Рик Риордан - Тайный оракул [litres]

А если учесть, что в дело замешана Калипсо… тогда все еще сложнее. В нашей с этой кудесницей истории отношений бывало всякое, но даже я должен признать – она привлекательна. Если Калипсо пленила сердце Лео, то вполне вероятно, что ей удалось увлечь его с верного пути. Одиссей, например, провел с соблазнительницей семь лет, прежде чем вернулся домой.

В любом случае, рассчитывать на скорое возвращение и помощь Вальдеса не приходилось. Дальнейшее знакомство с вальдезинатором придется отложить.

Между тем Кайла и Остин притихли, с интересом и изумлением прислушиваясь к нашему разговору. (Именно такой эффект оказывают обычно на людей мои слова.)

Теперь Кайла подкатила ко мне.

– О чем вы говорили в Большом доме? Хирон рассказал вам об исчезновениях?..

– Да. – Я изо всех сил старался не смотреть в сторону леса. – Мы обсудили ситуацию.

– И? – Остин растопырил пальцы на столе. – Что происходит?

Говорить об этом не было ни малейшего желания. Не хотелось, чтобы они увидели мой страх.

Хотелось лишь, чтобы перестала болеть голова. На Олимпе избавляться от головной боли было куда как легче. Гефест просто-напросто вскрывал череп и извлекал стучавшегося новорожденного бога или богиню. В мире смертных мои возможности были серьезно ограничены.

– Надо подумать, – сказал я. – Возможно, утром хотя бы некоторые мои божественные силы наконец вернутся.

Остин подался вперед. В неровном свете факела его косички как будто сплелись в новые узоры ДНК.

– Значит, оно вот так работает? Сила со временем возвращается?

– Ну… так мне кажется. – Я попытался вспомнить годы службы с Адметом и Лаомедоном, но с трудом не только представил их лица, но и выудил из памяти имена. Это сокращение запасников информации наводило ужас. Каждый миг настоящего сжимался в размере и терял в важности, напоминая, что у смертных время ограничено.

– Мне нужно набраться сил. Я должен набраться сил.

Кайла сжала мою руку. Ее пальцы, пальцы лучницы, были шершавые и мозолистые.

– Все в порядке… отец. Мы поможем тебе.

Остин кивнул:

– Кайла права. Мы все заодно. Если кто будет надоедать, Кайла их подстрелит, а я прокляну так, что месяц будут говорить только рифмованными куплетами.

К глазам подступили слезы. Совсем еще недавно – к примеру, сегодня утром – сама мысль о том, что эти юнцы-полубоги смогут помочь в чем-то, показалась бы мне смехотворной. И вот теперь их доброта и сочувствие тронули меня сильнее, чем сотня жертвенных быков. Я и не помнил уже, когда кто-то был готов проклясть моих врагов рифмованными куплетами.

– Спасибо. – Добавить дети мои не получилось. Эти полубоги были моими защитниками и моей семьей, но в сложившейся ситуации я не мог представить себя их отцом. Отец должен давать своим детям больше, чем брать у них. Надо признаться, мысль эта была для меня новой, и настроение она мне не улучшила. Скорее очень даже напротив.

– Эй… – Уилл похлопал меня по плечу. – Дела не так уж плохи. Теперь все настороже, и, возможно, завтра нам уже не придется брать полосу с препятствиями.

Кайла пробормотала под нос древнегреческое ругательство. Будь я добродетельным отцом, вымыл бы ей рот оливковым маслом.

– Совсем забыла. Им ведь нужно будет ее отменить?

– Что за полоса препятствий? Хирон ни о чем таком не упоминал. – Я недоуменно нахмурился и уже хотел напомнить, что для меня целый день был полосой препятствий и рассчитывать на мою помощь в каких-то работах по лагерю не стоит. Но тут один из сатиров за главным столом подул в раковину.

Кентавр поднял руки, требуя внимания.

– Друзья! – Его голос заполнил павильон. При желании Хирон умел произвести должное впечатление. – У меня несколько объявлений, включая и новость о завтрашней смертельной гонке трехногих!

Виноват во всем был Харли.

Сообщив об исчезновении Миранды Гардинер – «В качестве меры предосторожности, пожалуйста, не приближайтесь к лесу до прояснения ситуации», – Хирон вызвал юного сына Гефеста и попросил объяснить, как будет проходить парный забег. Вскоре стало понятно, что за всем этим проектом стоит Харли. И действительно, идея была столь ужасна, что сомнений не оставалось: родиться она могла только в голове восьмилетнего мальчишки.

Признаюсь, слушать детали я перестал после того, как он объяснил действие взрывающейся бензопилы-фрисби.

– И будет вот так – ЖИИИИХ! – Харли запрыгал от волнения. – А потом БАМММ! И БУУУ! – Он живописно замахал руками, изображая всевозможные виды хаоса. – Кто не успел, того не стало! Жуть полная!

Слушатели заворчали, заволновались, зашевелились на скамейках.

Хирон снова поднял руки, требуя внимания.

– Успокойтесь. Знаю, в прошлый раз проблемы были, но, к счастью, наши целители в доме Аполлона сумели вернуть Паоло руки.

За одним из задних столов плотный, мускулистый парень, поднявшись со скамьи, разразился громкой и долгой тирадой на языке, который я принял за португальский. Смуглую грудь прикрывала белая футболка, и на плечах проступали едва заметные белые шрамы. Изрыгая скороговоркой проклятия, он указывал на Харли, дом Аполлона и всех, кого видел.

– Э, спасибо, Паоло, – сказал Хирон, которого выступление юноши явно сбило с толку. – Рад, что ты чувствуешь себя лучше.

– Паоло прекрасно понимает английский, – прошептал, наклонившись ко мне, Остин, – но говорит только на португальском. По крайней мере, так он сам утверждает. Понять его никто не в состоянии.

Я тоже не понимал португальского. Афина годами внушала нам, что гора Олимп может однажды перебраться в Бразилию и нам всем нужно подготовиться к такому исходу. Она даже купила в качестве подарков богам на сатурналии DVD c курсом изучения португальского по методу Берлица, но что знает Афина?

– Что-то Паоло разволновался, – заметил я.

Уилл пожал плечами.

– Ему повезло – все быстро заживает. Как-никак сын Гебы, богини юности, и все такое.

Паоло наконец сел, а Хирон зачитал длинный список других повреждений, полученных во время первой смертельной гонки трехногих: ожоги второй степени, разрывы барабанных перепонок, растяжение паха и два случая хронической ирландской чечетки. Теперь он рассчитывал их избежать.

Сидевший за столом Афины одинокий полубог поднял руку.

– Хирон, позволь напомнить. У нас три исчезновения. Разумно ли в такой ситуации устраивать опасную игру?

Кентавр натянуто улыбнулся:

– Отличный вопрос, Малкольм, но маршрут не коснется леса, который мы считаем наиболее опасной зоной. Сатиры, дриады и я продолжим расследование исчезновений и не остановимся, пока не найдем пропавших. Что касается парной гонки, то такого рода состязание способствует укреплению командных навыков и углублению нашего понимания Лабиринта.