Марина Ясинская - Лестница героев

Не удовольствовавшись тем, что почти поверженный противник отступает, оставшиеся авиолеты ринулись вслед за Никой.

Ансель повернулся к Ёр.

На этот раз он не позволит своей нерешительности все испортить!

Рейку пришлось подтолкнуть брата, чтобы напомнить, что тому следует передавать новости по радио.

– Наш авион не падает, он вышел из пике и набирает высоту, – безжизненным от пережитого потрясения голосом сообщил Рик и трясущейся рукой вытер пот со лба.

Рядом не то сдавленно застонал, не то просто шумно выдохнул Тристан. Где-то в углу всхлипнула майор рей Данс; от избытка чувств прошептала сдавленное ругательство миниатюрная подполковник рей Борн, а подполковник рей Хольт огласила летный центр победным ревом и на радостях с такой силой хлопнула по спине майора рей Фол, что та возмущенно вскрикнула.

Набор высоты, опасный «маятник» с выходом на атакующую позицию, огонь – и… И у Ники закончились патроны. Это было ожидаемо, и тем не менее Тристан до последнего лелеял надежду, что их хватит на весь бой.

– У противника осталось еще три авиолета. А у «Бурана» только что кончились патроны, – с деликатностью лесоруба, валящего дерево, сообщил Рик в микрофон.

Того, что, по сути, это означает конец дуэли, эр Тальга вслух не произнес, но этого и не требовалось.

– Похоже, дуэль закончилась, – негромко заметил Кирби, глядя на то, как Агата с видимым усилием повторяет последние новости из Вензора. – Вы проиграли.

Его насмешливый тон просто взбесил Агату.

– До тех пор пока Ника в воздухе, мы не проиграли! – пылко воскликнула она.

– Интересно, ослиное упрямство и отказ признать очевидное – это твоя индивидуальная особенность или же это свойственно всем дамам Арамантиды? – задумчиво протянул Кирби.

Радиоприемник снова ожил.

– «Буран» улетает, его преследуют три авиолета.

– Побег с поля боя… Это равносильно сдаче, не так ли? – с невинным видом напомнил Кирби.

– Наш авион проводит тактическое отступление, – не обращая на него внимания, сказала Агата в микрофон.

– Какая… интересная подача информации, – фыркнул Кирби. – Браво, Голос Правды! Ваши репортерские навыки – просто высший класс! – И юноша издевательски захлопал в ладоши.

Когда «Буран» и авиолеты подлетели практически вплотную к полосе циклонов, Ника резко развернулась.

– Она выпустила шасси, – сообщила майор рей Данс, наблюдая за происходящим через бинокль.

– Зачем? – фыркнула майор рей Фол, отрываясь от своего бинокля. – Что за глупость, это снизит ее маневренность!

А вот Тристан мгновенно понял, что собирается делать Ника! И сердце снова мучительно заныло. Считаные авионеры проводили этот рискованный маневр. И совсем немногие могли потом лично о нем рассказать.

– «Буран» собирается атаковать вражеский авиолет, – сделав свои выводы из увиденного, сообщил в микрофон Рик и, подумав, добавил: – Правда, патроны у него кончились…

Изначально Ника планировала ударить шасси по крылу или хвосту авиолета; она читала о подобных таранах в учебниках и прекрасно понимала, насколько они опасны, но выбора у нее не оставалось. Однако «Игла» неожиданно сдала вниз, и маневр не удался.

Тогда Ника резким боевым разворотом зашла в лоб черно-желтому авиолету, пошла на лобовое снижение, но в последний момент вильнула в сторону, резко накренив авион вбок, – и нанесла удар хвостом «Бурана» по крылу противника.

«Игла» Фиолина отчаянно закачала крыльями, пытаясь удержать равновесие, а затем закувыркалась и полетела вниз.

«Я его сбила!»

Однако радоваться было рано, оставалось еще два врага – два опасных, идеально работающих в паре черно-белых авиолета, которые, увидев, как падает их товарищ, внезапно преобразились: в носовых отделах открылись затворы, и из-под них показались пропеллеры.

Усовершенствованные модели авиолетов! И это несмотря на то, что парламентер Третьего континента настаивал, чтобы в дуэли сражался обычный авион – и обычные авиолеты!

Ника горько усмехнулась. Что ж, все справедливо: со своей стороны они чуть-чуть нарушили уговор, выставив не совсем обычный, а все же несколько усовершенствованный авион, и вот, оказывается, враг тоже приберег пару тузов в рукаве на крайний случай.

Впрочем, размышлять о том, как не вовремя судьба выравнивает шансы, было некогда. «Гейзеры» разделились, явно собираясь атаковать, и Ника увела «Буран» в крутой вираж, уходя из тисков.

«Волна», «качели», «узел», «свечка» – Ника чередовала одну летную фигуру за другой. Она понимала, что, как только окажется на прямой линии, противник легко ее расстреляет. Понимала она и то, что долго так продолжаться не может; у нее нет патронов, и исход у этой бессмысленной гонки может быть только один… Давала о себе знать усталость, контроль за жестким ограничением силы аэролита ослабевал, некоторые маневры выходили слишком резкими, и девушка чувствовала, как стонала от нагрузок несущая конструкция авиона.

«Гейзеры» ушли вниз «падающим листом», начали подниматься «веером», расходясь в стороны, и Ника поняла, что они собираются делать захват треугольника, только вместо авиолета третьим участником захвата стала полоса циклона, полностью отрезающая девушке отступление с одной стороны.

Не видя иного выхода, Ника попыталась выполнить «восход луны», но тут на пути у нее оказался один из «Гейзеров». Девушка бросила «Буран» в крутой вираж – и налетела прямо на второй «Гейзер», который тут же открыл огонь.

Правое крыло прошили пули, щелкнули по носу авиона. «Буран» накренился, Ника крутанула штурвал, пытаясь компенсировать потерю равновесия, и тут ощутила сзади сильный толчок – так, словно кто-то таранил ее сзади.

Ника оглянулась, чтобы понять, что произошло, но не успела ничего увидеть: авион кувыркнуло и швырнуло внутрь полосы циклонов.

– «Буран» подбит и отброшен внутрь полосы постоянных циклонов. Вражеские авиолеты последовали за ним.

Агате было тяжело услышать эти слова от радиолюбителей Вензора – и еще тяжелее было произнести их самой.

Договорив последнее слово, Агата замерла над микрофоном. Ей не хотелось поворачиваться, не хотелось видеть торжествующее выражение на лице Кирби.

Подводить итог дуэли, говоря всем слушающим ее жителям Сириона, что вот теперь Арамантида, похоже, действительно пала, – тоже. Но они ждали, эти невидимые слушатели, и Агата чувствовала себя обязанной сказать им хоть что-то. Нельзя обрывать репортаж, нельзя оставлять его недосказанным.

Но и ставить такую точку тоже не хотелось. Даже в самой мрачной, самой безнадежной и безвыходной ситуации должна оставаться надежда, иначе… Иначе зачем тогда жить?