Рейчел Хартман - Серафина [litres]

– Павана! – вот и все, что он сказал и, улыбаясь, потянул меня на променад.

Мой уставший мозг перестал обдумывать танцы, но музыка стала четче, как и пламя свечей, грациозные танцоры, и вся комната. Киггз был лучше кофе.

– Я начинаю думать, что мы беспокоились зря, – сказала я, ступая с большей энергией, чем мгновение назад.

– Я с радостью поверю, что мы ошиблись, как только Комонот окажется в безопасности дома, – ответил Киггз. В его глазах застыла усталость. – Не плати Пау-Хеноа, пока он не перевезет тебя на другую сторону.

Я попыталась отыскать Ардмагара среди танцоров, и в этот раз его тут не было. Наконец, я заметила, что он оперся о стену, с бокалом вина в руке. Его глаза казались немного остекленевшими. Он начал уставать? Это хорошие новости.

– Где принцесса Глиссельда? – спросила я, не заметив ее.

Киггз передал меня другому партнеру.

– Либо спит, либо обсуждает что-нибудь с бабушкой. Она собиралась сделать и то и другое, но я не понял, в каком порядке.

Возможно, я все-таки смогу поспать. Но прямо сейчас я этого не хотела. Я не хотела, чтобы этот танец закончился или чтобы Киггз отпустил мою руку. Я не хотела, чтобы он отводил взгляд, не хотела жить каким-то другим мгновением.

Во мне пробудилось чувство, и я позволила ему это сделать, потому что чем может оно навредить? В его жизни осталось лишь тридцать два такта адажио. Двадцать четыре. Шестнадцать. Еще восемь тактов моей любви к тебе. Три. Два. Один.

Музыка умолкла, и я отпустила Люсиана, но он не отпустил меня.

– Минутку, Фина. У меня кое-что для тебя есть.

Он подвел меня к сцене, вверх по ступенькам и за кулисы, где я провела бо́льшую часть вечера. В углу стояла фляжка Глиссельды с кофе, уже давно опустевшая. Рядом с ней находился маленький сверток, завернутый в ткань. Его я не трогала, не зная, кому тот принадлежит. Киггз поднял сверток и отдал мне.

– Что это?

– Очевидно, ты не узнаешь, пока не откроешь, – сказал он, и его глаза засияли в тусклом свете. – С Новым годом!

Это был тонкая книга в переплете из телячьей кожи. Я открыла ее и рассмеялась.

– Понтеус?

– Неповторимый. – Он стоял прямо рядом со мной, словно чтобы читать поверх моего плеча, не касаясь моей руки. – Это его последняя книга «Любовь и работа», та, что я упоминал ранее. Она, как можешь догадаться, о работе, но также о мыслях и самопознании, и что в жизни хорошо и…

Киггз умолк. Конечно, в названии было еще одно слово. Оно словно комок застряло между нами.

– И правда? – спросила я, посчитав это нейтральной темой и слишком поздно поняв, что это совсем не так.

– Ну да, но я хотел сказать о дружбе. – Он улыбнулся, извиняясь. Я снова взглянула на книгу. Люсиан добавил: – И счастье. Вот почему его считают сумасшедшим. Порфирийские философы все подписывают договор о том, что будут несчастны.

Я не могла не рассмеяться, и Киггз тоже засмеялся, а Гунтард, который как раз находился посреди своего соло на шалмее, сердито посмотрел на нас, хихикающих за кулисами.

– Теперь мне стыдно, – сказала я. – Потому что у меня ничего нет для вас.

– Не смеши меня! – яростно ответил он. – Ты сделала всем нам сегодня большой подарок.

Я отвернулась, ведь мое сердце болезненно билось, и увидела через щель между занавесками, что дама Кармин стоит в дверном проеме на другой стороне зала и лихорадочно машет длинным зеленым рукавом.

– Что-то происходит, – сказала я.

Киггз не стал спрашивать что, но последовал за мной вниз по ступеням, через вихрь танцоров в коридор. Там дама Окра Кармин тянула за руку Комонота, мешая ему пойти куда-то, в то время как стражники улыбались, колеблясь рядом, не зная, чью сторону принять.

– Он говорит, что идет спать, но я не верю ему! – крикнула она.

– Спасибо, посол, – ответил Киггз, не зная, почему дама Окра была вовлечена во все это. Мне придется придумать причину. И снова вся тяжесть этой ночи обрушилась на меня.

Комонот, скрестив руки на груди и сжав челюсти, смотрел, как дама Окра присела в саркастическом реверансе и вернулась на праздник.

– Теперь, когда мы избавились от этой безумной женщины, – сказал он, – можно мне отправиться по делам?

Киггз поклонился.

– Сэр, боюсь, я должен настоять на том, чтобы вы взяли с собой стражника или двоих. Этим вечером у нас есть причины беспокоиться о вашей безопасности и…

Комонот покачал головой:

– Все еще считаешь, что против меня плетется заговор, Серафина? Хотел бы я посмотреть на твое воспоминание. Твоя паранойя в этом вопросе чуть ли не заставляет меня оглядываться через плечо. Это еще одна реакция человеческого тела, не так ли? Страх темноты и неизвестного? Страх драконов?

– Ардмагар, – сказала я, сильно встревоженная его бесцеремонным упоминанием о моем материнском воспоминании, – пожалуйста, просто пойдите нам навстречу в данной ситуации.

– У вас практически нет причин настаивать на этом.

– Мир зависит от того, будете ли вы вести драконов, – умоляла я. – Мы много чего потеряем, если что-то случится с вами.

Его взгляд стал проницательнее.

– Знаете еще, от кого он зависит? От королевского дома Горедда – а один из принцев, если я правильно помню, недавно был убит. Вы так же по-ястребиному бдительно наблюдаете за своими, как и за мной?

– Конечно, – ответил Киггз, но вопрос явно застал его врасплох. Я видела, что он пытался вспомнить, где находилась его бабушка, тетя и кузина, и пришел к тревожному заключению, что не знает, где они.

– Знаю, что вы не знаете, где ваша тетушка, – сказал Ардмагар, обескураживающе ухмыляясь.

Мы с Киггзом уставились на него в ужасе.

– Что вы имеете в виду, Ардмагар? – спросил Киггз. Его голос дрожал.

– Просто то, что вы не так наблюдательны, как думаете, – ответил Комонот, – и что… – внезапно он умолк, побледнев, – всем сверкающим клянусь, я так же глуп, как и вы.

Он побежал. Мы с Киггзом последовали за ним по пятам. Киггз крикнул:

– Где она?

Ардмагар повернул на большую мраморную лестницу, перепрыгивая через две ступеньки.

– Кого ассасин хотел убить, – крикнул Комонот, – прежде чем напал на Серафину?

– Где тетя Дион, Ардмагар? – крикнул в ответ Киггз.

– В моих покоях! – ответил саар, теперь задыхаясь от бега.

Киггз пронесся мимо него вверх по лестнице в дворцовое крыло королевской семьи.

Мы с Комонотом добрались до его покоев одновременно. Киггз прибыл до нас с несколькими охранниками, которых забрал по пути. Мы зашли, как раз когда страж выбегал обратно, и вскоре поняли, почему: Киггз послал его за врачом.

Киггз и второй страж подняли принцессу Дион с пола, пытаясь усадить ее на кушетку. Киггз засунул пальцы в ее рот, стараясь вызвать рвоту. Ее вырвало липкой фиолетовой массой прямо в подставленный шлем стражника, но лучше после этого она выглядеть не стала.