деметры. Я не знал, из чего был сделан Трон Мнемозины. Вполне возможно, его вырезали из особого дерева, срубленного в священном лесу. Богам такое нравится. Если так, Мэг могла почувствовать трон. Мне стало интересно, сможет ли она найти мне волшебный обеденный стол, когда я вернусь на Олимп. Мне как раз нужен раскладной, чтобы усадить за него всех девятерых муз на День благодарения.

Мэг попыталась разрезать дверь, как стеклянные перегородки в тюрьме. Но ее меч не оставил даже царапины на металле. Она попыталась просунуть клинок в щель между дверью и стеной. Безрезультатно. Тогда она отошла назад и хмуро уставилась на меня:

– Открой ее.

– Я?! – Я был уверен, что она выбрала меня только потому, что у нее в рабстве был всего один бог. – Я не Гермес! Я даже не Вальдес!

– Попробуй.

Можно подумать, это так просто. Я испробовал все очевидные методы. Толкнул дверь. Пнул ее. Просунул пальцы в щель и попытался поддеть. Развел руки в стороны и выкрикивал волшебные слова «МЕЛЛОН! ШАЗАМ! УЛИЦА СЕЗАМ!». Ничего. На конец я приберег туза в рукаве: напел «Я устала от дверей и замков на пути…» – песню «Это моя любовь» из «Холодного сердца». Но даже это не сработало.

– Невозможно! – воскликнул я. – У этой двери совсем нет музыкального вкуса!

– Будь более божским, – предложила Мэг.

«Если бы я мог стать более божским, – хотелось мне закричать, – то меня бы здесь не было!»

Я стал перебирать все, чему я покровительствовал как бог: стрельба из лука, поэзия, флирт, солнечный свет, музыка, медицина, прорицания, флирт. Ничто из этого не помогло бы открыть дверь из нержавеющей (в полном смысле этого слова) стали.

Постойте-ка…

Я мысленно вернулся в последнюю комнату, которая нам попалась – КОММЕДИЦИНСКИЙ КАБИНЕТ.

– Медицинские препараты.

Мэг посмотрела на меня сквозь мутные стекла «кошечек»:

– Ты хочешь лечить дверь?

– Не совсем. Пошли со мной.

В медицинском кабинете я принялся шарить по шкафчикам, наполняя небольшую картонную коробку вещами, которые могут пригодиться: лента лейкопластыря, шприцы, скальпели, нашатырный спирт, дистиллированная вода, пищевая сода. И наконец…

– Ага! – торжествуя, я поднял пузырек с этикеткой «H 2SO 4» – купоросное масло!

Мэг попятилась от меня:

– Что это?

– Увидишь. – Я схватил кое-какие средства защиты: перчатки, маску, очки – все то, что не понадобилось бы мне, будь я богом. – Вперед, Девочка-Чиа!

– Когда Лео меня так назвал, звучало лучше, – пожаловалась она, но пошла за мной.

Вернувшись к двери, я надел защитные средства и наполнил два шприца: один купоросным маслом, а другой – водой.

– Мэг, отойди.

– Я… ладно.

Я опрыскал дверь купоросным маслом – почувствовав запах, Мэг зажала нос. Дверь задымилась по периметру.

– Что это такое?

– В Средние века, – сказал я, – мы использовали купоросное масло в лечебных целях. Именно поэтому оно оказалось в медицинском кабинете у Коммода. Сейчас мы называем его серной кислотой.

Мэг вздрогнула:

– А она опасна?

– Очень.

– И вы ею лечили?!

– Это были Средние века. Безумное время.

Я поднял второй шприц, наполненный водой:

– Мэг, никогда-никогда не повторяй сама то, что я собираюсь сделать.

Я чувствовал себя глупо, поучая девчонку, которая то и дело рубила золотыми мечами чудовищ, но я пообещал научному парню Биллу Наю [27] Билл Най – ведущий научно-популярной телепередачи для детей «Билл Най – научный парень». , что всегда буду помнить о технике безопасности в лабораторных работах.

– А что будет? – спросила она.

Я отступил назад и обрызгал дверь по периметру водой. Кислота тут же стала брызгать в разные стороны и зашипела громче, чем Карфагенская змея. Чтобы ускорить процесс, я спел песню о жаре и коррозии. Я выбрал Фрэнка Оушена [28], потому что перед силой чувств его песен не выстоит ни одна даже самая крепкая преграда.

Дверь застонала, заскрипела и в конце концов упала внутрь комнаты. Перед нами в клубящейся дымке открылся пустой дверной проем.

– Ого! – воскликнула Мэг.

Наверное, это была самая высокая похвала, которую я когда-либо от нее получал.

Я указал на коробку с медикаментами у ее ног:

– Подай, пожалуйста, соду.

Я щедро посыпал порошком дверную коробку, чтобы нейтрализовать действие кислоты. Меня так и распирало от гордости за мою изобретательность, поэтому я не мог сдержать довольной улыбки. Я надеялся, что Афина все видела, потому что: МУДРОСТЬ, ДЕТКА! И я проявил ее с куда большим стилем, чем Сероглазая Старушка.