Гай Орловский - Ричард Длинные Руки. Церковь и демоны

– Да, – ответил конь лаконично, подобно невозмутимому спартанцу.

– Надо переместиться в ту комнату, видишь вон там?..

Он повернул голову и посмотрел на меня немигающими глазами стального цвета.

– Понял, – ответил я. – В твоих лапах или в седле?.. Так бы и сказал.

На такого рослого коня не запрыгнешь, пришлось вставить носок сапога в стремя. Ухватившись на луку седла, толкнулся от земли и сильным рывком вздернул себя наверх.

В самом деле император, сам чувствую, когда сжимаю коленями горячее и массивное тело плотностью нейтронной звезды, что умеет перемещаться таким способом, который я, за неимением более точных терминов, называю подпространством или вовсе другим миром, хотя это наш мир, только более сложный, чем догадываюсь даже я.

Голова едва не уперлась в свод, но здесь потолок высокий, а там пониже, потому поспешно лег на конскую шею, уткнув лицо в гриву, и велел задушенным голосом:

– Давай!

Мир стал багрово-красным, я все еще в своей спальне, но потрясенно не столько увидел, как ощутил, что все вокруг подрагивает, словно в броуновском движении находятся даже не молекулы, а намного более мелкие частицы. Картинка подрагивает, но это так воспринимаю я, а весь мир на самом деле монолитная глыба, намного плотнее гранита, это люди и все животные из настолько разреженной материи, что без труда перемещаются, ощущая только небольшое сопротивление воздуха…

В странном озарении увидел как-то не глазами, конечно, что даже вакуум не пустота, как чудится простому человеку, а я все-таки простой, вся вселенная из настолько плотного материала, что и недра нейтронной звезды, где все под чудовищным давлением, ни в какое сравнение, там всего лишь мельчайшие пузырьки почти пустоты…

А мы никуда не мчимся, но странным образом, не сходя с места, перемещаемся именно потому, что мир плотный и монолитный, мы тоже одновременно везде, только не понимаем и даже не чувствуем…

И все-таки я сто мильярдов лет ожидания задерживал дыхание, наконец копыта с сухим стуком ударили в дощатый пол, и я ощутил, что только-только успел набрать в грудь воздуха.

В черепе горячо, попробовал разогнуться и уперся макушкой в потолок. Похоже, вовремя лег на как бы конскую шею. Карл-Антон прав, с магией дело иметь опаснее, чем без доспехов лезть в гущу кровавой битвы.

Сползая по гладкому, как зеркало, боку, торопливо огляделся. Комната заполнена ароматами моря, занавеска на окне колышется, со двора стук топора по дереву, конское фырканье и довольное ржание.

Просторная комната грандкапитана, а потом ставшая моей, изменилась до неузнаваемости, явно дело рук Маргариты и Синтии. Женщины в первую очередь перестраивают свое гнездо по-своему, а потом постоянно перетаскивают мебель из угла в угол, а то и по комнатам, потому что без этого для них и жизнь не жизнь, а жалкое прозябание в заточении.

Стены отделаны голубым бархатом в золоте, а раньше, помню, все было в темно-красном, а это значит, в доме женщина. В большой мир рулить их не выпускают, так хоть в доме постоянно что-то да меняют.

Стол вроде бы тот, хотя нет, прежний был из темного дерева, а этот из светлого, да и вообще в помещении светло и чисто, хотя мебели прибавилось, без этого женщины тоже не женщины.

Я оглянулся, Файр неподвижен, настоящая статуя коня великого полководца, с высоты которого сюзерен оглядывает свое конное и прочее войско, основу любой державы.

Я сделал шаг к окну, но из-за двери донесся стук женских каблучков, я остановился и развернулся в ту сторону.

Дверь распахнулась, как от пинка, вошла не по-женски широкими шагами Синтия, все такая же могучая, рослая и с широкими плечами, сейчас красиво обнаженными, блестящими, как сглаженные морскими приливами валуны. Волосы на затылке собраны в узел, лицо хищное и решительное, платье синего цвета, длинное, но щиколотки не закрывает, мода модой, но это рабочее платье.

Я молчал, рассматривая ее во все глаза, а она ахнула, увидев нас с конем в тесной вообще-то комнате, глаза широко распахнулись, такие же ярко-синие, как платье.

Я широко улыбнулся, проговорил успокаивающе-ласковым голосом, стараясь выглядеть беспечным и вседовольным:

– Синтия?.. Что ты с собой сделала?

Она запнулась, всмотрелась в меня расширенными глазами.

– Кто… Сэр Ричард?

– А что, – спросил я с наигранным негодованием, – кто-то еще может быть таким же красавцем?.. Синтия, это я, не пугайся. Можешь везде пощупать. Я же маг, знаешь, могу прибыть так же, как и отбыл.

Она подошла ближе, все еще всматриваясь в мое лицо. Пахнуло хорошими духами, чувство вкуса на эти штуки есть даже у лучшего штурмана пиратской флотилии, думаю, это врожденное, как и сиськи.

– Ричард, – произнесла она, – мы уже и ждать перестали.

– А, – сказал я кровожадно, – уже с семьями?

Она потрясла головой.

– Нет-нет, пока нет… Не до того. Ты такого натворил, минуты не выкроить.

– А на платье нашла!

Она подошла вплотную, обняла за шею, а потом притянула к себе с неожиданной силой и впилась в губы.

Сладкий жар прокатился по моему телу, я некоторое время наслаждался этим чувственным огнем, но Синтия отстранилась и всмотрелась жадными глазами.

– А ты изменился, Ричард.

– Постарел, – согласился я.

Она покачала головой, не отрывая взгляда от моего лица.

– Стал взрослее.

– Ну наконец-то!..

– Страшно и представить, – договорила она, – с чем явился на этот раз…

Я ответил с оскорбленным достоинством:

– С переменами, конечно. Разве в прошлый…

– А что, – спросила она, – и еще раз повезет?.. Ричард, все будут счастливы тебя видеть. Я сейчас…

Она ухватила меня за руку, я дал подтащить меня к распахнутому окну, Синтия крикнула во двор зычным голосом:

– Киркас, сообщи всем, маркиз Ричард вернулся!.. Да-да, не таращи глаза!.. Бегом!

Снаружи в глаза ударило невыносимо яркое солнце, лучи отражаются как от блистающего кварцевого песка пляжа, так и от моря, что колышется, словно жидкое зеркало, стреляя во все стороны солнечными зайчиками.

Я поморгал, приспосабливаясь после полутемных залов императорского дворца, помахал рукой, лишь потом рассмотрел фигуры двух человек.

Оба незнакомы, явно пираты, что уже не пираты, вовсю пользуются гастарбайтерами из сел и деревень маркизата, а то и соседнего графства Краон, которое, правда, входит в королевство Лантарона, но долго ли вброд перейти пограничную речку, если здесь платят больше, да и жизнь повеселее.

Синтия указала взглядом на неподвижного коня.

– А это то… о чем я подумала?

– Что ты, – ответил я обиженно, – это просто конь. Но хороший. Я люблю коней, паруса и женщин! А ты даже красивее коня… Файр, не обижайся!.. Нам с тобой не нужно быть красавцами, мы прекрасны!..