Синда Чайма - Королева в изгнании [litres]

Сейчас у Кэт было такое сосредоточенное лицо, словно она готовилась выдать какой-то секрет или же о чем-то спросить, но не знала, как подступиться. Друзья наполнили тарелки едой и уселись за привычный стол у окна.

Сил расспрашивать «тряпичницу» у Хана не было. Он молча ел и потирал ладонью лоб.

Танцующий с Огнем тоже не стал задавать наводящих вопросов, хоть и заметил настроение Кэт. Вместо этого горец пустился в подробный рассказ о новом обереге, который он изготавливал вместе с магистром Огненным Кузнецом и который был призван защищать жилища от пожаров.

Кэт закатила глаза и посмотрела на Хана, явно желая сменить тему.

– Что это с тобой? – спросила девушка.

– Грифон отстранил меня от занятий до конца семестра, – ответил он.

– Только и всего? – Кэт недоверчиво покосилась на друга.

Хан пожал плечами.

– Я ведь приехал сюда именно за этим – изучать магию.

– А я уж было решила, что та высокородная гордячка разбила твое сердечко, – ухмыльнулась Кэт.

Ее предположение привлекло внимание Алистера. Он оторвался от еды и поднял голову.

– Какая еще высокородная гордячка?

– Да я давно знаю, что ты с кем-то бегаешь на свидания. Пропадаешь почти каждую ночь и вынуждаешь меня общаться с этим дикарем. – Кэт кивнула в сторону Танцующего с Огнем. – Вчера вечером я наконец поняла, с кем ты встречаешься.

– И с кем же?

Хан озадаченно глянул на горца, который казался не менее растерянным.

– Ха! Да с той Ребеккой, – самодовольно ответила Кэт.

– Какой еще Ребеккой?

Подруга окинула Хана взглядом, который говорил: «Меня-то ты не проведешь».

– Ребекка Морли, предатель. Я встретила ее вчера вечером возле храмовой школы.

– Она здесь? В Оденском броде? – Он пораженно уставился на Кэт.

Сердце юноши заколотилось так громко, что, казалось, стук донесся и до его друзей.

– Да, видела ее прямо возле храмовой школы. – Кэт свела брови. – Так ты не с ней гуляешь?

Хан покачал головой.

– Нет. Понятия не имел, что она здесь.

– Хм… – Воровка состроила недоверчивую мину и занялась поеданием картошки, словно данная тема перестала ее интересовать.

Хан задумался. Ему показалось, что он видел Ребекку тогда у конюшни в день приезда, но был уверен, что ошибся.

– А ты уверена, что это была Ребекка Морли?

Кэт кивнула, пережевывая картофель.

– Что она может делать в Оденском броде? Она учится в храмовой школе?

Такое могло быть, но чем Ребекке не угодила храмовая школа Южного моста или соборная школа Фелла?

Подруга покачала головой.

– На ней был мундир грязноспинников.

– Она учится во Вьене? Не верю!

«Ребекка страшна в ярости, но при таком маленьком росте и легком весе… Какой из нее солдат?»

– Верь не верь, – хмуро буркнула Кэт, – но на ней была коричневая форма.

– А что тогда она делала возле храмовой школы? – поинтересовался Хан.

Девушка нервно заерзала на стуле.

– Рада, что подняла тебе настроение. А то выглядел как висельник.

– Кэт!

– Да она подглядывала за этим, как его… Капралом Бирном.

«И «синий мундир» здесь?!»

– Хорошо. Ребекка подглядывала за капралом Бирном. А он-то что делал в это время?

Кэт сдалась.

– А капрал Бирн миловался с Аннамаей. Может, помнишь ее. Вы виделись в день приезда. Так вот, они сидели у нас в гостиной. Гвардеец как послушный мальчик навещает Аннамаю два раза в неделю. Но они лишь держатся за руки и ничего больше не делают. – Воровка закатила глаза, будто добавляя: «И какой в этом смысл?» – В общем, выхожу я на прогулку и вижу, что за кустами кто-то ползает и заглядывает в окно, за которым видать Бирна с Аннамаей, а эта наглая девка, Ребекка, за ними подсматривает!

– Это тот самый капрал с Южного моста?

– Других я не знаю.

Хан представить не мог, как можно было изменять Ребекке.

– Ты ей что-нибудь сказала?

– Аннамае?

– Ребекке.

– Спросила только, что она здесь делает, – ответила Кэт, не глядя Хану в глаза.

– Ну и? – нетерпеливо уточнил юноша. – Что она ответила?

– Сказала, учится здесь.

– А про меня ты ей что-нибудь говорила?

Послушница нахмурилась.

– С какой стати? Ты что, пуп земли?

Танцующий с Огнем усмехнулся, и Хан метнул на друга мрачный взгляд.

– Да я вообще подумала: Ребекка изменяет тебе с капралом Бирном и подглядывает за тем, как он изменяет ей. Собственно, я толком ничего спросить-то не успела. Она сразу удрала.

– И зачем ей было удирать? – озадаченно нахмурился Хан.

Кэт умела наболтать с три короба, умолчав при этом о самом важном.

– Да почем мне знать? – Бывшая воровка помедлила, а затем неохотно выдала: – Ладно. Я приставила нож к ее глотке.

Хан и Танцующий с Огнем переглянулись.

– Нож? – нахмурился горец.

– А что такого? Она ползала там в кустах… Я ж не знала, чего ей надо! Да и сразу не признала. И… это как-то само собой вышло.

– Действительно, со всеми бывает, – сухо бросил Хан.

– Я рассказала обо всем Аннамае. Она ответила, что они с капралом Бирном собираются пожениться. Правда, нескоро. Как по мне, если уж решаешься на брак – так чего кота за хвост тянуть?..

Хан откашлялся.

– А ты, случайно, не спросила у Ребекки, где она живет?

– Случайно нет. Можешь попробовать заглянуть в ученический дом Гриндел. Это на том берегу. Там живет капрал Бирн.

Вскоре Раисе довелось познать и отрицательную сторону наличия друзей: они настойчиво стараются приободрить, когда все, чего тебе хочется, – лишь жалеть себя.

Недели после разоблачения Амона пролетели как в тумане, и незаметно подкралась пора экзаменов. У Раисы не осталось времени на хандру, а Хейли и Талия были заняты так, что в любом случае ничего бы и не заметили. Но как только экзамены закончились, время на страдания снова появилось. И это не прошло мимо внимательного взгляда подруг. Началась череда торжеств, которая должна была завершиться праздником солнцестояния.

Раиса не знала, о чем судачили Талия и Хейли с остальными «волками», однако как только принцесса входила в гостиную, разговоры затихали. Помочь старался каждый. Гаррет упрашивал ее разделить с ним флягу коньяка, которую прятал под половицей, а Мик уговаривал забрать у него сшитую горцами седельную сумку, которая так ей нравилась. Теперь Раиса старалась проводить в Гринделе как можно меньше времени. Принцесса не выходила из своей комнаты, если знала, что в ученическом доме находился Амон. В редкие же моменты встреч с ним она была вежлива, спокойна и уступчива.

Девушка больше не сердилась на капрала Бирна, просто не могла выносить его уныло-виноватое выражение лица, словно он хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов. Также принцессе докучали многозначительные взгляды, которыми обменивались остальные.