Марина Ясинская - Лестница героев

А затем Агата осознала, что по-прежнему сидит перед микрофоном, а по всей Арамантиде возле своих радиоприемников сидят сотни людей, слушают ее репортаж и надеются на чудо. И как ей поступить?

«Может, не говорить правду?» – мелькнула у девушки шальная мысль. Это же будет ложь во благо…

Но разве не она сама яростно убеждала всех, кто был готов ее слушать, что призвание репортера – нести правду? Какой бы горькой она ни была. Агата не прятала неприглядные факты про монкулов и не колеблясь клеймила Арамантиду за недопуск джентльменов к аэролитам… Нынешняя ситуация, по сути, ничуть не отличалась от тех: у нее есть важная, но неприятная новость, которую она может удержать при себе… Или же сказать людям правду.

– Что же ты молчишь, Голос Правды? – услышала Агата вдруг у себя за спиной знакомый мужской голос – и оцепенела.

– Наш авион падает, – бесцветным, безжизненным голосом произнесла Агата в микрофон, а затем повернулась и спросила: – Что ты здесь делаешь? И как ты меня нашел?

Тристан едва удержал вскрик, увидев, как падает «Буран»: на миг он подумал, что его сбили. Однако, когда атаковавшие авионы резко разлетелись в стороны, сделав «крылья бабочки», а затем начали переходить в штопор, устремляясь вниз, он понял, что авион Ники не расстреляли; в это отвесное падение летную машину девушка отправила сама.

Наблюдая за несущимся к земле авионом, Тристан покачал головой; устроить такое падение можно только одним способом – полностью разорвав свою связь с аэролитом. Он несколько раз пытался, но все равно окончательно отпустить летный камень не мог; это все равно что рефлекс: если тебя бросят в воду, невозможно не забить руками, пытаясь остаться на плаву!

Невольно вспомнилось, как он учил Нику делать отвесное пике с выходом как можно ближе к земле и как оно ей упорно не давалось. А когда он буквально заставлял ее, она выводила пике в восьмерку слишком рано. И сердилась на себя за то, что ей не хватает выдержки побороть инстинкт, кричащий о том, что они разобьются, если она сейчас же не остановится…

И вот не так много времени спустя Ника делает нечто куда более сложное! Не факт, что он сам сумел бы это повторить, даже будь у него целый аэролит. Не просто отпустить контроль, а разорвать его во время полета… это считалось невозможным!

Однако весь сегодняшний день Ника делала невозможное.

Ее авион стремительно приближался к земле; даже после отвесного пике требовалось несколько лишних секунд, чтобы вывести авион в продольную восьмерку. И это – на «Урагане». А уж на обычном авионе, да еще и с самым настоящим падением – и того больше!

«А что, если она прямо сейчас пытается вывести авион из падения, но у нее просто не получается?» – мелькнула у Тристана пугающая мысль.

– Да она же сейчас разобьется! – нарушил раскаленную тишину в летном центре возглас Рика.

Его палец лежал на кнопке микрофона, но вряд ли юноша, напряженно наблюдавший за происходящим, осознавал, что его реплика ушла в эфир, что ее подхватили радиолюбители в Вензоре – и передали в Сирион.

В проходе тесной комнатенки бывшей штаб-квартиры агентов Третьего континента стоял… Кирби!

Агата с трудом сглотнула. Светло-голубые глаза Кирби не просто горели, а пылали, и вместе с черно-красной формой это создавало яркий эффект опасности. Агата не раз видела, как Кирби без слов, одним только взглядом, позой и буквально источаемой им угрозой вгонял других в ужас, но никогда не испытывала этого на себе. До сегодняшнего момента.

Но будь она проклята, если покажет ему, что испугана!

– Как ты узнал? – вместо этого холодно спросила она.

Кирби оперся плечом о косяк двери и скрестил руки, недвусмысленно блокируя выход.

– Услышал твой радиовыпуск, – серьезно ответил он, – и сразу узнал твой голос. Как, впрочем, и шеф, и Сегрин с Милордом.

– Я о том, как ты меня нашел.

– Ну… я рассудил, что не так уж много в Арамантиде мест, где есть радиопередающие устройства. А еще я знал, что в тебе достаточно мужества, чтобы вернуться сюда и провернуть эту наглую операцию прямо у нас под носом.

Кирби не улыбался, но в его голосе звучали отчетливые нотки одобрения. Агата их заметила, и против воли в груди появился намек на тепло.

«Однажды ты уже попалась в ловушку его мнимой искренности», – безжалостно напомнил внутренний голос, и Агата тут же собралась.

– И что теперь? – с вызовом подняла она подбородок. – Арестуешь меня?

– Таков приказ, – подтвердил юноша, не пытаясь, впрочем, перейти к действиям.

– Молодец, послушный мальчик! – издевательски протянула Агата.

И в зародыше подавила предательское разочарование, ведь где-то в самой глубине души маленькая часть ее надеялась, что Кирби скажет: «Нет, я искал тебя, потому что хотел поговорить… объяснить, что на самом деле ты мне и правда небезразлична, а все остальное – лишь досадное стечение обстоятельств…» Агата знала, что не собиралась верить этим словам, но все равно хотела их услышать.

– Если это не слишком срочно, может, все-таки дослушаем, что там с дуэлью на мысе Горн? – небрежно предложила Агата.

– А разве не очевидно, чем все закончится?

– Для меня – очевидно, – отрезала девушка. – Ты не знаешь Нику. У нее – самый большой аэролит Империи. А также непоколебимый характер и огромная сила воли. Поэтому – да, я бы хотела дождаться очевидного момента ее триумфа.

Радиоприемник ожил, зашумели волны эфира, и среди шороха раздался тихий голос из Вензора:

– Похоже, наш авион сейчас разобьется.

Кирби выразительно поднял бровь. То ли хотел сказать: «Ну, так что там с очевидным исходом дуэли?», то ли ждал, когда она передаст страшную весть всему Сириону.

Сердце сковала боль – за Нику, за себя, за всю Арамантиду…

– Голос Правды, – насмешливо заговорил Кибри, – когда же ты собираешься передавать последние новости?

– «Похоже» – это предположение; я передаю только проверенную информацию, – ледяным тоном ответила Агата, отчаянно цепляясь за соломинку.

– Это не остановило тебя, когда ты писала репортаж про аэролиты по нашему заказу, – напомнил Кирби.

Агата почувствовала, как вспыхнули щеки.

– Это была ошибка. И повторять ее я не собираюсь, – гордо вздернув подбородок, заявила девушка.

Кирби вдруг сделал два шага к ней и оказался совсем рядом.

– А я? Ты все еще считаешь меня своей ошибкой?

Мягкий тон, тепло в глазах… О нет, второй раз она не купится на эти уловки!

– Ты хочешь поговорить об этом сейчас? – с издевкой осведомилась Агата, надеясь, что ничем не выдала невольный отклик на безмолвный призыв юноши.

– Нет, – небрежно пожал плечами тот, отступая обратно и снова скрещивая руки на груди. – Давай дождемся, когда ваш авион разобьется.