Дмитрий Скирюк - Кукушка [litres]

– Когда всё случится, – спокойно сказал он, – просто будьте рядом. Пусть Зерги зачерпнёт, сколько сможет. Ей не хватило сил для полного заклятия. Возможности её невелики, но, думаю, вы сможете обратно стать людьми. Быть может, повезёт ещё кому-то, это мелочи. Главное, чтобы это был не Андерсон или кто-то вроде него.

– А кто такой Андерсон?

– Понятия не имею, – признался Жуга. – На. Положи обратно.

Некоторое время они шли молча. Вдали показались крыши северной окраины, в том числе и дома травника, точнее, дома загадочной Герты, где они остановились.

– А что будет с тобою? – спросил Рутгер.

Травник, щурясь, посмотрел вверх, на солнце.

– Я умру, – просто сказал он. – И давай не будем больше об этом.

Скупая простота и холод этих фраз настолько поразили Рутгера, что он до самого крыльца не произнёс ни слова.

Пока их не было, Сусанна распахнула окна наверху и вывесила наружу тюфяки. Дом, как и прежде, встретил их запахами плесени и угольного дыма, но уже не такими сильными, как раньше. Сразу поставили готовиться обед. Сусанна не сидела без дела и успела проголодаться. Пока она возилась у плиты, Жуга и Рутгер прибрались в кладовке и в комнатах; они вынесли мусор, а напоследок изловили водовоза и купили несколько вёдер воды. Поздний обед стал ранним ужином. Когда с едой было покончено и все расселись у камина наверху, за окнами стало темнеть. Рутгер сидел на ковре и мрачно прислушивался к бою городских часов.

– Восемь, – сказал он и вздохнул. – Скоро начнётся . Час или полтора я ещё посижу, потом уйду вниз, пожалуй. Вам не надо это видеть.

Жуга кивнул.

– Итак, – сказал он, беря тетрадь и погружаясь в кресло, – у меня хорошие новости. Я подыскал тебе место, Сусанна.

– Место? – Та встрепенулась, словно воробышек.

– Да. Это на другом конце города, в корчме «Пляшущий лис». Хозяйка там женщина добрая, я давно её знаю, она меня тоже. Но ты всё равно не очень-то ленись. Будешь помогать ей по хозяйству. Дальше видно будет.

Девочка выглядела растерянной.

– А как же… – пробормотала она. – Как же я… А вы как же?

– У нас дела, – отрезал Жуга. – И дела такие, что маленькая девочка не сможет нам помочь. Так что поверь и не спорь. На неделе я отведу тебя туда. Посмотришь, пообвыкнешься. Тебе понравится.

Он уселся поудобнее, раскрыл свою тетрадь и некоторое время смотрел в неё. Нахмурился, пролистнул несколько страниц, потом ещё, ещё… И вдруг со стоном уронил её на колени. Заглянул опять. Лицо его вытянулось.

– Яд и пламя! – выругался он.

Рутгер и Сусанна вскинулись: «Что? Что?!»

– Я… кажется… – травник осёкся, обвёл их беспомощным взглядом и опустил глаза. Растерянно провёл рукой по волосам, нащупал тонзуру, вздрогнул и помахал пятернёй, словно обжёгся.

– Да что случилось-то? – не выдержав, рявкнул Рутгер.

Жуга сглотнул, потом всё-таки нашёл силы закончить фразу:

– Кажется, я больше не умею читать.

В середине ночи вахтенный с Яльмарова кнорра заслышал скрип уключин и увидел свет фонаря. Оказалось, это шлюпка. Яльмар вылез из палатки в одних волосатых штанах, пронаблюдал, как шлюпка ткнулась носом в берег и на песок спрыгнул плечистый малый в кожаной куртке и широких штанах моряка. Спрыгнул и без всякого страха направился к кострам варягов.

– Щит и друг, – сказал он вместо приветствия. – Кто капитан?

– Это мой корабль, – ответил Яльмар. – Друзья знают меня под именем Яльмар Эльдьяурссон, врагам я известен как Олав Страшный. А кто ты?

– Меня зовут Бертель, – представился тот, – Бертель Энтенс де Мантеда. – Варяг кивнул в ответ. – Я состою на службе у Эдзара, графа Фрисландского, и прибыл узнать, зачем вы здесь, на чьей вы стороне и что намерены делать.

– А сам граф разве чей-то друг или враг? – спросил Яльмар. – Я не слышал, чтобы он кого-то поддерживал.

– Граф – друг штатгальтера, – помедлив, ответил де Мантеда. – Он не выказывает этого, но укрывает его корабли. Он вынужден быть осторожным: со всех сторон стоят войска герцога. Итак?..

– Я не шпион и никому не служу, – ответил Яльмар с некоторым высокомерием. – Мы прибыли для торговли и уплатили пошлину. Что касается моих забот, то они мои и только мои. Мне не нужна помощь, и я не люблю, когда кто-то встаёт у меня на пути.

– Нам не хватает кораблей, – сказал фрисландец. – Суда идут со всех сторон – из Остенде, Брюгге, Бланкенберге, Кнокке, все полные вооружённых гёзов. Но людей всё больше. Нам придётся отсылать часть кораблей назад, чтобы забрать оставшихся. А каждый бриг, каждый корвет – это плавучая крепость, на них по восьми, десяти, двадцати чугунных пушек. Если ты согласишься присоединиться к нам, хотя бы на время, чтобы перевезти людей, этим пушкам не придётся мотаться туда-сюда, как маркитантским лодкам, а мы были бы тебе благодарны и заплатили золотом. Мы ценим каждый парус, каждое весло.

– Я не нуждаюсь в деньгах.

– Пойми, варяг, наша страна в беде, – продолжал увещевать его Бертель. – Быть может, ты не понимаешь всего, но я вижу, что ты честный человек. Я попробую объяснить.

Мы – мирный народ, народ торговцев, ремесленников, пахарей, шахтёров и моряков. Мы жили на перекрёстке между Северным морем, графством Эмден, рекою Эме, Вестфалией, Юлих-Клеве и Льежем, епископством Кёльнским и Трирским, Лотарингией и Францией. У нас было двести городов, множество посёлков, имеющих права города, деревень, хуторов. Мы имели привилегии, купленные за большие деньги у обедневших государей. Теперь всё это отнято. Каменщик строит дома для пожара, ремесленник работает для вора. Сто тысяч семей – лучшие люди страны – из-за королевских указов унесли на северо-запад, в Англию, ремёсла и богатства нашей родины! Сто восемнадцать тысяч человек попали в застенки и скончались в мучениях! Повсюду смерть. Мы ходим по могилам.

Но принц собирает силы! Да, в войске была смута – нидерландское дворянство из зависти к Молчаливому предало священный союз, заключённый ради спасения родины. Эгмонт и Горн стали также предателями, но это не принесло им пользы. Дон Луис де Реквесенс [104] Луис де Реквесенс-и-Суниге – официальный преемник герцога Альбы, назначенный в Нидерланды после того, как Альба обратился к королю с просьбой уволить его и вернулся в Испанию. Объявил частичную амнистию иноверцам, выиграл несколько важных сражений и занял большую часть северных областей, где мятеж был сильнее. Знаменитый «испанский террор», устроенный войсками в Антверпене и Маастрихте после его смерти, во многом лежит на его совести. разбил наши войска при Моокерхайде, Людвиг и Генрих [105] Людвиг, граф Нассауский, и Генрих, герцог Цвайбрюкенский, – братья Вильгельма I, принца Оранского. убиты, Бредероде умер, и продолжать эту войну некому, кроме бедного лорда Фландрии и Брабанта, ожидающего честных вождей, чтобы двинуться вперёд. Наши города в беде: уже год, как Альба осадил Алькмар, Гарлем и Лейден. Гарлем уничтожен, но мы отомстим! Видишь мой корабль? Он был среди тех, кто находил убежище в английских гаванях. Испанцы подали протест, и королева Елизавета велела нам оставить Дуврскую гавань. Но этим Филипп только вырыл себе яму! Вдумайся: сорок кораблей! Нам было нечего терять, мы отплыли в Нидерланды и первого апреля взяли Брилле, и теперь властвуем над морем! Брилле наш, но это только начало. В Зеландии и Северной Фрисландии, на островах мы собираем новый флот, чтобы прийти на помощь остальным. Недавно в Мехелене был совет, где было принято решение о наступлении. Там были сам Вильгельм, Фридрих Голленгаузен, маркграф Гессенский, Дитрих ван Схоненберг, граф Альберт Нассауский, и Антуан де Лален, губернатор Мехелена. Это честные дворяне, они сдержат слово.