Кирилл Корзун - Сломанный клинок [litres]

Мужчина громко хлопнул в ладони, и тотчас вращение барабанов молитвенниц приостановилось, а подростки обратили на него своё внимание.

– Служение господину – это честь, – тихо, но отчётливо проговорил наставник мальчишек.

– Служение господину – это честь, – слаженно повторили, слово в слово, подростки. В их глазах горел свет веры в каждое слово наставника, в них не было ни тени сомнения, а значит, всё сказанное было для них истиной.

– Путь самурая – путь служения!

– Путь самурая – путь служения!

– Есть три качества безупречного слуги: решимость выполнить волю хозяина, смелость и готовность умереть!

Подростки в унисон, как мантру, повторяли слова древнего кодекса, всем своим естеством впитывая каждую каплю бесценных знаний и правил, которым предстояло сформировать их дальнейшую жизнь.

– Слуга не может сменить господина. Его служение заканчивается лишь смертью.

– Слуга не может сменить господина! Его служение заканчивается лишь смертью!

Наставник заложил руки за спину и властно пророкотал, изменив тональность голоса, тем самым выделяя особую важность следующих слов:

– Путь самурая – это стремление к смерти!..

…перекошенное яростью лицо желтолицего азиата рассекла глубокая рубленая рана, оставленная зажатым в руке самурайским мечом. Боец в кевларовой броне выронил из рук короткий автомат и взвыл нечеловеческим голосом, падая на колени и отлетая в сторону от мощного удара закованной в сталь ноги. Прикрывавший его со спины напарник не успел вовремя развернуться на крик боли товарища. Рывок за воротник камуфляжной куртки бросил его на спину, и в то же мгновение узкий клинок меча пригвоздил его к пылающей земле, направленный уверенной и безжалостной рукой…

…– Брат, мой младший потерянный брат… – неуверенно, едва шевеля губами шептал израненный юноша, прислонившись спиной к сложенной из огромных каменных блоков стене. – Мы так ждали тебя… особенно мама…

– Леон, тебе сейчас нельзя разговаривать!

– Избавь меня от нотаций, Кеншин… Выслушай меня и… – раненый собрался с силами, прикрыл зиявшую в груди широкую рану ладонью и тяжело, с клокочущим всхлипом, вздохнул: – Ты не обязан быть тем, кем стал по воле отца… Он сам мне говорил это. Выбери свой путь. Ты… сможешь… я верю… мама верила… и отец… тоже…

Его речь становилась всё более отрывистой, едва слышной, слова еле-еле прорывались сквозь гул и треск набирающего силы пожара и редкие глухие взрывы.

– Живи, Кеншин, живи! Проживи эту жизнь… за нас двоих… обеща…

Юноша не договорил, вздрогнул, выгибаясь дугой от пронзившей его боли, и замер, невидяще глядя куда-то перед собой. Тонкие черты его лица застыли – оживлявший их смелый и сильный дух окончившего свой жизненный путь человека отправился в свой последний путь.

– Обещаю, Леон, обещаю…

Алекса пришла в себя и увидела, как Леон выходит из переулка, туда, где грохотал разъяренный дракон-элементаль, неожиданно призванный теоретически неспособным на это кадетом. Пережив внутреннее потрясение, она ещё несколько секунд провожала его спину бессмысленным взглядом, зачарованно любуясь игрой света бледнеющей татуировки, кое-как собрала мысли в кучу и… поразилась той мощи, которую ощутила в себе.

– Древняя кровь? Какой вкусный мальчик! – потрясённо качнула она головой, на ходу вскидывая своё любимое короткоствольное к плечу и немного неумело формируя технику ранга учитель. – Не-е-ет, я не дам ему умереть. Только не теперь…

Дракон слабел буквально на глазах. Мощность призванного из тени духа напрямую зависела от ранга призывателя, а я не мог похвастаться высоким рангом, болтаясь где-то между воином и ветераном. Враг смог избавиться от опутавшего его тела и не подпускал к себе чешуйчатого хищника, осыпая его непрестанным градом небольших шаровых молний. Дракон слабел и почти перестал представлять опасность для напавшего на нас китайца, решившего, что пришло время для его туза, спрятанного в рукаве.

– Ты слаб, ронин, как и твоё создание! Узри же, на что способен настоящий Дракон! – взревел китаец, рванув на себе бурую хламиду. – Небесный Владыка, покарай его!

Ударившая с небес пурпурная молния угодила в слетевшего с катушек убийцу, заключив его в плотный овальный кокон из багровых искр. Моё сердце дрогнуло, а интуиция уверенно шепнула:

– Нам pizdec…

Вихрь из искр взметнулся и опал, за доли секунды образовав на месте моего противника новое, невиданное мной ранее существо. В нём было слишком мало от человека, разве что оно стояло на двух лапах, оканчивающихся длинными серповидными когтями. Ещё одну пару таких лап оно воздело к небесам и, обратив к ним зубастую крокодилью морду, широко распахнуло сложенные за спиной крылья. Покрывавшая его багряная чешуя словно светилась изнутри, мощный и длинный хвост несколько раз долбанул в мостовую, шрапнелью разбрызгивая намертво сцепленные старыми мастерами камни.

Камонтоку. Безусловно старое и сильное, совладать с которым возможно лишь…

Мысли прервал задорный выкрик из-за спины:

– Ещё одна ящерица! Ва-а-а-а-а!

Оба дракона негодующе взревели, словно почувствовали пренебрежительное отношение к себе в её словах. Алекса уверенно встала рядом, не выпуская драконоподобную тварь из прицела. Тень сожаления коснулась моей души, омрачив холодную отрешённость смертника печалью. Я не хотел её смерти. Это был мой бой и моя участь. Но я обязан был уважить её выбор. А она захотела встать рядом. И умереть вместе со мной.

Мой дракон вновь рванулся к противнику и чуть не нарвался на сплошной поток рубиновых молний из его пасти, лишь в последний момент поднырнув под него и плюнув в ответ уже опробованной в деле световой кометой. Алекса заковыристо выругалась и, прикусив нижнюю губу, плавно потянула спусковой крючок.

Звук её выстрела потерялся на фоне какофонии боя, но вот сам выстрел не остался незамеченным. Вспыхнувший на секунду мистический круг вокруг ствола полыхнул кровавым-багрянцем и трансформировал пулю в кристаллическое копьё из полупрозрачного розово-пурпурного вещества. Яркий росчерк снаряда соединил стрелка и цель, растянувшись пульсирующей от избытка силы нитью, а время словно замедлилось, позволив мне в подробностях рассмотреть, как кристалл навылет прошиб чешуйчатое тело врага и, остановив свой полёт, взорвался облаком мелких осколков.

Красный Дракон издал негодующий вопль боли, прыжком взвился в небо и осыпал нас дождём осыпающихся с его крыльев шаровых молний. Дыра в груди нисколько не убавила в нём прыти, скорее наоборот – разъярила сверх меры и вынудила пойти ва-банк.

Молнии частым градом сыпались на нас – Алекса окуталась красным свечением «доспеха крови», мне же оставалось надеяться лишь на «доспех духа» и два артефактных клинка в своих руках. Настал мой черёд выложить заготовленную карту. Не туз, но тоже вполне весомый козырь.