Дмитрий Скирюк - Кукушка [litres]

Пару мгновений Яльмар созерцал коренастого одноногого кабатчика, потом расхохотался и хлопнул его по плечу, едва не сбив при этом с ног (верней, с ноги).

– Клянусь Оди… то есть что я говорю! – Христос свидетель, ты прав, я так и сделаю, коль ты не обманешь, – воскликнул он. – А у тебя голова варит! Небось не первый раз проворачиваешь такие делишки?

– Всё упирается в карман, – с усмешкою ответил Сваммердам и похлопал себя по этому самому карману. – Вы мне всех посетителей распугали, должен же я поиметь с вас какую-то выручку! А кто б я был, когда б не чуял, где можно поживиться? Никак не Хейре Сваммердам. Лет двадцать, двадцать пять тому назад я был самым удачливым контрабандистом на всём побережье, а моя фелюга – самой быстрой лоханью в округе, если не считать таможенных люггеров. Ни одна чиновничья тварь не могла поймать меня за руку. Если б не проклятый порох, я бы плавал до сих пор. С местными я ладил. Но когда шесть лет назад береговая служба отошла испанцам, всё переменилось. Нынче гёзы прогнали их к чертям, а тогда у них на куттере был фальконет, они не понимали по-фламандски и без разговоров начинали палить во всё, что движется, а я не успел спустить парус, и мне оторвало ногу шальным ядром. Цирюльник спас мне жизнь, но оторванное не пришьёшь.

– Да. Незавидная судьба, – согласился Яльмар, усаживаясь за стол. Шепнул пару слов стоявшему рядом Сигурду, тот кивнул и остался, остальные удалились.

– Я не жалуюсь, – пожал плечами старый мореход. – Наверное, это был знак свыше, что пора завязывать. Да и денег в аккурат хватило, чтоб купить таверну и осесть. Так что же, будете вы есть? У меня есть жаркое из молодого козлёнка и угри. Хорошие угри, без запаха тины.

– Неси!

– А пить что? Пиво? А то есть ещё вино и женевер [97] Голландская можжевеловая водка, по вкусу несколько напоминает джин. , – посоветовал кабатчик. – Вино дрянное, потому как местное, а вот женевер весьма хорош. Рекомендую. Мой приятель Аге Груневельд, сын мамаши Венте, гонит вполне приличный спирт. Только в последнее время сырья нехватка – зерно вздорожало. Он пробовал гнать самогон из чего-нибудь другого, даже из земляного масла, только плохо получилось – гореть горит, а пить противно. Он перегнал пять бочек, плюнул и забросил. Стоят в подвале. Может, пригодятся для чего. Не нужно вам?

– Нет уж, не надо, хватит с нас пива. А впрочем, так и быть, уговорил: тащи свой женевер! И чего-нибудь закусить. Если нам понравится, будем приходить сюда харчиться всей командой. Благо ходить недалеко.

– А если не понравится?

– В лоб дам, – добродушно бросил Яльмар. – И твой гроб очень быстро тебе пригодится.

– Понял, – так же добродушно отозвался Хейре Сваммердам.

Он удалился, вскоре вернувшись с двумя большими кружками, полными пива, блюдом козлятины, поджаренной с сыром и капустой, и с зеленой кубической бутылкой, полной опасного бесцветного зелья, пахнущего сивухой. Яльмар взял бутылку, критически посмотрел её на свет, отколупнул сургуч, выбил пробку, зажал ладонью горлышко, встряхнул несколько раз, отхлебнул и закашлялся. Жидкость впивалась в горло, как колючка, потом сразу начинала бродить в желудке в поисках выхода. Глаза варяга вылезли из орбит.

– Забористая штука! – выдохнул он, передавая бутылку Сигурду, чтобы тот тоже мог причаститься. – Давненько я такого не пивал. Отнесём её ребятам. Ночи холодные.

И они принялись за закуску.

Так они сидели довольно долго, разговаривая с кабатчиком о том о сём. Ближе к вечеру явилась старшая дочь с корзинкой угрей и покачала головой в ответ на молчаливый взгляд отца, потом пришла средняя и тоже покачала головой: никто из горожан не слышал ни о кукольнике, ни о бродячих музыкантах, а если слышали, молчали.

– Что ж, раз так, мы пойдём, – сказал Яльмар.

– Придите завтра, – посоветовал кабатчик. – Когда кого-то ищешь, то полезнее сидеть на месте, нежели ходить.

– Да неужели? – Яльмар поднял бровь.

– Истинная правда, не будь я Хейре Сваммердам. Судите сами: ежели сидишь, всегда есть шанс, что тот, кого вы ищете, однажды пройдёт мимо вас. А если вы и он всё время будете бродить, то далеко не факт, что вы встретитесь.

– Разумно, – признал Сигурд, впервые за весь день открывший рот, чтобы что-то сказать.

На кнорре всё было без перемен. Прилив поднял корабль и потащил вперёд, на берег, но дружина предусмотрительно завела два якоря, и кнорр качался на плаву. С борта перебросили на берег два связанных весла, по которым Яльмар и Сигурд забрались на палубу. Темнело. В небе засияли толстый серп месяца и звёздочка Венеры. Город осветился окнами, на судах зажгли фонари. Как раз при появлении Яльмара Харальд тоже затеплил масляный фонарь и теперь прилаживал его на крючок.

– Какие новости? – спросил он, обернувшись. Вся дружина молча ждала ответа.

– Стоим тут, – лаконично бросил Яльмар.

– Сколько?

– Сколько потребуется.

Он ждал роптания и недовольных возгласов, однако никто не стал ворчать – стоять в порту всегда приятнее и проще, чем грести неведомо куда. Пока мореходы закусывали и разворачивали меха и одеяла, Яльмар молча прошёл на корму и там остановился, созерцая гавань, серебрящуюся лунными бликами. Помои, трюмная вода, отбросы превратили дельту Мааса в большую сточную канаву, но сейчас, под вечер, это было не так заметно. Работа не прекращалась ни на минуту. Со всех сторон тянуло рыбой, жжёной ворванью, мочой и дымом от кузнечного угля. Яльмар стоял и смотрел, как снуют взад-вперёд люди и лодки, как идёт погрузка, и не сразу заметил, что сзади к нему подошёл Сигурд.

– Мы найдём её, – сказал он негромко.

Яльмар вздрогнул. Обернулся.

– Порой мне кажется, ты читаешь мои мысли, – сказал он.

Светловолосый гигант усмехнулся. Шрам превратил его улыбку в кривой оскал.

– Я знаю тебя столько лет, что мне нетрудно догадаться, о чём ты думаешь, Яльмар. Если она жива, мы её найдём.

Яльмар снова посмотрел на гавань. Сегодня солнце село в тучи, в адское месиво из дыма и огня, и сразу погасло. Яркое пустое небо быстро наливалось синевой и фиолетом, звёзды возникали быстро, словно сыпь после крапивы.

– Порой я думаю, что зря всё это затеял, – вдруг признался другу Яльмар. – Надо было мне остаться в Брюгге. Ведь сразу было понятно, что след потерялся. Искать мою девочку в этой богами проклятой стране – всё равно что искать иголку в стоге сена. Мне нужно было идти одному.

– Одному нельзя: война.

– Дружина ропщет.

– Ты – ярл, – коротко возразил ему Сигурд.

– Спасибо, побратим, – с чувством сказал Яльмар и сжал его плечо. Сигурд ответил ему тем же.

– Я тебя понимаю, – сказал он. – Ты же знаешь: у меня тоже погибла семья.

– Да. Я знаю, – посуровел Яльмар. – И всё же порой мне кажется, что боги оставили нас. Вечерами мне не по себе. Я много думаю, что правильно, что нет. Я всегда хранил верность старым богам, ты же знаешь. Но Христос достаточно силён, чтобы с ним считаться. А наши поиски закончились ничем. Ах, Сигурд, мне бы указание, знамение, хотя бы маленький знак, что я на правильном пути! Но всюду хаос, как понять? Я разбрасываю руны – предсказания туманны. Может, это потому, что я крестился? Или почему-то ещё? – Он сжал кулак. – Ах, мне бы знак, всего лишь знак!