Дмитрий Скирюк - Руны судьбы [litres]

Девятое или десятое яйцо оказалось с кровавыми хлопьями. Томас выругался шёпотом и принялся вылавливать и вырезать концом ножа кровавые куски. Мысли его приняли иное направление.

Зачем Жуга вообще понадобился инквизиции? Конечно, этого следовало ожидать. Испанцы в последнее время совсем озверели. Святая Церковь видела еретиков, где надо и не надо («Надо бы кошек из зала убрать», – подумалось ему). Но травник… Чем мог досадить им травник? Впрочем, было бы желание, а причину всегда можно отыскать. Нелюдимый, неизвестно где проживающий, Жуга всегда был личностью немного подозрительной.

Они все искали одного человека. Все. Томас поразмыслил и твёрдо решил предупредить травника, как только тот появится в городе. Это было можно проделать. Понаблюдать за домом, и за тем, другим… Это могло быть опасным, но старый Томас умел платить свои долги.

Он появился в зале, неся дымящую яичницу и сковородку с мясом, поставил их перед священниками и солдатами, выложил меж ними булку хлеба и спросил у монаха, не надо ли чего ещё.

– Спасибо, ничего, – за всех ответил тот. – А кстати, – он обернулся, – к вам сегодня, случаем, не заходил мальчишка?

– Мальчишка? – Томас лихорадочно пытался сообразить, что к чему.

– Да. Такой, знаете ли, оборванец в драном кожухе, маленький, как табуретка, и нахальный, как обезьяна.

Описания были профессионально кратки и убийственно точны. Томас сглотнул так сильно, что заболел старый шрам на горле, и с деланым равнодушием пожал плечами:

– Мальчишки? Я не помню. Заходили трое или четверо. Может, и был такой, как вы описали. Я их не запоминаю.

– Ну, этого мальчишку вы бы запомнили. Он мог вам показывать такой же рисунок, как у меня.

Томас с трудом заставил себя держаться спокойно. Сердце его забилось.

– Вообче-то, да, такого я наверняка запомнил бы, – ответил он, стараясь говорить небрежно, и опять пожал плечами. – Вот тока мне до вас никто ничего такого не показывал.

Пытливый взгляд священника, казалось, пронзал Томаса насквозь. Внимательный такой взгляд, поощряющий, всё понимающий.

Всё понимающий.

Всё-всё.

– Так значит, он здесь был.

Запахло жареным. Теперь отпираться было уже опасно.

– Я не могу ручаться за всяких мальчиков, святой отец, – развёл руками Томас. – Вы же меня понимаете? Да, был похожий парень. Хлеба попросил. Я дал. Денег у него не было.

– Давно?

– Давно.

– Прекрасно, – вновь сказал монах и неожиданно сменил тему, словно вопрос был закрыт: – Так какую гостиницу вы, говорите, нам порекомендуете?

– Получше или подешевле? – спросил Томас, опомнился и вздрогнул. – Ох, простите, святой отец. Гостиницу? Конечно, конечно… Думаю, вам подойдёт «У Синей Сойки». Да, «У Синей Сойки». Там хороший стол, большие комнаты и чистые кровати.

– А девки там есть? – спросил солдат, похожий на большую обезьяну (Томасу доводилось видывать таких в зверинце). Остальные одобрительно заухмылялись.

– Что? Девки? Э-э-э… нет. Да, нет. Если господ солдат интересует подобный э-э-э… вопрос, то лучше будет «Красный Дракон», «У Камня» или «Под Луной».

Они переглянулись и кивнули, затем доели, допили, расплатились и удалились. Только тогда Томас вздохнул с облегчением. И только через полчаса с запоздалым ужасом он осознал, что сам порекомендовал им постоялый двор, который находился возле дома, принадлежавшего травнику.

У башни «Синей Сойки».

Время шло, посетители тихонько расходились. Наконец не осталось никого. На улице стемнело, зажгли фонари. Томас в несчётный раз протёр пивную стойку, составил на полки кружки и запер дверь на засов.

Прошло, наверное, полчаса. Огонь в камине угасал, свеча в розетке догорела. Томас подсчитывал выручку, когда постучали.

– Закрыто! – крикнул он. – Завтра приходите.

– Это я, – послышалось снаружи. – Открывай.

– Кто «я»? – с подозрением спросил кабатчик. – Вот не открою. «Я» бывают разные!

– Эх, Томас, Томас, ты всё такой же, – добродушно, но как-то устало сказали за дверью. – Как твоё горло, Фома неверующий? Опять жрёшь чеснок? Даже через дверь шибает. А я, между прочим, говорил тебе, чтоб ты им не увлекался. Ну, чего молчишь?

И тут Томас вспомнил, где он слышал этот голос.

– Господи! – выдохнул он и лихорадочно задёргал засов.

У двери, привалившись к столбику, стоял Жуга – травник по кличке Лис, когда-то спасший ему жизнь. Человек, которого сегодня спрашивали трое – мальчик-бродяга, городской головорез и святой отец-инквизитор. Подобных совпадений не бывает. Нехорошая примета. На этот случай даже поговорка есть: беда не приходит одна.

Нет, не так: случится раз, случится и два.

Нет, опять не то…

Кружились, падая, снежинки, а Томас всё стоял, осмысливая события дня и не зная, что сказать.

– Привет, Томас, – усталым голосом сказал травник. Провёл ладонью по лицу. – Извини, что я поздно. Нальёшь мне кружечку?

– Ох, господи. – Кабатчик отшагнул назад. – Конечно, заходи. Конечно, налью.

– Не зажигай свет. – Жуга переступил через порог и плотно затворил за собою дверь. Стряхнул мокрый снег с волос и с плеч, расправил складки плаща и опустился у погасшего камина. Томас торопливо сдёрнул с полки кружку и наполнил её из бочонка. Поставил перед травником. Тот кивнул благодарно, отпил половину и вытер губы рукавом.

– Сто лет тебя не видел.

– Да уж, давненько ты не заходил. Случилось что-нибудь?

– А почему ты спрашиваешь?

– Неважно выглядишь.

– У тебя вид тоже не цветущий.

– Старею, старею, – посетовал Томас. Всё это время трактирщик порывался рассказать о сегодняшних событиях, но не знал, как начать.

Травник начал сам.

– Надо поговорить, – сказал он. Взгляд его голубых глаз сделался серьёзен и угрюм. Он отставил кружку и сплёл в замок пальцы рук. Покосился на дверь. – Жена спит?

– Спит. А что?

– Не хочется её беспокоить. – Он провёл рукой по волосам. – Дело вот в чём. Меня вчера, похоже, хотели убить.

– Не убили? – спросил кабатчик и тотчас осознал всю глупость вопроса.

– Как видишь, – усмехнулся травник, но тут же посерьёзнел.

– Так, значит, это тебя в переулке Луны…

Он не договорил.

– Что, уже наслышан? – травник кисло усмехнулся. – Быстро сплетни носятся. Да. Меня. Сперва я думал, что нарвался на простых ворюг, но потом… В общем, это был не грабёж. Что-то происходит, Томас. Уж слишком много нехорошего творится. Кто-то ищет мои старые связи, трясёт моих старых друзей. Не хочу, чтобы стряслась беда. Скажи, с тобою ничего такого в последнее время не произошло?

Томас сглотнул раз, другой, собрался с духом и заговорил. Слова полились из него потоком, будто прорвались невидимые шлюзы. Он рассказал всё. Что произошло сегодня утром, вечером и днём, как его спрашивали сначала паренёк с портретом, потом Рутгер, а после – инквизитор. И тоже с портретом. Травник всё это внимательно выслушал и долго молчал, уставившись на тлеющие в глубине камина угли и барабаня пальцами по столешнице. Вздохнул.