Маргарет Оуэн - Спасти Феникса [litres]

– Моя комната.

Почувствовала приторную ухмылку Тавина.

– Как тебе собственная опочивальня?

– Она мне понравится еще больше, – ответила Фу, – если ты мне поможешь ее найти.

Он снова рассмеялся, встал и подхватил ее на руки.

– Есть, вождь.

Фу проснулась среди мягких предрассветных полутеней, по-прежнему прижимаясь к Тавину, по-прежнему удивляясь тому, что он рядом.

К моменту появления на стенах утренних лучей она позволила себе развязать самый болезненный узелок в голове и сердце, усугубленный мальчишкой у нее за спиной.

Он шелохнулся, пробубнил во сне ее имя, и это освободило ее окончательно. Она соскользнула с кровати, накинула мантию поверх украденной у него рубахи и прошмыгнула в коридор. Сторожившие Соколы только кивнули, когда она проходила мимо.

На сей раз она уловила знакомый чародейский гимн раньше и последовала за ним на стену, которую, похоже, Драга предпочитала остальным. Генералмейстер стояла, завернувшись в толстый мех снежного льва, и смотрела на запад.

– Тавин напевал его на дежурстве, – сказала Фу. Драга глянула на нее и снова отвернулась к горизонту. – Именно так я поняла, что вы его мама.

Драга тихо рассмеялась.

– Он прав. Мимо тебя точно ничего не пронесешь. Вот.

Она вынула из-за пояса кинжал и протянула Фу рукояткой вперед. При лунном свете на лезвии стали видны волнистые полосы.

– Это тигровая сталь, – сказала Драга. – Он прочнее любого известного нам металла. Этот клинок пережил мою мать и ее мать, как переживет и меня. Чтобы такой создать, нужен настоящий мастер.

– Да. – Фу вернула кинжал. – Я однажды видела его в соколином зубе. Поспеши, и он сломается. – Она снова прислонилась к стене. – Но оставь лезвие надолго без дела, и оно заржавеет.

– Я думала, она будет, как тигровая сталь, – сказала Драга. – Клятва. Потому что ты права: никто в Саборе не должен жить, как живут Вороны. И если мы выкуем что-нибудь получше, народ станет только сильнее. Но если мы поспешим… – Она вздохнула. – Дело в том, что мы уже ломаемся. То, как мы обращаемся с Воронами, – причина неприятностей. Королева этим пользуется, чтобы захапать трон. А ты, девочка-подросток, воспользовалась этим, чтобы одурачить генералмейстера королевских армий.

– Без обид. – Фу пожала плечами.

Драга пронзила ее взглядом.

– День и ночь были длинными, леди-Ворона. Не испытывай моего терпения. Особенно , когда на тебе рубашка моего любимого сына. – Фу закашлялась, уши вспыхнули, а Драга продолжала: – Я велела нашим военным умникам перекопать все библиотеки, чтобы найти хоть что-нибудь насчет кожегастов. Не нашли ничего. Нет понимания того, с какой серьезной опасностью мы столкнулись, но мы знаем, что королева хочет стереть с лица земли людей, которых Соколы будут защищать по долгу чести.

Фу попыталась угадать:

– Потому что никто нас не защищает?

– Потому что мы не смогли, – кивнула Драга, играя желваками.

– Па говорит, что за перемены приходится платить. – Фу изучала кромку рассвета на восточном небе. – Что даже Фениксам нужен пепел, чтобы восстать.

Драга ответила не сразу.

– Несколько часов назад капрал Лакима пришла ко мне в кабинет с пятью другими Соколами. Они вызвались сопровождать вас, когда вы решите уйти.

Фу заморгала.

– Другие командные посты прислали отчеты насчет кожегастов. Я намерена распорядиться, чтобы они по ночам ставили больше людей в патруль. Я также предполагаю, что на Ворон нападают целенаправленно, и потребую от них немедленно отчитываться за каждое происшествие с Вороной. – Драга повернулась лицом к востоку, как и Фу. – Я не всесильна. Мои распоряжения могут быть нарушены тысячью способов. Но таким образом можно избавиться от Соколов, которые являются частью этой проблемы, так что, когда с Русаной будет покончено… мы сможем сдержать клятву.

Фу впилась пальцами в камень.

– Вы… вы дадите нам Соколов?

– Не спеши с победным танцем, – проговорила Драга. – Сначала мне предстоит проводить мальчика до самого королевского дворца под фанфары с флагами и вооруженными солдатами, чтобы слова «тетя Драга тебя любит» не стали пустым звоном. Потом нам придется перетащить на свою сторону короля, решить тучу вопросов материально-технического характера, набрать добровольцев и… – Драга потерла ладонью лицо. – А потом да. Будут тебе Соколы.

Фу не могла дышать.

Будут тебе Соколы .

У нее получилось. Она добилась клятвы. И сдержала ее.

Ради матери, ради Па, ради Негодницы, даже ради Подлеца… она сдержала клятву.

– Прошу… меня простить, – натянуто добавила Драга. – Нам нужно было сделать это раньше. – Она скользнула по Фу взглядом. – Ты ведь уже догадалась, в чем тут подвох, не так ли?

Фу кивнула, снова ловя комок в горле.

– Тогда прошу простить и за это. – Лицо Драги смягчилось. – Он с минуты на минуту проснется. Думаю, ты сможешь распорядиться временем с большей пользой.

Фу изобразила соколиный салют, к раздражению Драги, и вернулась в спальню. Когда дверь открылась, Тавин перевернулся на спину, сонный и улыбающийся. Протянул к ней руку. Их пальцы переплелись. Она забралась к нему на постель.

– Выходила на улицу? – пробормотал он, прижимаясь к ее шее. – Ты холодная.

– Да. – Она закрыла глаза, давая себе еще несколько мгновений удовольствия от его губ на своей коже, однако, чем дольше она тянула, тем более горькими становились слова. Она заставила себя их произнести. – Я знаю, что ты не можешь уйти вместе с нами.

Он замер, прижав кончики пальцев к ее ребрам.

– Да, – признался он. – Не могу.

Одно дело, когда рядом с тобой по Сабору бродит незаконный сын неизвестного отца.

И совсем другое, когда речь идет о непризнанном сыне короля.

– Но лишь пока у власти Русана. – Он сел и заглянул ей в глаза. – Она использует меня против Жаса, как только представится шанс. Мать убьет меня, если я шаг сделаю за стены Триковоя в сопровождении кого угодно, кроме мамонтов, и будет права. – Он провел рукой по ее щеке. – Как только не станет королевы, я… я найду тебя. Неважно, как далеко ты будешь и как много времени это займет, обещаю, что найду тебя.

Фу закрыла глаза.

– Ага. На это может уйти одна луна. А может, вся оставшаяся жизнь.

Тавин поиграл ее пальцами и поцеловал их.

– Девушка, которую я люблю, говорила, что все жизни коротки. Так что в любом случае ждать меня долго не придется.

Фу хотелось бороться, даже зная, что никакая награда ее не ждет. Хотелось, чтобы Тавин снова назвал ее девушкой, которую любит. Хотелось спалить все воробьиные зубы, чтобы только удержать его при себе, спрятать рядом, когда они будут ходить от маяка к маяку, год за годом.