Наталья Осояну - Звёздный огонь [litres]

Он закрыл глаза.

Ничто не исчезло. Он по-прежнему все ощущал. Попутный ветер наполнял паруса, дельфы резвились за кормой, люди суетились на палубе. А откуда-то из недр фрегата тянулись сияющие тонкие нити, паутиной охватившие сам корабль и команду: они переплетались, но не путались, легко проходя одна сквозь другую. «Паутина… а где паук?»

– Дурак, – добродушно рассмеялся кто-то. – Все еще ничего не понял?~

Нити тянулись и вверх – туда, где парила крылатая тень, и пересмешник вдруг увидел «Невесту» с высоты птичьего полета.

Хрупкая скорлупка на огромных ладонях безграничного океана, вот какой она была. Вблизи казавшийся мощным и опасным существом, издалека фрегат выглядел очень уязвимым, а вот сам океан, то полный неизъяснимого очарования, то пугающе грозный, теперь был попросту чужим. Он жил своей особенной жизнью – дышал, испытывал чувства, для которых ни в одном человеческом языке не имелось названия, – а люди и даже магусы по сравнению с ним представлялись чем-то не более значительным, чем рой мошкары над камышовыми зарослями. Пройдут годы, пройдут века, но океан останется прежним…

– Эй, уйди с дороги!

Бэр протопал мимо, волоча сеть, переполненную водорослями из трюма, – как они проросли сквозь корпус, оставалось лишь догадываться. Отправив захватчиков за борт, гроган удовлетворенно хмыкнул и пробурчал что-то себе под нос на языке, который Хагену еще не доводилось слышать. Вот еще один секрет «Невесты ветра» – где еще можно встретить грогана, который был бы не просто умен, но еще и умнее кое-кого из людей?

– Ты начинаешь понимать.~

Пересмешник быстро обернулся: возле люка в палубе стоял капитан. С Крейна ручьями текла вода, но он казался довольным. Встретив взгляд Хагена, он улыбнулся и крикнул:

– Все, конец! Всем отдыхать!

Тотчас же пересмешник почувствовал усталость и зверский голод.

А еще у него почему-то стало очень хорошо на душе.

Лайра был зол.

Хагену уже доводилось видеть короля веселым, угрюмым, задумчивым – но теперь Арлини казался зверем в клетке. Он ни мгновения не мог усидеть на месте, хотя и пытался: опускаясь в кресло, почти сразу вскакивал и принимался ходить взад-вперед по двору, вдоль бортика фонтана, то и дело бросая свирепые взгляды на Крейна. Магус сидел, закинув ногу на ногу, скучающе смотрел в небо – в общем, делал вид, что происходящее его совершенно не касается. Хаген и Умберто, стоявшие поодаль, терпеливо ждали, когда представление окончится.

Наконец Лайра остановился и, уставившись на Крейна, рявкнул:

– Объяснишь мне или нет, почему ты отпустил Аквилу?!

– Да я уже сто раз объяснял, – ответил магус, сокрушенно вздыхая. – Ты зачем меня в Ямаоку послал? Разобраться с отравленной водой. Я и разобрался. Поговорил с Эйделом по душам, он мне объяснил, что к чему… и все, разошлись. А тащить сюда пленника… бр-р… я бы все равно не сумел привезти его в целости и сохранности, а потом за мою голову давали бы не шесть, а семь тысяч. Благодарю покорно.

– Сколько-сколько тысяч? – вкрадчиво переспросил Лайра и, схватив со стола какой-то листок, протянул Крейну. – Дружище, ты совсем одичал в морях! Вот, взгляни.

Феникс, хмыкнув, взял его – и рассмеялся. Покачал головой и передал бумагу помощникам, а потом посмотрел на Отчаянного без тени прежнего шутовства.

«Разыскивается… особо опасный… брать живым…

Вознаграждение: 10 000 империалов».

Хаген и Умберто переглянулись; пересмешник многозначительно поджал губы, а на лице Плетельщика узлов появилась широченная ухмылка.

– Мне пришлось бы везти его на своем корабле, – наконец сказал Крейн. – В итоге ты бы все равно ничего не узнал, потому что уголь не разговаривает. И нет, другого способа развязать ему язык не было.

– Да что же он такого натворил, этот Эйдел? Чем заслужил столь… пылкую ярость?

– Какая разница? Самое главное, я исполнил твое желание, – добродушно отозвался феникс. – В Ямаоке все в полном порядке, у них есть вода, никто не умер от яда. Ты доволен, признайся. Пора бы уже придумать мне второе задание, величество.

Страдальчески закатив глаза, Лайра пригласил гостей ужинать.

На этот раз стол был накрыт в одной из комнат «королевского» особняка и оказался столь богат, что еды хватило бы на добрых два десятка гостей. В комнате их поджидали Камэ и Эсме, за которой, как выяснилось, Лайра успел послать гонца. Женщины не смотрели друг на друга; целительница стояла у камина, рассеянно глядя в огонь, а картограф сидела на широком подоконнике, обхватив руками колени. Она опять оделась по-мужски и тоже казалась очень злой. Завидев брата, она спрыгнула на пол, как на палубу чужого фрегата, где вот-вот должна была начаться жестокая битва.

В полном молчании хозяева и гости заняли места за столом.

– Презабавно! – проговорил Крейн с усмешкой. – В прошлый раз яства были куда скромнее, но зато мы повеселились от души. А нынче не хватает праздничного настроения.

– Да уж, верно, – согласилась Камэ. – Мы как будто на поминки собрались.

Арлини нервно барабанил пальцами по столу и хмурился. Обстановка становилась все более натянутой, и Хаген с тоской подумал, что в «Веселой медузе» он смог бы хоть напиться как следует.

Неожиданно для всех заговорил Умберто. Голос его звучал тускло:

– Поминки или нет, но я слыхал как-то раз, что если разговор за столом не ладится, значит, за спинами гостей стоят духи. Может, так оно и есть.

– О-о, их тут целые полчища, – Лайра вымученно улыбнулся. – Кристобаль, а ты что скажешь? Видишь духов за нашими спинами?

– Сдается, мы сами скоро можем в них превратиться, – ответил магус. – Аквила уже встретился с имперскими фрегатами и теперь спешит-торопится к нам… но на ужин опоздает, видимо. По всей вероятности, они прибудут завтра, и весь вопрос в том, сколько их тут появится. Так что… – он поднял кубок, отсалютовал королю. – Пью за битву, которая нам предстоит совсем скоро, ваше величество.

Арлини промедлил лишь мгновение.

– За битву! – сказал он чуть хрипло. – За счастливый случай, который свел нас!

– Тогда уж лучше за удачу, – подхватила Камэ. – Пусть она и дальше будет на нашей стороне.

Лед треснул; вскоре они уже беззаботно болтали, порою перебивая друг друга, шутили, смеялись. Лайра и Крейн позабыли о ссорах и придирках, о трех желаниях, обо всем: просто двое старых друзей встретились после долгой разлуки. Они, наверное, давно уже не разговаривали по душам, подумал Хаген – и сразу же почувствовал, как его собственная тревога отступает, исчезает, растворяется.

– Кристобаль, а ты в прошлый раз так и не объяснил, в чем заключается истинная сущность Феникса, – вдруг сказала Камэ. В ее голосе не было ни намека на издевку, одно лишь любопытство. – Может, сейчас подходящий момент?