Марина Крамская - Козырь. Создатель миров [litres]

Юкон бестолково хлопал глазами, все еще не понимая, к чему клонит кузнец.

– Ну вот, – подытожил Тулар. – В тебе, то есть в том, из видения, говорят, энергии – не измерить. Вот ты, то есть он, и пробудит мир, которому энергия будет ни к чему – он сам себе кормилец. Живи – не хочу. Да еще другим мирам отдать сможет.

– А это как?

– Так у Древа корни длинные, до самого перехода тянутся. А по нему уж энергия из мира родительского течет, сколько хочешь бери, но чтоб ему самому тоже досталось.

– Значит, Шанна хочет, чтобы я создал для нее такой мир? Только и всего?

– Не создал, а пробудил, – поправил Тулар важно. – Ну да. Только если ты такой мир для нее разбудишь, она уж точно Луксмир подомнет, как давно мечтала.

Юкон задумался. Что-то не сходилось.

– Фос говорил, что Тенебрису что-то угрожает. Что-то, из-за чего Шанна торопится меня найти.

– Вот чего не знаю, того не знаю, – развел ручищами Тулар. – Я уж лет пять дома-то не был, может что и стряслось.

Он задумался и сник. Очевидно, сложные мысли почти не затрагивали его чувств, а вот простые – погружали в тоску по дому.

Юкон взглядом зацепился за крошечную трещинку в полу и застыл. Ни одну мысль он не мог сформулировать целиком, они ускользали, как живая рыба из рук. Он уже знал, что все детали этой мозаики лежат перед ним, но собрать ее не удавалось, сколько бы он ни старался, только голова разболелась сильнее.

Тулар почувствовал, что перестарался с подробностями, и добавил поспешно:

– Я для чего тебе рассказал-то: ты поберегись. Пока не разберешься, что к чему, надо поосторожнее быть. А разобраться есть в чем. Я только хотел, чтобы дед тебе мозги не запудрил раньше времени.

Юкон промолчал, но потом медленно произнес:

– Мне нужно в Тенебрис. Нужно поговорить с отцом.

– Неа, – покачал головой Тулар. – Фос со мной поделился немного, вроде как по-братски. Он Шанну на мир хочет уговорить. Сказал, что знает как.

«Ну да, знает», – подумал Юкон, вспомнив, как легко она вывела его из строя.

– Да и не выпустит тебя отсюда никто, – добавил кузнец, выразительно оглядев каменные стены. – А зубы об решетку живо обломаешь.

И словно в ответ на его последнюю реплику скрипнули каблуки на лестнице в начале коридора и забрезжило дрожащее пламя свечи, роняя длинную тень на противоположную стену.

Стражники возвратились, хмурые и недовольные. У правого на поясе позвякивали ключи.

– Ты, – без предисловий ткнул он пальцем в Тулара, – спиной становись.

– Чего это? Передумал ваш главный, а? А ну и верно, мальчишка и без того натерпелся, а вы его – на холодный пол голодным.

– Мальчик остается, – буднично, но, кажется, со злорадством сообщил стражник, когда уже связал Тулару руки. – А ты отправляешься домой.

– Что? – возмутился кузнец. – Ну нет! Где такое видели, чтоб с детьми так, да я вам тут устрою…

Решетка распахнулась, и говоривший стражник с размаху зарядил Тулару в зубы, разбив ему губы в кровь, а себе – кулак. Но по всему было заметно, что об ударе он не сожалеет нисколько. Тулар заворочал плечами, пытаясь выпутаться из веревок, но безуспешно.

– Выродок, – процедил стражник.

– От выродка слышу, – хоть Тулару и не удалось освободиться, плюнуть в лицо стражнику он все-таки сумел. Кровавый сгусток сполз с чисто выбритого подбородка на грудь, и тогда из-за спины второго надсмотрщика взвился меч.

– Хватит, – коротко, но весьма убедительно приказал он. – Идем.

Тулар обернулся к Юкону и улыбнулся. Зубы его покрывала кровь, и выглядел он откровенно жутко. Но Юкону все равно страшно не хотелось прощаться с ним и, невзирая на стражников, он подбежал и обнял кузнеца за пояс.

– Ты мне только вот чего пообещай, – шепнул Тулар, наклонившись вперед. – По сторонам смотри в оба глаза. И не верь никому на слово, правда, она сам знаешь где. Договорились? А я постараюсь отца твоего домой вернуть. Есть у меня знакомые, с которыми договориться можно.

«Она тебя убьет», – подумал Юкон обреченно, но не стал спорить. Одержимость возвращением отца росла в нем пропорционально чувству вины за то, что он позволил ему остаться под догорающим небесным сводом.

– Ты за меня не бойся, – продолжил кузнец, когда его дернули за руки прочь из темницы. – Я смерти уже не страшусь. Да и опять же, ретримор я или кто? Ничего мне не сделают, так-то.

Юкону вспомнился их с Фосом короткий разговор на Интермирье и та история, что поведал кузнец. Вряд ли Тулар успел о ней забыть. А значит, вопреки простодушию, умело скрывался за ширмой бахвальства.

– Ты береги себя, – уже крикнул через плечо кузнец. – И спасибо, что тогда нас на Интермирье рассудил. Верно… Силой ничего не решить, да, хоть с ней и удобно. Даст Орбис, еще свидимся. А если и нет, я тебя не забуду, братец.

Голос его утихал за снова запертой решеткой. Юкон еще долго сидел в оцепенении и слушал, как что-то неприятно шуршит и чавкает совсем рядом. Мышей он боялся куда меньше накатившего одиночества.

Бывал ли он в более скверном положении? Может, когда лежал на причале и силился вдохнуть сквозь забитое рыбьей вонью горло? Или когда смотрел, как Стервятник потешается над беспомощной Дурочкой, и ничем не мог ей помочь? Все прошлые проблемы казались ему такими далекими, будто с тех времен он прожил не одну жизнь.

Одному было холодно: он попытался устроиться на жестких камнях, представляя себя на берегу океана, но затхлая сырость не имела ничего общего с просоленным ветром. Привыкший к уединению, сейчас он бы многое отдал, чтобы хоть с кем-то поговорить. Сквозь решетку показалась острая мордочка с круглыми ушами. Дергая носом, мышь пробралась внутрь, осмотрелась и, пискнув, сбежала.

«И ты туда же», – упрекнул ее Юкон и перевернулся на спину.

«Сколько меня тут продержат?» – продолжил размышлять он. Если отец не вернется, то хоть до самой смерти. Непохоже, что Император был заинтересован в возможностях Козыря. Лишь бы не достался Шанне, а в таком случае надежнее места не найти – здесь его станут искать в последнюю очередь. Тогда-то и пришла мысль, что он представляет собой в большей степени угрозу, а не надежду…

Решетка протяжно скрипнула. Юкон встрепенулся. Сам не заметил, как задремал, а спина теперь разламывалась от неудобной позы.

По ту сторону стояла женщина в жестком белом чепце со строго сжатыми губами. Она пришла одна и в руке сжимала кольцо, на котором покачивался единственный ключ.

– Прошу, – Сола жестом пригласила его на выход.

– С чего это? – Юкон и не подумал встать.

– Его величество бывает вспыльчив, – ответила она с невозмутимостью хищника перед жалко дрожащим кроликом. – И не любит просить прощения.

– Так вы – его совесть?

Она только плечами пожала.