Рик Риордан - Горящий Лабиринт [litres]

Шрам в уголке его рта шевельнулся:

– Без «слойки»?

– Ты невыносим, – сказал я, но напряжение, сковывающее меня, немного отступило. – Готов?

Он посмотрел на фотографию Талии и на модель Храмовой горы:

– Если со мной что-то случится…

– Замолчи.

– Если это случится и если я не смогу сдержать обещание, которое дал Кимополее, ты отвезешь мой макет в Лагерь Юпитера? Тетради с набросками новых храмов для обоих лагерей лежат вон там, на полке.

– Ты сам их отвезешь, – настаивал я. – И в лагерях появятся твои новые храмы, прославляющие богов. Столь благородный замысел достоин того, чтобы воплотиться в жизнь.

Он снял с крыши пластмассового храма Зевса осколок лампочки:

– Но не все получают то, чего достойны. Так ведь случилось и с тобой. Ты говорил с отцом, после того как…

Он вежливо замолчал, не сказав «…тебя бросили в мусорку в образе весьма заурядного пухлого шестнадцатилетки».

Во рту появился привкус меди. Из глубин никчемной человеческой памяти прогремели слова отца: «ТЫ ПРОВИНИЛСЯ. ТВОЕ НАКАЗАНЬЕ».

– Зевс не говорил со мной с тех пор, как я стал смертным, – ответил я. – Что было до этого, я помню очень смутно. Помню, как прошлым летом мы сражались в Парфеноне. Помню, как Зевс ударил меня молнией. Но дальше – до того момента, как я очнулся, падая с небес в январе, – пустота.

– Я понимаю, каково это, когда у тебя отнимают полгода жизни. – Он страдальчески взглянул на меня. – Мне жаль, что я не смог тебе помочь.

– Но что ты мог сделать?

– Тогда, в Парфеноне, я пытался образумить Зевса. Сказал, что наказывать тебя неправильно. Но он и слушать не хотел.

Я ошарашенно уставился на него, все слова, оставшиеся от моего природного красноречия, застряли у меня в горле. Что-что сделал Джейсон Грейс?!

У Зевса было много детей, а у меня много сводных братьев и сестер. Но я не испытывал родственных чувств ни к кому, кроме сестры-близнеца Артемиды. И ни один из братьев прежде не заступался за меня перед отцом. Мои роственнички с Олимпа скорее бы закричали «Это всё Аполлон!» – чтобы Зевс обрушил свою ярость не на них, а на меня.

А этот юный полубог вступился за меня. У него не было на то причин. Мы с ним вообще едва знакомы. И он рискнул собственной жизнью, не побоялся навлечь на себя гнев Зевса.

Первой моей мыслью было завопить: «ТЫ ЧТО, РЕХНУЛСЯ?!».

Но потом я подобрал более подходящее слово:

– Спасибо.

Джейсон взял меня за плечи: не вцепился в них, не повис на мне, а обнял меня как брата:

– Пообещай мне одно. Что бы ни случилось, когда вернешься на Олимп и снова станешь богом, помни . Помни, что значит быть человеком.

Еще несколько недель назад я бы усмехнулся: «С чего бы мне помнить о таком?» В лучшем случае, если бы мне повезло и я бы снова оказался на божественном троне, я бы вспоминал свои мучения как второсортный ужастик, который наконец закончился. Я бы вышел из кинотеатра на залитую солнцем улицу и подумал: «Уф! Как я рад, что все позади».

Теперь же я догадывался, что имеет в виду Джейсон. Я многое узнал о людской слабости и силе. Став одним из них, я… изменил отношение к смертным. Во всяком случае, общение с ними точно вдохновит меня на написание новых потрясающих песен!

Но давать обещание мне не хотелось. Надо мной уже висело проклятье одной нарушенной клятвы. В Лагере полукровок я сгоряча поклялся водами реки Стикс, что не возьму в руки лука и музыкального инструмента, пока снова не стану богом. И тут же нарушил свое слово. С тех пор стреляю и играю я из рук вон плохо.

Мне было ясно: мстительная богиня реки Стикс так просто от меня не отстанет. Я чувствовал, как сердито она смотрит на меня из Подземного мира: «Какое право ты имеешь кому-то что-то обещать, клятвопреступник?!»

Но как было не согласиться? Это меньшее, что я мог сделать для храброго смертного, который вступился за меня, когда все остальные от меня отвернулись.

– Обещаю, – сказал я Джейсону. – Я постараюсь запомнить свою человеческую жизнь во всех подробностях, а ты пообещай, что расскажешь Пайпер правду о пророчестве.

Джейсон похлопал меня по плечу:

– Идет! Кстати, девочки, наверное, уже заждались.

– И вот еще что, – вырвалось у меня. – Насчет Пайпер. Просто… вы были очень красивой парой, как с обложки. Неужели… ты бросил ее, чтобы ей было легче уехать из Лос-Анджелеса?

Джейсон вытаращил на меня голубые глаза:

– Это она тебе сказала?

– Нет, – признался я. – Но, кажется, ты… э-э… расстроил Мелли.

Джейсон задумался:

– Ничего, пусть Мелли во всем винит меня. Так даже лучше.

– Хочешь сказать, она не права?

В глазах Джейсона мелькнула пустота: словно небеса заволокло дымом от пожара. Мне вспомнились слова Медеи: «Правды хватило, чтобы сломить Джейсона Грейса».

– Пайпер сама захотела со мной расстаться, – тихо проговорил он. – Это было несколько месяцев назад, задолго до нашего похода в Горящий Лабиринт. А теперь пошли. Пора найти Калигулу.

К несчастью для нас и мистера Бедросяна, «Кадиллака Эскалейд» не оказалось там, где мы его оставили.

– Эвакуировали, – равнодушно заметила Пайпер, словно такое с ней случалось постоянно.

Она снова пошла в кабинет директора и через несколько минут выехала из ворот на школьном зелено-золотом фургоне.

Опустив стекло, она сказала:

– Ну что, ребятишки, поехали на экскурсию?

В первые минуты Джейсон все время нервно поглядывал в зеркало, вероятно, опасаясь, что охранник может нас догнать и потребовать подписанное родителями разрешение уехать из школы, чтобы убить римского императора.

Но за нами никто не гнался.

– Куда едем? – спросила Пайпер, когда мы были у автострады.

– В Санта-Барбару, – ответил Джейсон.

Пайпер нахмурилась, словно он велел ей отвезти нас в Узбекистан:

– Ладно.

И, следуя за указателями, она направила машину к 101-й автомагистрали.

Это был тот редкий случай, когда я мечтал о пробках. На встречу с Калигулой я не спешил. Но дороги были почти пустые. Складывалось впечатление, что Южная Калифорния услышала мои жалобы и теперь решила отомстить.

«Смелее вперед, Аполлон! – казалось, злорадствовала 101-я автомагистраль. – Путь к унизительной смерти будет легким и быстрым!»

Мэг сидела позади меня и барабанила пальцами по коленям:

– Долго еще?

Я мало что знал о Санта-Барбаре. И молился, чтобы Джейсон ответил, что она очень далеко – скажем, где-то за Северным полюсом. Конечно, мне не хотелось целую вечность проторчать в фургоне в компании Мэг, но тогда мы бы по крайней мере смогли заехать в Лагерь Юпитера и прихватить с собой отряд тяжело вооруженных полубогов.