Рик Риордан - Тайный оракул [litres]

Услышав последнее слово, я вздрогнул, как если бы в нос мне ударил телесный запах Ареса, и повернулся к Остину:

– Лабиринт? Лабиринт Дедала?

Остин кивнул, беспокойно сжав пальцами керамические бусы на шее. Мне вдруг вспомнилась его мать, Латриша, имевшая обыкновение играть с ожерельем-каури. Она читала лекции в Оберлине. Даже я вынес кое-что новенькое с уроков музыки Латриши Лейк, хотя ее красота и мешала сосредоточиться.

– Во время войны с Геей лабиринт открыли заново. С тех пор мы пытаемся составить его карту.

– Это невозможно. Это безумие. Лабиринт – разумное зловредное творение! Его нельзя нанести на карту и ему нельзя доверять.

Как обычно, в моем распоряжении были только разрозненные осколки воспоминаний, но я не сомневался, что говорю правду. Я помнил Дедала. В давние времена царь Крита приказал ему построить лабиринт для чудовищного быка Минотавра. Но такой блестящий изобретатель, как Дедал, не удовлетворился простыми подземными ходами, а создал структуру, наделенную самосознанием и способностью само-расширяться. В течение столетий детище ученого разрослось под поверхностью планеты наподобие инвазивной корневой системы.

Блестящие изобретатели всегда глупцы.

– Теперь он другой, – сказал Остин. – После смерти Дедала… Не знаю. Это трудно описать. В нем уже нет ощущения прежнего зла. Не чувствуется прежней смертельной опасности.

– Неужели? Ну, просто гора с плеч. И вы, конечно, решили устроить состязание в Лабиринте.

Уилл откашлялся.

– Тут другое, отец. Никто не хочет расстраивать Харли.

Я посмотрел в сторону главного стола. Хирон все еще разглагольствовал о пользе и достоинствах тимбилдинга, а рядом пританцовывал Харли. Другие обитатели лагеря вполне могли принимать мальчишку за своего рода неофициальный талисман, и я понимал их. Симпатичный, забавный пискля, пусть даже и жутковато фанатичный для восьмилетнего пацана. Заразительная улыбка. Неподдельный энтузиазм, уже поднявший настроение всей группе. И все же я не мог оставить без внимания безумный блеск в его глазах. Точно так же вспыхивал и взгляд его отца, Гефеста, когда он изобретал какой-нибудь автоматон, который потом срывался, впадал в ярость и начинал крушить города.

– Не забывайте также, – продолжал Хирон, – что ни одно из этих прискорбных исчезновений никоим образом не связано с Лабиринтом. Держитесь вместе, не бросайте своего напарника, и с вами ничего плохого не случится. Я хочу сказать, ничего, кроме того, что может случиться с каждым участником смертельной гонки трехногих.

– Да! – добавил Харли. – Пока никто еще даже не умер! – Последнее он произнес с обидой и огорчением, словно призывая нас стараться получше.

– Перед лицом кризиса, – говорил Хирон, – важно не отступать от заведенного распорядка, сохранять бдительность и поддерживать физическую форму. Это меньшее, чего ждут от нас пропавшие товарищи. Теперь что касается формирования команд для участия. Вам будет разрешено выбирать напарника…

За этим объявлением последовало нечто, напоминающее атаку пираний, – все бросились друг к другу, чтобы успеть захватить желаемого партнера. Прежде чем я успел изучить свои варианты, Мэг Маккаффри, стоявшая в другом конце павильона, вытянула руку в моем направлении. Выражением лица и позой она напоминала при этом Дядю Сэма с известного вербовочного плаката.

Ну конечно, подумал я. А с чего бы это удаче повернуться ко мне лицом?

Хирон топнул копытом о деревянный пол.

– Все, хватит! Успокойтесь! Состязание начнется завтра во второй половине дня. Спасибо, Харли, ты славно потрудился, подготовив немалое количество удивительных смертоносных сюрпризов.

– БДУМ! – Харли помчался к столу Гефеста, за которым сидела его старшая сестра Нисса.

– Вернемся к другим нашим новостям, – сказал Хирон. – Как вы, наверно, слышали, к нам присоединились сегодня двое новеньких. Давайте сначала поприветствуем бога Аполлона!

После такого объявления я обычно поднимался, разводил руки и улыбался в окружающем меня лучезарном сиянии. Ликующая толпа приветствовала меня аплодисментами и бросала к моим ногам цветы и шоколадки.

На этот раз мне никто не хлопал – я удостоился лишь нескольких нервных взглядов. В какой-то момент мной овладело странное, нехарактерное для меня желание сесть пониже и укрыться с головой курткой. Лишь героическим усилием воли я не поддался этому импульсу.

Хирон попытался удержать на губах улыбку.

– Понимаю, это необычно, но время от времени боги и в самом деле становятся смертными. Тревожиться нет оснований. Присутствие среди нас Аполлона может быть добрым знаком, шансом для всех нас… – Тут он сбился, потеряв, похоже, нить мысли, но затем продолжил: – Э… шансом сделать что-то доброе, хорошее. Уверен, наилучший план действий прояснится со временем, а пока давайте проявим радушие, чтобы Аполлон чувствовал себя как дома. Примите его так же, как и любого новенького.

За столом Гермеса руку поднял Коннор Стоулл.

– Значит ли это, что дом Ареса должен окунуть Аполлона головой в унитаз?

За столом Ареса шумно фыркнул Шерман Ян.

– Мы поступаем так не с каждым, а только с теми, кто этого заслуживает. – Он взглянул на Мэг, которая приканчивала свой последний хот-дог. Губы у нее были измазаны горчицей.

Коннор Стоулл ухмыльнулся Шерману с заговорщическим видом. Наблюдая в этот момент за ними, я заметил у ног Коннора раскрытый рюкзак, из которого выглядывало что-то похожее на сеть.

Гадать не приходилось: два униженных девчонкой юнца намеревались посчитаться за обиду и готовились расплатиться. Сладкий вкус мести знаком не только Немезиде, однако ж я ощутил вдруг непонятное желание предупредить Мэг.

Я попытался перехватить ее взгляд, но она полностью сосредоточилась на поглощении остатков ужина.

– Спасибо, Шерман, – продолжил Хирон. – Приятно сознавать, что ты не станешь макать бога стрельбы из лука в унитаз. Что касается остальных, то мы будем держать вас в курсе ситуации с нашим гостем. Я намерен отправить двух наших самых бравых сатиров, Милларда и Герберта, – он кивнул в сторону сатиров слева от меня, – в Нью-Йорк, с посланием к Рейчел Дэр. Если все сложится удачно, она в скором времени присоединится к нам и поможет решить, что мы в состоянии сделать для Аполлона.

Последнее заявление было встречено за некоторыми столами недовольным ворчанием. До меня долетели слова оракул и пророчества . За соседним столиком какая-то девушка пробормотала по-итальянски себе под нос: Слепой слепого ведет .

Я бросил в ее сторону сердитый взгляд, но юная леди оказалась весьма привлекательной.

Она была на пару лет старше меня (в людском измерении), с темными озорными и слегка раскосыми глазами. Наверно, я покраснел и потому повернулся к сотрапезникам.