Т. Баррон - Семь песен [litres]

Я поднял голову в поисках хотя бы призрачной тени луны. Но ничего не увидел. Вообще ничего. Я до боли закусил губу, горько раскаиваясь в том, что потратил драгоценные минуты на разговор с Рита Гавром.

Вдруг Риа подняла руку и указала на слабо светящуюся полоску, которая только что появилась из-за туч.

– О, Мерлин! Это все, что осталось от луны. Она исчезнет еще до рассвета!

Я вскочил на ноги.

– И нашей мамы тоже не станет, если мы не сумеем прийти к ней до зари.

– Но как нам успеть? – Риа поднялась и взглянула на южный горизонт. – Отсюда до Арбассы так далеко!

Вместо ответа вся ложбина, в которой мы находились, вздрогнула, и горы тряхнуло. Дрожь усилилась. За второй ударной волной последовала третья. И четвертая. Со склонов на нас с грохотом покатились камни. Я вытащил из-за пояса посох и оперся на него, чтобы не упасть. Затем я своим «вторым зрением» заметил на горизонте могучую фигуру. Подобно стремительно растущей горе, она заслонила собой звезды. Но я сразу же догадался, что это вовсе не гора.

– Шим! – завопил я. – Сюда, мы здесь!

Мгновение спустя чудовищная фигура великана возвышалась над нами. Круша ногами камни, попадавшиеся на пути, он приблизился и опустил руку. Мы с Рией быстро забрались на его ладонь. Бамбелви, хотя и неохотно, последовал за нами.

Шим сморщил нос-картошку и криво ухмыльнулся.

– Я рады вас углядят!

– Нас съедят, – простонал Бамбелви, судорожно сжимая в пальцах полы плаща. – Он поймал нас и уже представляет себе, как нас приготовит.

– А мы рады видеть тебя! – ответил я, не обращая внимания на болтовню шута.

– Как ты узнал, что нам нужна твоя помощь? – спросила Риа. – И как ты нас нашел?

Шим выпрямился, поднял нас в воздух. Несмотря на то что я изо всех сил старался удержаться на ногах, я покатился по мягкой ладони и едва не врезался в скрючившегося Бамбелви. Риа, напротив, присела рядом с нами с грацией лебедя.

– Я лежу сонные, и снитеся мне… – Великан смолк, сжал огромные губы. – Я не могли помнить! Но неважное, сон превращаться в птицу. Сокола, вроде того, который раньше ездили у тебя на плече, только этот был весь белая и серая, а не бурая.

Мое лицо, наверное, исказилось. Я почувствовал хорошо знакомую боль между лопатками и боль в сердце.

– А потом этот сокол кричать на меня, так громко, что я просыпается. – Шим сморщил нос. – И у меня могучее чувство, что мне нужен тебя искать! И, самая странное, в голове у меня картина, куда идти.

Риа улыбнулась.

– Этот сон послал тебе Дагда.

Великан приподнял лохматые брови.

– Ты верный друг, Шим! А теперь отнеси нас к Арбассе. – Я бросил взгляд на бледную тень умирающей луны. Она показалась мне еще тоньше и меньше, чем минуту назад.

Ветер подул со всех сторон одновременно, и моя туника захлопала, словно парус, когда Шим развернулся и, тяжело топая, зашагал через горы и долины Потерянных Земель. В три-четыре шага он взбирался на склоны, которые мы преодолели бы за несколько часов, и давил камни волосатыми ногами. Как только он спускался в очередную долину, то сразу же начинал карабкаться на гребень следующего хребта. Через несколько минут я почувствовал запах дыма и понял, что мы проходим мимо лощины спящего дракона.

Когда Шим повернул на юг, чтобы пересечь пролив, нас окутал туман, ветер принес запах морской воды. Розовые глаза великана сверкнули.

– Я не говорить вам, что я надеется пересекать пролив с вами еще в один дня? – Громоподобный хохот раскатился над волнами, плескавшимися у его ног. – Истинно, верно, правильно!

Но никто из нас не разделял его веселья. Бамбелви хватался за живот, бормоча что-то насчет кончины великого шута. Мы с Рией пристально вглядывались в ночное небо, пытаясь не выпускать из поля зрения стремительно таявшую луну.

По звукам и запахам, доносившимся из темноты, а также по манере Шима шагать я определил, что местность, по которой мы двигались, изменилась. Выбравшись из пролива, он быстро преодолел прибрежную равнину, которая постепенно поднималась, и немедленно начал взбираться в горы. Вскоре его шаги стали короче – потому, что склон горы становился все круче. Мы двигались по направлению к заснеженным хребтам, окаймлявшим Варигаль. В какой-то момент из-за гор до меня донеслось гудение голосов великанов, но эти звуки быстро затихли вдали.

Покинув ледники и заливные луга, мы спустились в лабиринт невысоких холмов, затем очутились среди болота. Воздух стал влажным, снова появился туман. Я знал, что поблизости находится хрустальный грот Великой Элузы. И я подумал: интересно, где сейчас огромная паучиха? Может быть, спит в своем доме, свернувшись среди Сокровищ Финкайры? Или вышла на охоту за призраками и гоблинами, чтобы удовлетворить свой ненасытный голод?

Треск ломающихся сучьев и шорох листьев под ногами великана оповестили нас о том, что мы вошли в Лес Друма. Нос щекотал лесной воздух, густой, насыщенный испарениями хвойных деревьев. Огромные тени, не уступавшие по высоте гиганту, который нас нес, устремлялись к небу. Я невольно вспомнил страстное желание Шима, которым он поделился со мной давным-давно: «Быть большая , как высоченные дерево» .

Да, его желание исполнилось, вне всяких сомнений. Сидя на гигантской ладони, я буквально гипнотизировал умиравшую луну, которая слабо светилась высоко над нашими головами. Я был почти уверен в том, что мое самое сильное желание никогда не сбудется.

В миг, когда я уже начал сомневаться в том, что вижу бледную полоску, и подумал, что это лишь игра моего воображения, над нами нависла огромная тень. Она была выше и шире прочих и по величию не уступала Дереву Душ в царстве Дагды. Наконец-то мы добрались до Арбассы! Среди ее мощных сучьев, сияя, словно звезда, устроился древесный домик, в котором ждала нас Элен Сапфировые Очи.

Шим наклонился, положил ладонь на толстые корни дуба. Я схватил посох и спрыгнул на землю. Риа и спотыкавшийся на каждом шагу Бамбелви последовали за мной. Крикнув великану пару слов благодарности, я обернулся к Арбассе, надеясь на то, что на сей раз дерево не будет чинить мне препятствий и впустит меня внутрь.

В тот же самый миг вековой ствол издал низкий скрип. В коре образовалась щель, трещина, затем открылась дверь. Я протиснулся сквозь узкий проем. Перепрыгивая через две ступени, не глядя на руны, вырезанные на стенах, я взлетел вверх по лестнице. Когда я отбросил в сторону завесу из листьев, закрывавшую вход в жилище, и вбежал в комнату, Икстма, самец белки с огромными глазами, пронзительно вскрикнул. Он отскочил в сторону, уронил на пол чашку с водой. Но увидев у меня за спиной Рию, подбежал к ней, начал что-то громко щебетать.

Элен с закрытыми глазами лежала на полу на том самом месте, где мы ее оставили. Ее голова покоилась на той же самой подушке, набитой пахучей хвоей, и то же самое мерцающее одеяло прикрывало ее тело. Но когда я отложил посох и опустился на пол рядом с матерью, я увидел, как сильно она изменилась. Ее прежде нежные, розовые щеки стали мертвенно-бледными, словно выбеленные солнцем кости. Лоб покрылся глубокими морщинами от перенесенных страданий. Она сильно похудела и была теперь тоненькой, как умиравшая в небе луна. Я положил руку ей на грудь в надежде почувствовать биение сердца, но ничего не услышал. Я прикоснулся к ее растрескавшимся губам в надежде уловить хотя бы самое слабое дыхание, но ничего не почувствовал.