Нэйт Кеньон - Буря света [litres]

Сикарай не сказал ни слова, лишь замер по стойке «смирно», совершенно неподвижно. Балзаэль был вынужден признать, что перед ним великолепная боевая машина, и она была предана ему одному. Уж об этом-то лейтенант позаботился. От Сикарай исходили красные вибрации, замиравшие кровавым туманом на его золотых доспехах. Нагрудник ангела украшал знак святого воинства – солнечные лучи, которые наводили на мысли о парящих бескрайних крыльях. Сикарай славились тем, что не ведали милосердия и прощения и неукоснительно следовали своей цели. Балзаэль выбрал для этой миссии самого лучшего ангела, который уничтожил множество демонов и которого опасались, как безжалостного охотника, обученного убивать. Он излучал силу, не свойственную даже его виду, и владел оружием, способным сокрушить все на своем пути.

За исключением, пожалуй, Эл’друина.

«Это еще предстоит выяснить».

– Разведчики обнаружили нашу добычу, – без предисловий начал Балзаэль. Он внимательно наблюдал за Сикарай, ожидая какой-нибудь реакции, но ангел оставался неподвижен. – Я подозревал, что Тираэль скрывается в Санктуарии. Он собирает людей для цели, которую я пока не могу выяснить. Каким бы ни были его планы, он не должен их осуществить. Ты понял меня?

Впервые за все время, Сикарай заговорил. Голос его был глубоким, мощным, и холодным:

– Да, милорд.

Балзаэль кивнул.

– Разведчики следят за Тираэлем и его отрядом, и ты присоединишься к ним, – сказал он. – Тираэля нельзя вернуть на Небеса и судить за измену. Мы должны действовать немедленно. Убей его и всех, кто путешествует вместе с ним.

Балзаэль заметил, что в Сикарай что-то неуловимо изменилось. Возможно от нетерпения. Красная аура разрушителя задрожала, как зверь перед охотой. От него начал исходить едва уловимый звук – низкий, почти неслышный гул. Двуручное оружие архангела, покоящееся на боку, сверкнуло собственным яростным светом.

– Иди, – произнес Балзаэль. – Никому ни слова об этом. Будь осторожен, чтобы тебя не заметили. И не останавливайся, пока не преуспеешь. Тираэль и все, кто с ним заодно, должны пасть от твоего меча!

Сикарай отдал честь воину света и исчез, двигаясь так быстро и незаметно, что Балзаэль едва успел заметить след его потрескивающей энергетической ауры, прежде чем она рассеялась и он вновь остался один.

«Тираэля нельзя вернуть на Небеса и судить за измену… Убей его и всех, кто путешествует с ним».

Балзаэль предпочитал, чтобы дело рассмотрели по всей строгости. Это помогло бы в реализации его намерений насчет Санктуария. Камню души нужно больше времени, чтобы повлиять на Совет, и Тираэль был единственным, кто стоял у него на пути. Он избрал сторону людей. Такое вмешательство могло нарушить планы Стража. Хоть черный камень души и был запятнан сущностью зла, он по-прежнему оставался могущественным и мог быть использован для высшей цели.

Стереть нефалемов – а с ними и весь Санктуарий – с лица земли.

С тех пор как Тираэль стоял перед Источником в Заводях Мудрости, минуло немало людских дней. Воспоминание о том, что он заглядывал в чашу, постепенно исчезало, и он наконец почувствовал облегчение. Он видел нити времени и эмоции, чувствовал их связь и представлял будущий исход событий. Но Чалад’ар не предсказывала будущее – чаша просто давала понять, что может случиться, основываясь на том, что происходит здесь и сейчас.

То, что он увидел, не должно стать правдой. Смерть придет за ним, как и за всеми смертными, но не так скоро. И медленно расползающегося влияния черного камня души, которое оскверняет Небеса, еще можно избежать, если Тираэлю каким-то чудом удастся убрать камень с его помоста.

Но времени оставалось мало.

Через посланника Ауриэль он получил известие, что Совет отказался последовать его просьбе. Роль Тираэля как хранителя Мудрости была сведена к минимуму, их доверие к нему явно пошатнулось. Веками целью архангелов было одолеть Преисподнюю и достичь абсолютного мира. Но в последнее время Тираэль ощущал жажду крови куда сильнее, чем когда-либо. Он был уверен, что против него сплели заговор, и если он останется в Небесах, то дни его сочтены.

Но однажды он проснулся от необычного резонанса Арки, эхом разносившегося по парящим просторам Серебряного города, и на краткий миг все замерло.

Он знал, что означает эта Песнь Света: рождение нового ангела.

С тех пор, как он решил стать смертным, в Арке родилось несколько ангелов, но принимать участие в церемонии рождения он не мог, потому что стал им чужим, и ему оставалось только наблюдать. Тираэль поспешно оделся, лихорадочно шаря пальцами по ткани. Он ненавидел человеческую одежду, надевание которой занимало время, ненавидел прикосновение ткани к коже. Это напоминало ему о том, от чего он отказался, а не о том, кем стал.

Оказавшись снаружи, Тираэль присоединился к потоку ангелов, направляющихся к Серебряному Шпилю. Если они и поняли, кто он такой, то не подали виду. Никто не реагировал на его смертный статус, все внимание, словно в трансе, было приковано к Шпилю. «А если бы они заметили?» – задумался он. Все-таки Тираэль по-прежнему был членом Совета, пускай его больше и не слушали. Неужели он пал столь низко и столь стремительно, что жалкие остатки его гордости рассыпались прахом, который потом развеял ветер?

Терзаемый собственными мыслями, Тираэль стоял, возвышаясь над остальными. День был ясным, небо – голубым, воздух – свежим и бодрящим, и песня заставляла камни под ногами гудеть все сильнее, по мере приближения к Шпилю. Ангелы гармонично отзывались на Песнь Света, но из их бессмертных уст не исходило ни звука. Вместо этого их вибрации на совершенной частоте превращались в пульсирующую энергию. Во дворе Тираэль увидел толпу ангелов, собравшихся под парящим сооружением. Хоть он и видел Шпиль, остававшийся, как и все остальное, поистине великолепным, бесчисленное количество раз, его новая смертная сущность смотрела на него с неприкрытым восхищением. Высота Шпиля была почти непостижима, он устремлялся ввысь, словно два клинка, сверкающие кристаллическими гранями. Кольцевидные платформы делали его основание больше, в то время как остальные, не такие высокие башни и шпили, вырастали вокруг него. Почти на самой вершине находилось сооружение, напоминающее крылья ангелов. Здесь и располагалась Хрустальная Арка.

Хребет Ану.

Ану был первым существом – Единым, тем самым, из которого были созданы все существа света и тьмы, добра и зла. Единый изгнал зло, но оно обернулось чудовищным драконом Татаметом, первым воплощением Единого Зла, и два существа враждовали в течение целой вечности, прежде чем их последнее противостояние не привело к колоссальному взрыву, разрывая и разбрасывая останки их сущностей повсюду, тем самым создавая Вселенную. Шрамом такого создания стал Пандемоний, в то время как семь голов Татамета породили семь Великих Зол Преисподней, а тело его легло в основу их Царств. Хребет Ану превратился в Хрустальную Арку, а вокруг нее образовались Небеса.