Сири Петтерсен - Скверна [litres]

Стефан вытащил из кармана сигарету и прикурил. Пальцы его дрожали.

– Значит, у него нет члена? У того, кого мы недавно встретили?

Хирка не была уверена, что означает это слово, но все равно кивнула.

– В таком случае хорошая работа, – сказал Стефан, затянулся и только потом продолжил: – Я имею в виду твое появление на свет.

– Наиэль говорит то же самое. Он думал, это невозможно. Я тоже так думала.

Стефан пожал плечами:

– Ну, отцом можно стать и без этого. Пока у тебя есть… Пока у тебя все в порядке внутри. Так ведь? У людей постоянно появляются дети, даже если они не спят друг с другом. Дети из пробирки. Суррогатные матери. И все такое.

Хирка заморгала, пытаясь отыскать смысл в его речи. Стефан выдохнул и выкинул недокуренную сигарету. Может, он пытается бросить курить?

– В общем, то, из чего получаются дети, находится внутри тела. У людей все время появляются дети, даже если они не могут… Сколько там тебе лет?

– Достаточно, – сухо ответила она. Она не знала, что должна чувствовать – облегчение или раздражение, от того, что Стефану было неловко обсуждать с ней такую тему. Она повернулась к Наиэлю: – Стефан говорит, это не имеет значения. Мужчина может стать отцом, даже если не будет спать с женщиной. Он говорит, здесь постоянно так происходит. Пробные дети. Я не знаю…

Наиэль поднялся и спрыгнул с горы мусора. Он начал расхаживать взад-вперед перед ними. На ее памяти Наиэля впервые заинтересовали ее слова.

– Значит, он нашел способ открыть линию крови. Способ стать отцом, не переспав с женщиной? Но женщина-то должна была участвовать?

– Думаю, да.

– Спроси у него!

Хирка спросила. Стефан посмотрел на них так, будто они лишились рассудка.

– Да, черт возьми, разумеется, женщина нужна.

Моя мать. У меня была мать. Человек. Наполовину человек. Наполовину слепая.

Наиэль коснулся когтями подбородка.

– Но зачем? Он все равно не может пользоваться вратами, – произнес он, как будто разговаривал сам с собой.

– Мне казалось, ты рассказывал, что он хочет именно этого?

– Конечно хочет, но это должно быть невозможно! Они сожгли его кровь, чтобы запереть его здесь. Навсегда. Если он воспользуется вратами, то умрет. Каждая капля крови загорится в его венах, и он знает это.

Хирка поежилась. Казалось, мрак подбирается все ближе. Над их головами кричали вуроны. Это слеповство. Сожженная кровь. Кастрация. Из какого мира они явились? Насколько страна слепых погружена во мрак? Мысль была ужасно пугающей, поэтому Хирка не решилась обвинить Наиэля в том, что он сохранил еще одну тайну.

– Так как же он сделает то, что, по твоим словам, хочет сделать, если он не может воспользоваться вратами?

Наиэль оскалил клыки.

– Я не знаю! – прохрипел он. – Сколько дней у тебя есть для размышлений? Может быть, он собирается отправить отсюда в Имланд армию? Может, нашел другие врата? Врата, которые он может использовать так, что его кровь не загорится. А может, он нашел того, кто может его починить, как бы невероятно это ни звучало? А может, он нашел здесь покой, и ему нужна только ты – раб, кровь которого настолько сильна, что он может бегать между мирами по его поручениям? Можешь решать и выбирать, Сульни, но ответа у нас так и нет!

Хирка отодвинулась – то ли от его злости, то ли от таких теорий, она толком не поняла. И то, и другое вселяло страх.

Но Наиэль прав, они ничего не знают. Книга, которая должна была прибавить ума всем им, оказалась бесполезной.

Стефан кашлянул, и Хирка перевела его:

– Он говорит, что Грааль не может сам воспользоваться вратами. Они… они что-то с ним сделали. После того, как он явился сюда. Они уничтожили его кровь. Сожгли ее, по его словам. Отравили. Я не знаю.

– Серьезно? Для этого ты ему потребовалась?

– Что ты хочешь сказать?

– Новая кровь? Если ты его дочь, то он может использовать твою, так ведь?

Хирка уставилась на него. Неужели стресс совсем сломал его?

– Нельзя использовать кровь других, Стефан.

Стефан вытер окровавленную ладонь о штаны и выругался, когда понял, что сделал.

– Слушай, не знаю, из какого мира вы явились, но смутно догадываюсь, что у вас там каменный век или что-то такое. У вас есть больницы? Медицина у вас вообще есть? Разумеется, людям не обязательно спать друг с другом, чтобы завести детей. И разумеется, можно использовать кровь других! Господи, девочка, людям все время меняют кровь. Раковым больным, например. Больную кровь выливают, а здоровую вливают. Переливание крови? А вы чем пользуетесь? Пиявками? – похоже, у него началась истерика.

Хирку парализовало, и последние силы покинули ее. Она посмотрела на Наиэля.

– Он говорит… – она сглотнула и попробовала начать заново. – Он говорит, что они меняют кровь. В больницах.

Наиэль склонил голову набок.

– Всю до капли? Правда?

Никогда раньше Хирка не видела, чтобы Наиэль узнал от кого-нибудь что-то новое, но это ее не обрадовало.

– Правда, – прошептала она.

Стефан переводил взгляд с Хирки на Наиэля. Он пожал плечами:

– Что? Что я сказал?

Никто ему не ответил. Хирка смотрела вниз. Гнилой огрызок яблока. Битое стекло. Газетная страница с черепом, наполовину закопанным в землю. Смерть. Смерть и гниение. А потом Стефан засмеялся.

– Все так, да? Все дело в этом? – он смеялся все громче. Звук отчаяния врезался в ее тело. – Ты – мешок с кровью!

Хирке не обязательно было знать значение его слов, она все понимала. Смысл был так силен, что прорвал все языковые барьеры. Это самые страшные слова из всех, слышанных ею. Мешок с кровью. Она – мешок с кровью.

Новая кровь для старого зла.

– Ты пробираешься через черный ход, член Совета! – пророкотал Эйрик сверху. – Боишься, что мы тебя не впустим?

Смех хевдинга разнесся по Блиндболу. Его подхватил второй мужчина. Ример посмотрел вверх, не прекращая карабкаться. Как же хорошо услышать голоса имлингов после нескольких дней пути по пустоши.

Горная стена была голой, ухватиться почти не за что. Он полз к расселине, где стояли имлинги, к отверстию в скале над его головой, темному, как выбитый зуб. Ример подтянулся на последний уступ и оказался рядом с хевдингом Равнхова, с волосатым великаном. Его борода подросла – седовласая чаща, которой после Ритуала вряд ли касалась расческа.

Ример вытер пот и окинул взглядом Блиндбол. Черные горы как пальцы торчали из лесной гущи далеко внизу под ними. Он уже стоял здесь раньше. На этом самом месте. Перед тем, как горы побелели, а деревья замерзли. Вместе с Хиркой. Они вместе пересекли Блиндбол после той судьбоносной ночи в башне Всевидящего.