Рик Риордан - Горящий Лабиринт [litres]

Потомки Племнея? Я не понял, о чем она говорит и при чем тут Мэг, но, услышав, что ее могут отправить к Нерону, стал бороться с удвоенной силой.

Я пытался прорваться сквозь кольцо мини-циклона, но ветер отбрасывал меня назад. Если вам когда-нибудь приходилось ехать в набирающей скорость солнечной «Мазерати» по небу, высунув руку в окно, и чувствовать, как ветер, дующий со скоростью тысяча миль в час, пытается оторвать ваши божественные пальцы, – вы точно знаете, что я испытывал в тот момент.

– Что до тебя, Пайпер… – Глаза Медеи блеснули как черные прозрачные льдинки. – Ты же помнишь моих воздушных слуг, вентусов? Стоит мне приказать – и они швырнут тебя об стену так, что ты переломаешь все кости, но не слишком ли это скучно? – Она задумчиво замолчала. – Да нет же, наоборот, будет очень весело!

– Что, струсила?! – выпалила Пайпер. – Боишься сразиться со мной как женщина с женщиной?

Медея усмехнулась:

– И почему все герои одинаковы? Вечно пытаются подбить меня на какую-нибудь глупость.

– Потому что обычно ты ведешься, – просюсюкала Пайпер. Она присела, держа в одной руке духовую трубку, а в другой кинжал, готовая в случае необходимости ринуться в бой или уворачиваться от ударов. – Ты все угрожаешь меня убить. И все твердишь о своем могуществе. Да вот только я тебя всегда побеждаю. Никакая ты не великая колдунья. Просто тетка с парой мертвых драконов и жуткой прической.

Я, конечно, понимал, что задумала Пайпер. Она пыталась выиграть время для того, чтобы Мэг пришла в себя, а я вырвался из клетки-торнадо. И на то, и на другое надежды было мало. Мэг все так же лежала без движения. А я, как ни старался, не мог прорваться сквозь вихрящегося вентуса.

Медея дотронулась до рассыпавшейся прически и убрала руку.

– Ты никогда меня не побеждала, Пайпер Маклин! – рявкнула она. – Скажу больше: в прошлом году, уничтожив мой дом в Чикаго, ты оказала мне услугу. Не случись этого, я бы не оказалась здесь, в Лос-Анджелесе, и не встретилась с моим новым другом. А ведь у нас с ним общие цели.

– О, не сомневаюсь, – усмехнулась Пайпер. – Ты и Калигула, самый безумный римский император в истории? Такие союзы заключаются в Тартаре. Именно туда я тебя и отправлю.

Пальцы Мэг Маккаффри, лежащей за обломками колесницы, дрогнули. Она вздохнула, и ее люпиновые беруши затрепетали. Никогда прежде меня так не радовал вид трясущихся у кого-то в ушах цветов!

Я налег плечом на ветряную стену. Прорваться сквозь нее мне не удалось, но преграда стала податливей, словно Медея отвлеклась на что-то другое. Вентусы – ненадежные слуги. Стоило Медее ослабить хватку – и они с радостью бросили бы свое задание и полетели прочь, чтобы подоставать каких-нибудь славных голубей или пилотов.

– Храбрости тебе не занимать, Пайпер, – сказала колдунья. – Знаешь, а ведь Калигула хотел убить тебя и Джейсона Грейса. Это значительно упростило бы дело. Но я убедила его, что лучше заставить тебя страдать в изгнании. Меня грела мысль о том, как вы с отцом, вчерашним любимцем публики, застрянете на грязной ферме в Оклахоме и будете медленно сходить с ума от скуки и отчаяния.

Пайпер стиснула зубы. Она вдруг напомнила мне свою мать Афродиту, которая выглядела точно так же, едва какая-нибудь смертная осмеливалась сравнить свою красоту с ее.

– Ты еще пожалеешь, что оставила меня в живых.

– Может быть, – пожала плечами Медея. – Но было приятно наблюдать, как твой мир рушится. А Джейсон, этот милый паренек, тезка моего бывшего мужа…

– Что ты с ним сделала?! – обозлилась Пайпер. – Если ты ему навредила…

– Навредила? Вовсе нет! Думаю, сейчас он в школе, слушает скучную лекцию, или пишет сочинение, или занимается еще каким-нибудь унылым делом, как все смертные подростки. Когда вы были в Лабиринте в прошлый раз… – Она улыбнулась. – Да, конечно, мне об этом известно. Мы позволили вам добраться до Сивиллы. Без этого никак, знаешь ли. Если хочешь пройти к центру Лабиринта, на то нужно мое разрешение – естественно, если на тебе нет императорской обуви. – Мысль об этом явно развеселила Медею, и она расхохоталась. – Но вот беда: такая обувь к твоей одежде совсем не подходит.

Мэг попыталась сесть. Ее очки съехали набок и косо висели на самом кончике носа.

Я толкнул локтем ветреную стену. Вихрь явно замедлился.

Пайпер выхватила кинжал:

– Что ты сделала с Джейсоном?! Что сказала ему Сивилла?!

– Только правду, – с довольным видом ответила Медея. – Он хотел знать, как найти императора. И Сивилла ему рассказала. Но, как это обычно бывает с оракулами, она рассказала ему кое-что еще. И этой правды хватило, чтобы сломить Джейсона Грейса. Теперь он ни для кого не представляет угрозы. И скоро та же участь ждет и тебя.

– Ты за это заплатишь! – прорычала Пайпер.

– Чудесно! – воскликнула Медея, потирая руки. – Я проявлю великодушие и исполню твою просьбу. Сойдемся в поединке, как женщина с женщиной. Выбирай оружие. А затем выберу я.

Пайпер замешкалась, по-видимому, вспомнив, как ветер сбил мою стрелу. Она повесила на плечо духовую трубку, оставив в руках лишь кинжал.

– Красивое оружие, – похвалила Медея. – Оно так же красиво, как Елена Троянская. Так же красиво, как и ты. Но как женщина женщине я дам тебе совет. Красота вещь полезная. Но сила куда полезней. Своим оружием я выбираю Гелиоса, титана солнца!

Она воздела руки, и вокруг нее вспыхнуло пламя.

Дуэльное правило: выбирая оружие для поединка, никогда-никогда не пытайся задействовать деда.

С огнем я имел дело не раз.

Я кормил солнечных коней с руки наггетсами из расплавленного золота. Мне доводилось плавать в кальдере действующего вулкана. (Гефест умеет устраивать классные вечеринки у бассейна.) Я стойко переносил огненное дыхание гигантов, драконов и даже своей сестры по утрам до того, как она почистит зубы. Но ни один из этих ужасов не сравнится с чистым духом Гелиоса, бывшего титана солнца.

Он не всегда был злобным. О нет, в дни былой славы он был прекрасен! Помню его дивное лицо, вечно юное и красивое, его черные кудри, увенчанные золотой огненной диадемой, горевшей так ярко, что глазам было больно смотреть на него дольше мгновения. В легких золотых одеждах, с пылающим скипетром в руках он шел по олимпийским залам, болтая, шутя и беззастенчиво флиртуя.

Да, он был титаном, но Гелиос поддержал богов в первой войне с Кроносом. Он сражался на нашей стороне против гигантов. В нем было нечто доброе и благородное – тепло, как и полагается солнцу.

Но олимпийцы становились все сильнее, им поклонялось все больше смертных, а о титанах постепенно забывали. Гелиос все реже появлялся в олимпийских дворцах. Он стал отстраненным, злым, беспощадным, губительным – средоточием всех самых неприятных качеств солнца.