Нэйт Кеньон - Буря света [litres]

Но все это в конечном счете не имеет значения, пока Тираэль не вернет камень в Санктуарий. Он зря терял время. В этой битве будет потеряно множество жизней – их всегда во множестве приносили в жертву ради всеобщего блага. Развращение Небес камнем набирало скорость, и архангел был полон решимости сделать все возможное, чтобы преуспеть в своей миссии.

Некоторое время спустя Тираэль пришел в себя, сидя у разрушенного фонтана. По пустому двору танцевали тени, облака играли на полной луне. Губы архангела потрескались, в горле пересохло, а когда он с трудом поднялся на ноги, те дрожали от усталости.

Чалад’ар лежала на земле неподалеку. На секунду Тираэля охватила паника при мысли о том, что кто-то мог украсть ее, пока он спал. Чаша принадлежала ему и только ему. Он был единственным, кто мог заглянуть в ее глубины и вернуться в здравом уме. Ее знания должны оставаться с ним.

Испытывая облегчение, Тираэль поднял чашу и положил в карман. Затем осмотрел каждый уголок двора в поисках того, кто мог бы наблюдать за ним, но вокруг не было ни души, и через некоторое время архангел медленно побрел в сторону «Оскалившегося пса», окруженный водоворотом алчной тьмы, принадлежавшей ему и только ему.

Архангел Мудрости стоял на бескрайней каменной равнине, пыльной и потрескавшейся. Руки его были скованы шипастыми кандалами, которые пронзали тело, отчего кровь горячими струйками стекала по ребрам. Он был обнажен, его смертная плоть сморщилась и обвисла, побледнев до мраморно-голубого оттенка.

Ангелы окружили его и алтарь, на котором лежал ребенок.

Было очевидно, что это мальчик, хотя определить его возраст было трудно. Его запястья и лодыжки пронзали шипы, пригвоздившие ребенка к черному камню, он был обескровлен и бледен, точно алебастровая статуя. Мальчик был человеком, и Тираэль чувствовал, что знаком с ним, хотя и не понимал, зачем он здесь.

Архангел огляделся, пытаясь сквозь лес неподвижно застывших и холодных ангелов разглядеть удвоенный карательный отряд, высланный специально, чтобы засвидетельствовать смерть мальчика. За ними Тираэль видел остатки Заводей Мудрости, рассыпавшиеся в прах. Это были Небеса, но уже не те, что прежде; некогда родной для Тираэля мир, теперь увиденный глазами незнакомца.

Кто-то толкнул его вперед. Он споткнулся и чуть не упал на колени. На мгновение Тираэль обернулся, и этого оказалось достаточно, чтобы увидеть прямо у себя за спиной Империя, с ног до головы забрызганного кровью. Архангел Доблести взмахнул мечом. Палачи хотели, чтобы Тираэль смотрел на мальчика, видел, что с ним сделали.

Из потрескавшейся земли под алтарем показались черные щупальца. Они скользили вверх по склону черной горы, прижимаясь к ее сверкающим граням, испуская пульсации кровавого, пылающего света. Щупальца обвились вокруг мальчика, и когда они заняли свое место, ребенок открыл глаза.

В нем действительно было что-то знакомое. Тираэль придвинулся ближе, чиркая по камням своими шипастыми кандалами, чувствуя собственную наготу и взгляды наблюдавших за ним ангелов. Он взглянул на лицо Джейкоба. Глаза нефалема были широко распахнуты от боли, а рот открыт, словно он хотел закричать именно в тот момент, когда извивающаяся черная нить проскользнула в его горло. Джейкоб выгнулся, корчась в агонии, а путы Тираэля растворились в камне. Архангел Мудрости посмотрел вниз: в окровавленных руках он держал молот и шип, который приставил к груди Джейкоба.

Когда он вновь поднял глаза, лицо нефалема изменилось, и архангел обнаружил, что смотрит в свои собственные глаза.

Тираэль резко выпрямился на соломенном матрасе; кожу его покрывала испарина. Через окно в комнату сочился слабый серый свет – над Вестмаршем вставало утро. Сон цеплялся за архангела, точно паутина, боль в голове усиливалась от образа маленького Джейкоба, распростертого на черном алтаре, и его собственного лица на плите.

«Смерть придет за всеми вами, и явится она на темных крыльях».

В тишине раннего рассвета Тираэль страшился предательства собственного разума. Он боялся, что у него не хватит сил провести этих людей сквозь ослепляющий свет. На этой неделе они продолжат свои приготовления, которые завершатся пробной вылазкой за пределы Санктуария. Тираэль описал некоторые опасности, с которыми могут столкнуться нефалемы, но он должен дать им возможность прочувствовать их на собственной шкуре. Это единственный выход, а времени мало.

Они зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад.

Он посмотрел на остальных в комнате. Каллен и Томас мирно спали, а кровать монаха пустовала, как и каждое утро с тех пор, как они сняли комнаты в «Оскалившемся псе». Казалось, Микулов вовсе не нуждается во сне, но он всегда возвращался откуда-то совершенно спокойным, отдохнувшим и словно бы посвежевшим.

Тираэль расправил плечи и отбросил мрачные мысли. Он тихо оделся, а остальных разбудил лишь когда рассвело и лучи яркого света прорвались через облака, окрашивая город в резкие черно-белые тона.

Микулов стоял на крепостных стенах города, когда солнце взошло, заливая светом Вестмарш. С рассветом пришло обновление, энергия, новая жизнь. В ветрах чувствовалось дыхание богов, они ласкали его кожу, а тепло убаюкивало солнечными лучами. Сегодня утром у него не было никаких видений, но монах, хоть и удивился этому, не задавал вопросов. Боги найдут его, когда придет время.

Микулов перелез через стену, напрягая мускулы то одной, то другой руки и быстро спускаясь по почти гладкому камню. Ни городская стража, ни горожане на улицах его не видели. Он был осторожен и не хотел поднимать шума.

Монах все-таки переговорил с Тираэлем о своем беспокойстве за Джейкоба, Шанар и Джинвир. Архангел вроде бы прислушался к нему, но при этом у Микулова возникло чувство, что собеседник озабочен чем-то другим, и это не было приближающимся вторжением на Небеса. План Тираэля по похищению черного камня души основывался на неожиданности, и хотя шансы на успех были ничтожно малы, Микулов не мог найти в нем ничего, что можно было бы усовершенствовать.

Несколько дней назад, когда они вновь собрались в катакомбах, Тираэль обрисовал план остальным членам отряда, рисуя схемы прямо на пыльном полу. Время – самое важное. Они должны понять, как устроена реальность Небес и каков порядок их действий, чтобы пройти через это. Каждая реальность таила в себе множество опасностей, и если нефалемы хотят выжить, то должны понять, что от красоты до уродства и ужаса всего один шаг. Ангелы им не друзья и не защитники; в данной ситуации они опасны точно так же, как и обитатели Преисподней, а может, и опаснее, потому что могут атаковать из-за занавеса ослепительного света и величия.