Рик Риордан - Горящий Лабиринт [litres]

Дротик пролетел сквозь огненную стену и воткнулся Медее между лопаток. Как? Остается только гадать. Может, точно так же, как небесная бронза проходит сквозь смертных, не считая их плоть достойной целью, пламя Гелиоса не обратило внимания на столь ничтожное оружие.

Как бы то ни было, колдунья выгнула спину и закричала. Она обернулась, пылая глазами, потянулась за спину, вынула дротик и изумленно уставилась на него:

– Дротик? Из духовой трубки? Ты серьезно?!

Огонь полыхал вокруг нее, но не причинял вреда Пайпер. Медея пошатнулась и подняла окосевшие глаза:

– Это что, яд? – Медея рассмеялась, и в ее хохоте зазвучали нотки истерики. – Ты решила отравить меня – колдунью, которой нет равных в мире по знанию ядов?! На свете нет такого яда, которому я не смогла бы противостоять! Ты не сумеешь… – Она упала на колени. Изо рта у нее потекла зеленая слюна. – Ч-что это за смесь?

– Привет от дедушки Тома, – сказала Пайпер. – Старый семейный рецепт.

Лицо Медеи стало совсем белым. Едва сдерживая рвоту, она сумела выдавить из себя несколько слов:

– Думаешь… что-то меняет? Моя сила… не оживляет Гелиоса… Я его сдерживаю!

Она свалилась на бок, но не рассыпалась в прах – вместо этого огненный кокон закружился вокруг нее с утроенной силой.

– Бежим! – прохрипел я. И, собрав последние силы, заорал: – БЕЖИМ СКОРЕЕ!

Мы добежали до середины коридора, когда на парковке позади нас взорвалась сверхновая.

Не помню, как мы выбрались из Лабиринта.

Так как других объяснений я не получил, думаю, своей жизнью мы обязаны моим стойкости и мужеству. Да, скорее всего, так и было. Когда мы отбежали подальше от источника титанического жара, я проявил недюжинную силу духа: постоянно подбадривал Пайпер и Мэг, уговаривал их не сдаваться и идти дальше. Дымящиеся, полуживые, мы ковыляли по коридорам к выходу и наконец оказались в грузовом лифте. Героически собрав последние силы, я дернул за рычаг, и подъемник поехал вверх.

Мы выбрались на свет – обычный солнечный свет, а не злобный солнечный зомби-свет псевдомертвого титана – и рухнули на тротуар.

– Жжет, – простонал я.

Гроувер взял свирель, но едва он заиграл, как я потерял сознание.

Во сне я оказался на празднике в Древнем Риме. Калигула только что закончил строительство нового дворца у подножия Палатинского холма. Это была настоящая архитектурная сенсация – ведь император осмелился пробить заднюю стену в храме Кастора и Поллукса, сделав его главным входом во дворец. Калигула считал себя богом и ничего предосудительного в своем поступке не видел. А вот римская знать от такого святотатства пришла в ужас: это было все равно что установить на церковный алтарь телевизор с огромным экраном или закатить вечеринку в честь Супербоула [40] Супербоул – название финальной игры за звание чемпиона Национальной футбольной лиги США (в американском футболе). Является важным событием для жителей США, которые часто отмечают его с большим размахом. и распивать там вино для причастия.

И все же гостей на праздник собралось превеликое множество. Пришел даже кое-кто из богов (инкогнито). Да и как было пропустить столь дерзкую, богохульную вечеринку с бесплатными закусками! Ряженые толпы бродили по просторным залам, освещенным факелами. Повсюду были музыканты, игравшие мелодии из самых разных уголков империи: Галлии, Испании, Греции, Египта.

Сам я нарядился гладиатором. (Тогда я еще был сложен как бог и легко справлялся с этой ролью.) Я бродил между сенаторами, переодетыми в рабынь, и рабынями, переодетыми в сенаторов, заметил нескольких банальных призраков в тогах, пара изобретательных патрициев смастерили первый в мире костюм осла для двух человек.

Святотатственный храм-дворец меня ничуть не возмущал. В конце концов, не мой же храм осквернили. К тому же в первые годы Римской империи непотребства цезарей казались мне чем-то новым и интересным. Да и зачем богам наказывать своих главных благодетелей? Увеличивая свое могущество, императоры увеличивали и наше. Рим подчинил себе огромную часть мира. А мы, олимпийцы, были богами этой империи! Подвинься, Гор! Пошел прочь, Мардук! Пришло время олимпийцев!

Мы не желали рисковать успехом только потому, что императоры стали слишком заносчивы. Тем более что в этом они брали пример с нас.

Я неузнанным ходил по дворцу, наслаждаясь обществом красивых людей, и вот наконец появился он: молодой император на золотой колеснице, в которую был запряжен его любимый белый жеребец Инцитат.

Окруженный преторианскими гвардейцами – только на них в тот день не было маскарадных костюмов, – Гай Юлий Цезарь Германик предстал перед нами совершенно обнаженным. Он был с головы до ног покрыт золотой краской, а голову его венчала золотая корона из солнечных лучей. Разумеется, он копировал меня. Но увидев его, я не разозлился. А восхитился. Этот прекрасный бесстыдник смертный изумительно играл свою роль.

– Я Новое Солнце! – заявил он, одарив толпу улыбкой, способной осветить и обогреть весь мир. – Я Гелиос. Я Аполлон. Я Цезарь. Согрейтесь же в моих лучах!

Гости нервно зааплодировали. Может, им стоило пасть ниц? Или рассмеяться? В случае с Калигулой угадать было трудно, а тех, кто не угадывал, чаще всего казнили.

Император сошел с колесницы. Его коня повели к столу с закусками, а Калигула в окружении стражи пошел сквозь толпу.

Остановившись рядом с переодетым в раба сенатором, Калигула пожал ему руку:

– Прекрасно выглядишь, Кассий Агриппа! Что, будешь моим рабом?

Сенатор поклонился:

– Я ваш верный слуга, Цезарь.

– Чудесно! – Калигула повернулся к стражникам. – Вы его слышали. Теперь он мой раб. Отведите его к надсмотрщику. Конфискуйте всю его собственность и деньги. А семью, пожалуй, отпустите. Я сегодня великодушен.

Сенатор что-то залепетал, но не смог вымолвить ни одного внятного слова. Когда два стражника потащили бедолагу прочь, Калигула крикнул ему вслед:

– Благодарю тебя за верность!

Толпа зашевелилась, как стадо, напуганное грозой. Те, кто проталкивался вперед, надеясь попасться на глаза императору и, возможно, снискать его благосклонность, теперь изо всех сил лезли назад.

– Дурное настроение, – прошептал кто-то, предупреждая других. – Он в дурном настроении.

– Марк Филон! – воскликнул император, загнав в угол несчастного юношу, который пытался спрятаться за теми двоими, что изображали осла. – А ну иди сюда, пройдоха!

– П-принцепс, – заикаясь, проговорил молодой человек.

– Мне очень понравилась твоя сатира обо мне, – сказал Калигула. – Стражники нашли один экземпляр на Форуме и принесли мне.