Рик Риордан - Тёмное пророчество [litres]

Внутри у меня все сжалось. Антенна на машине была никакой не антенной. Это была гигантская спичка, длины которой как раз хватило бы, чтобы чиркнуть о ноги Персика.

– После того как я сяду в машину, – объявил Коммод, – мои наемники не станут вмешиваться. Мэг, можешь попробовать остановить меня любым способом! Я проеду один круг, подожгу твоего друга, а затем вернусь обратно и раздавлю вас с Аполлоном. Как я понял, это называется круг почета!

Толпа радостно заревела. Коммод запрыгнул в машину. Его механики кинулись врассыпную, и болид рванулся с места в облаке дыма.

Сердце у меня в груди медленно качало кровь, вязкую, как оливковое масло холодного отжима. Сколько времени нужно машине, чтобы проехать полный круг? Какие-то секунды. Я подозревал, что пробить ветровое стекло болида стрелой у меня не получится. Коммод не дал бы мне такого шанса. У меня не было времени даже на то, чтобы сыграть достойный рифф на укулеле.

Тем временем Мэг подвела своего страуса к тому месту, над которым качался карпос. Она забралась на спину птице (задачка не из легких) и тянулась изо всех сил, но Персик был слишком высоко.

– Превратись во фрукт! – крикнула ему Мэг. – Исчезни!

– Персики! – взвыл Персик, что, по всей видимости, значило: «Думаешь, я бы так не сделал, если бы мог?»

Наверное, веревки какими-то чарами не давали карпосу изменить форму, вынуждая его оставаться в нынешнем облике. Все в точности как со мной, ведь мою прекрасную божественную сущность Зевс втиснул в жалкое тело Лестера Пападопулоса. Впервые в жизни я почувствовал родство с демоническим младенцем в подгузнике.

Коммод уже проехал половину пути. Он мог бы двигаться быстрее, но то и дело сворачивал, чтобы помахать в камеру. Остальные болиды остановились, пропуская его, и я недоумевал: знают ли водители, в чем смысл гонок?

Мэг спрыгнула со спины страуса, схватилась за перекладину ворот и начала карабкаться вверх, но я понимал, что она не успеет помочь карпосу.

Пурпурная машина повернула к очковой зоне. Если Коммод ускорится на финишной прямой, все будет кончено. Если бы я только мог перегородить ему путь чем-то большим и тяжелым!

«Погодите-ка! – промелькнуло в моем гениальном мозгу. – Я ведь сижу на слоне».

У основания здоровенного шлема было выгравировано «ЛИВИЯ». Я предположил, что это имя слонихи.

Наклонившись вперед, я спросил:

– Ливия, дорогая, не желаешь ли растоптать императора?

Она затрубила, впервые проявляя энтузиазм. Я знал, что слоны умные, но ее желание помочь удивило меня. Что-то мне подсказывало, что Коммод ужасно с ней обращался и теперь она хотела его смерти. Это, по крайней мере, объединяло нас с ней.

Ливия побежала к треку, расталкивая других животных и сметая гладиаторов с пути хоботом.

– Хорошая слониха! – кричал я. – Великолепная слониха!

Трон Памяти подскакивал у меня за спиной, грозя вот-вот вырваться из петель. Я истратил все стрелы (кроме дурацкой говорящей) на боевых страусов, огнедышащих лошадей, циклопов и киноцефалов. Поэтому я схватил боевой укулеле и заиграл сигнал « К АТАКЕ» !

Ливия мчалась по центру трассы навстречу пурпурному болиду. Коммод вел машину прямо на нас, его улыбающееся лицо было на всех мониторах стадиона. Перспектива лобового столкновения его, похоже, обрадовала.

А меня не очень. Убить Коммода было не так-то просто. А меня и мою слониху – вполне, к тому же я не знал, насколько прочна кольчуга Ливии. Я надеялся, что мы заставим Коммода съехать с дороги, но я должен был понимать, что он ни за что не свернет первым. На нем не было шлема, ветер что есть силы трепал его волосы, и казалось, что золотой лавр на его голове загорелся.

Не было шлема…

Я вытащил скальпель из бандольера. Наклонившись вперед, я просунул его под ремень, удерживающий шлем на голове, к Ливии. Ремень тут же лопнул. Слава богам за дешевые пластмассовые товары!

– Ливия, бросай его! – скомандовал я.

Великолепная слониха поняла.

Мчась вперед на полной скорости, она подняла хобот, подцепила шлем за маску и швырнула его словно джентльмен шляпу, которую он снял в приветственном жесте… если бы шляпу разрешалось швырять вперед как смертоносный снаряд.

Коммод свернул. Огромный белый шлем отскочил от его ветрового стекла, но дело было сделано. Пурпурный «Номер Один» вылетел на поле под невероятным углом, завалился набок и перевернулся три раза, сбив при этом группу страусов и пару злосчастных гладиаторов.

– Оооооо!

Зрители вскочили со своих мест. Музыка смолкла. Оставшиеся гладиаторы отошли к краю поля, глазея на перевернутый императорский болид.

От шасси валил дым. Колеса крутились, разбрасывая вокруг ошметки покрышек.

Мне хотелось верить, что в молчании зрителей кроется надежда. Может быть, их заветное желание было таким же, как и у меня: чтобы Коммод не появился из-под обломков, чтобы он превратился в царственную лепешку на сорокадвухъярдовой линии на искусственном газоне.

Увы, дымящаяся фигура выбралась из-под обломков. Борода Коммода тлела. Его лицо и руки были черными от сажи. Он встал, все так же улыбаясь, и потянулся, словно только что отлично выспался.

– Неплохо, Аполлон! – Он схватил разбитую машину за шасси и поднял ее над головой. – Но так меня не убьешь!

Он отбросил машину, расплющив незадачливого циклопа.

Зрители одобрительно завопили и затопали ногами.

– ОЧИСТИТЬ ПОЛЕ! – крикнул император.

Тут же десятки дрессировщиков, медиков и собирателей мячей высыпали на газон. Выжившие гладиаторы сникли, как будто осознали: ни один смертный бой не сравнится с тем, что сейчас совершил Коммод.

Пока император раздавал приказы, я посмотрел в сторону очковой зоны. Каким-то образом Мэг удалось вскарабкаться на ворота. Она прыгнула на Персика и схватила его за ноги, что вызвало у карпоса визги и ругань. На секунду они повисли на цепи вдвоем. Затем Мэг вскарабкалась по телу своего друга, превратила одно из колец в меч и перебила цепь. Они пролетели двадцать футов и плюхнулись на землю. К счастью, Персик послужил Мэг подушкой. Вспомнив, насколько персики мягкие и упругие, я решил, что с Мэг все будет в порядке.

– Что ж! – Коммод направился ко мне. Он немного прихрамывал на правую ногу, но если она и болела, то виду он не подавал. – Отличная получилась репетиция. Завтра будет больше смертей, включая твою, конечно. Мы кое-что изменим в боевой части. Может, добавить гоночных машин или баскетбольных мячей? Ливия, ах ты шалунья! – он погрозил пальцем моей толстокожей скакунье. – Такого пыла я и ждал! Если бы ты проявила такое рвение на прошлых играх, мне бы не пришлось убивать Клавдия.

Ливия затопала ногами и затрубила. Я погладил ее по голове, пытаясь успокоить, но почувствовал ее душевную боль.