Рик Риордан - Горящий Лабиринт [litres]

– Погодите-ка, – сказал я. – Это что, подземная автостоянка?

Так оно и было, правда, ни одной машины поблизости не наблюдалось. Бетонный пол, уходящий во мрак, был разрисован желтыми стрелками и линиями, обозначающими границы пустовавших парковочных мест. Потолок высотой двадцать футов поддерживали ряды квадратных колонн, на некоторых висели таблички «СИГНАЛЬТЕ», «ВЫХОД», «ПРОПУСТИ ПОМЕХУ СЛЕВА».

Жители Лос-Анджелеса помешаны на автомобилях, и очень странно, что никто не пользуется этой вполне приличной парковкой. Хотя, подумал я, наземные автостоянки покажутся куда симпатичнее, если учесть, что здесь, внизу, простирается кошмарный Лабиринт, кишащий граффити-художниками, отрядами дриад-следопытов и служащими госбюджетных контор.

– Вот здесь, – сказала Пайпер, – мы с Джейсоном и разделились.

В этом месте запах серы усилился, и к нему примешался другой, сладковатый, аромат… что-то вроде гвоздики и меда. Я напрягся: запах смутно напомнил мне о чем-то… опасном, но я никак не мог понять, о чем именно. Мне отчаянно захотелось бежать без оглядки.

– Фуу! – сморщила нос Мэг.

– Да уж, – согласилась Пайпер. – В прошлый раз тут тоже так пахло. Я подумала, это значит… – Она покачала головой. – Не важно. Прямо на этом месте откуда ни возьмись появилась стена ревущего пламени. Джейсон побежал направо. А я налево. И знаете, это был какой-то злобный жар. Такого сильного огня я в своей жизни еще не встречала, а я, между прочим, сражалась с Энкеладом.

Я вздрогнул, вспомнив об огненном дыхании этого гиганта. Как-то на Сатурналии мы послали ему несколько коробок с жевательными таблетками от изжоги – ох как он тогда взбесился!

– А что было, когда вы с Джейсоном разделились? – спросил я.

Пайпер подошла к ближайшей колонне и провела рукой по надписи «ПРОПУСТИ»:

– Естественно, я пыталась его найти. Но он просто исчез. Я долго его искала. Чуть с ума не сошла. Я не могла потерять еще одного…

Она замолчала, но я все понял. Ей пришлось потерять Лео, которого до недавнего времени она считала погибшим. И она не могла потерять еще одного друга.

– Так вот, – продолжила она. – Тогда я почувствовала этот запах. Это же гвоздика?

– Без сомнения, – подтвердил я.

– Гадость! – буркнула Мэг.

– Запах все усиливался. Если честно, мне стало страшно, – призналась Пайпер. – Я была одна в темноте. Я запаниковала. И сбежала. – Она поморщилась. – Знаю, совсем не по-геройски.

Упрекать ее я даже не собирался: мои собственные колени сейчас выстукивали азбукой Морзе «БЕГИ!».

– Джейсон выбрался уже после меня, – сказала Пайпер. – Просто открыл дверь и вышел оттуда. Но он так и не рассказал, что с ним произошло. Только объяснил, что еще раз спускаться в Лабиринт нет смысла. Ответов мы там не найдем. Заявил, что ему нужно что-то обдумать, и обещал, что потом введет меня в курс дела. – Она пожала плечами. – Это было несколько недель назад. Я все еще жду.

– Он нашел оракула, – предположил я.

– У меня тоже были такие подозрения. Может, если пойдем туда, – Пайпер указала налево, – то все выясним наверняка.

Никто не сдвинулся с места. Никто не закричал «Ура!» и радостно не поскакал в пропитанную серой темноту.

Мысли проносились у меня в голове так быстро, что я испугался, как бы она не взорвалась – тогда зевать будет просто нечем.

Злобный жар – он на самом деле будто живой. Прозвище императора Neos Helios – Новое Солнце – и то, что Калигула провозглашает себя богом на земле. Слова Невия Макрона: «Надеюсь, того, что от тебя осталось, хватит волшебной подруге императора для работы». И этот аромат – гвоздика и мед… словно древнее благовоние, смешанное с серой.

– Агава сказала: «Она появилась так внезапно», – вспомнил я.

Пайпер крепче сжала рукоять клинка:

– Я надеялась, что мне послышалось. Или что она говорит о Денежном Дереве.

– Эй! – воскликнула Мэг. – Послушайте.

Расслышать что-либо за свистом пролетающих в моей голове мыслей и электрических разрядов, потрескивавших в моем белье, было трудно, но наконец мне это удалось: во мраке гулким эхом отдавался грохот дерева и металла, чье-то шипение и скрежет когтей о камень – к нам очень быстро приближались какие-то большие существа.

– Пайпер, – сказал я, – о чьем парфюме ты вспомнила? Почему испугалась?

Ее глаза вдруг стали цвета электрик, как перо гарпии у нее в волосах.

– Старый враг, мама предупреждала, что мы с ней еще встретимся. Но ведь это не может быть на самом деле…

– Колдунья, – догадался я.

– Ребята… – перебила Мэг.

– Да, – когда Пайпер поняла, какая нам грозит опасность, ее голос зазвучал холодно и глухо.

– Колдунья из Колхиды, – сказал я. – Внучка Гелиоса, управляющая колесницей.

– В которую запряжены драконы, – продолжила Пайпер.

– Ребята, – не унималась Мэг, – надо спрятаться.

Но, конечно, было уже слишком поздно.

Из-за угла с грохотом появилась колесница, которую тащили два золотых дракона-близнеца. Из ноздрей у них сочился желтый дым, из-за чего они были похожи на паровозы, работающие на сере. Женщина, правящая колесницей, не изменилась с прошлой нашей встречи – а это было несколько тысяч лет назад. Волосы ее по-прежнему были темными, а осанка царственной. Черное шелковое платье струилось по ее фигуре.

Пайпер, выхватив кинжал, выступила вперед. Мэг без колебаний встала плечом к плечу с дочерью Афродиты, держа в руках золотые мечи. И я, глупец, присоединился к ним.

– Медея, – это слово вылетело из уст Пайпер как стремительный ядовитый дротик из духовой трубки.

Колдунья натянула поводья, и колесница остановилась. При других обстоятельствах меня, может, и позабавило бы изумление, отразившееся у нее на лице. Но колдунья быстро взяла себя в руки. Медея рассмеялась, не скрывая своей радости:

– Моя дорогая Пайпер Маклин! – Она обратила свой хищный взор на меня: – А это, как я понимаю, Аполлон? О, спасибо, что избавили меня от стольких хлопот и сберегли мои силы! Пайпер, когда мы закончим, мои драконы с удовольствием пообедают тобой!

Солнечные драконы… терпеть их не могу. А я, между прочим, был богом солнца. В отличие от других драконов, эти были не особенно большими. Если взять побольше масла, то можно запихнуть такого дракона, скажем, в фургон. (Я как-то попробовал. Видели бы вы лицо Гефеста, когда я попросил его проверить педаль тормоза в том домике на колесах!)

Но несмотря на скромные размеры, злости в них хоть отбавляй.

Любимцы Медеи извивались и щелкали зубами, которые блестели в их огненных пастях будто белый фарфор в печи. От их золотой чешуи волнами исходил жар. Крылья, сложенные у них за спинами, сверкали словно солнечные батареи. Но самым жутким были их сияющие оранжевые глаза…