Маргарет Оуэн - Спасти Феникса [litres]

Жасимир помалкивал.

Фу не знала, хочет ли он быть обузой специально или действительно не понимает. Выяснять истинную причину ей не хотелось. Вместо этого она прочистила горло и спросила:

– Какой из них Триковой?

– Минутку. – Он подался вперед, вглядываясь в буквы с ничего не выражающим лицом, потом указал вправо. – Туда.

Они миновали еще одну лиговую метку. Жасимир видел Соколов, прохаживавшихся вокруг жаровни наверху, но рта не открыл.

Молчание он нарушил, когда они пошли по извилистой дороге через лес.

– Пора сделать привал.

Фу подавила желание возразить. Отдаленная ее часть знала, что она не может одним махом дойти до Триковоя, но, да будут все мертвые боги ее свидетелями, она этого хотела.

– Ладно, – вяло ответила она и села на обочине. – Без разницы где.

Это была неправда. Сидеть на остром камне было неудобно, и она не встала с него исключительно в пику принцу. Но Жасимир лишь кивнул и присел рядом.

Она выудила кисет с корнешнуром и отсчитала несколько семян, прогоняя жжение в глазах частым морганием. Останавливаться бессмысленно, вместе с Тавином или без него… когда Триковой еще так далеко.

– Только не говори, будто опасаешься, как бы я не заделал тебе ребенка, – усмехнулся Жасимир.

– Не преувеличивай свои достоинства, – ответила она. – И изучи тему кровотечений. Мне не нужна еще одна заноза в заднице.

Между ними воцарилось холодное молчание. Жасимир принялся рыться в своем узле.

– Я продолжаю настаивать на том, чтобы пойти к Соколам. Они чтят договоренности…

Она не смогла скрыть раздражения.

– А я продолжаю запрещать.

– Потому что это сказал я, а не Тавин.

Удар оказался сильнее, чем она готова была признать.

– Потому что это дурацкая идея. Они никогда нам не поверят. – Жасимир закатил глаза. Она вспылила. – А уж если на то пошло, когда тебе запретил сам Тавин, ты почему-то его послушался.

– Это другое.

– Продолжай так думать, – сказала Фу.

– Тавин пытался нас защитить. А ты просто… – Он оборвал себя, покачав головой. – Неважно.

– Я просто что ?

Принц не смотрел в ее сторону.

– Ты не Тавин, – пробубнил он.

– Ты тоже, – напомнила Фу, доставая из узла несколько шкур. Жасимира передернуло. Она кинула одну в его сторону. – Хватит. Спи в этой. Я посторожу.

Он наморщил нос, будто шкура все еще была частью гниющего оленя.

– Ты шутишь. Я знаю, чем вы двое в них занимались.

– Да что ты говоришь?! – приторно-радостно переспросила Фу. – Ты разбираешься в таких делах? Да ты уже совсем взрослый мальчонка!

Он скривил рот.

– Не будь вульгарной.

– А ты давай-ка подрасти. – Ей больше не хотелось обмениваться колкостями. – Хватит пороть меня за то, что твой Сокол сделал именно то, чего ты от него ожидал.

Жасимир отшатнулся, будто она его ударила.

– Не смей! Я не хотел, чтобы он… чтобы… я только хотел, чтобы он исполнял свои обязанности…

– То есть умер за тебя…

– Чтобы ставил во главу угла меня ! – Он хлопнул себя ладонью по сердцу. – Он мне как брат! Он тебе не рассказывал, что при дворе у него было все самое лучшее? Каждую неделю он притаскивал новую оруженосицу из Соколов, нового камергера из Павлинов, новую послушницу из Лебедей, и тем не менее я был для него важнее всего. Он никогда не собирался брать Воронку-полувождя в жены.

– А он тебе не рассказывал, что решил никогда больше не возвращаться ко двору? – огрызнулась Фу. У Жасимира отвалилась челюсть. – Вот-вот. Никогда . Он сказал, что, если вы оба переживете чуму, от этого пострадает твоя легенда. Сказал, что, когда я покину Триковой, он будет рядом со мной. А еще он сказал, что никогда раньше не задерживался на одной любви потому, что думал о том, как однажды ему придется умереть за тебя. Так что я надеюсь, ты чувствовал себя настоящим королем всякий раз, когда бросал это ему в лицо.

Жасимир ошеломленно смотрел на нее. Она еще не закончила.

– Я знаю, что не была первой. И я знаю, кто я такая. А теперь ты мне скажи, в чем твоя проблема. В том, что оказался на втором месте после меня? Или в том, что оказался на втором месте после Вороны?

Жасимир застыл.

– Так в чем, дворцовый мальчик? – не унималась она.

Ответ вырвался поспешный и резкий:

– И в том и в другом .

У Фу перехватило дыхание. Удивительное дело, но ее глаза наполнились слезами. Она не ожидала, что принц признается. Что будет драться с ней, скулить, хитрить, отрицать – это пожалуйста. Она не понимала, почему его признание настолько потрясло ее.

Жасимир потер лицо. Потом встал и без единого слова побрел за деревья.

Вернулся он с охапкой опавших веток. Некоторые высохли настолько, чтобы поддерживать огонь, тогда как другие были еще зелеными, а листья на них едва успели завянуть.

– Мне нужен котелок и костер.

Фу покосилась на него. Повелительный тон вызывал раздражение, однако она промолчала и, открыв свой узел, извлекла котелок.

Он переломил наиболее крупные ветки пополам и стал с методичной тщательностью складывать из них самую аккуратную пирамидку, какую Фу только доводилось видеть, и это притом, что она зарабатывала на жизнь сжиганием трупов. Жасимир раскачивался на пятках и в нетерпении посматривал на нее.

Он уложил заодно и зеленые ветки. Любитель.

– Этот костер от одного только кремня не загорится, – сказала Фу.

– Ты не забыла, что только тебе можно здесь разводить костры? – бросил принц. – Не мне.

– Я не собираюсь тратить зубы Феникса по мелочам, – сказала Фу. – И не буду расходовать их на какой-то костер. Найди дрова получше, или у нас не будет ужина.

– Сама найди. Ты же не хочешь жечь зуб.

Искры подожгли фитиль другого рода. Фу бросила котелок.

– Извини, если я не стану отдавать ничего больше ради тебя…

– Извини, если вымогательства в мой адрес возымеют последствия, – ответил Жасимир. – Ты ведь знала, что я уязвим, и воспользовалась своим преимуществом, чтобы вынудить меня дать клятву, которая легко может разорвать наше королевство на части.

По позвоночнику Фу пробежал огонь.

– Не делай вид, будто сам не напросился. Если бы твой мелочный отец выполнял свой долг…

– Не говори так о моем отце, – вспыхнул Жасимир. – Ты понятия не имеешь, каково это.

– Я это вижу всякий раз, когда использую один из ваших жалких зубов. – Пустой желудок Фу заурчал. – Да, я видела, как вы, Фениксы, живете. Вашу еду, одежду, самых мудрых грамотеев – учить вас уму-разуму, самых сильных Соколов – оберегать ваши стены и самых хорошеньких дворянчиков – целовать вам задницы.

Жасимир в ярости вскочил на ноги.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Я не могу просто взять и заставить нашу знать делать то, что мне хочется. Они обложат свои города новыми налогами, чтобы оплачивать твоих Соколов-провожатых. Я не могу так подвести мой народ.