Клинт Вернер - Ветер перемен

«Мой дед оставил здесь сторожа, — задумалась Белити. — Возможно, он всё ещё жив».

Впрочем, это не имело значения, так что владычица зверей развернулась и взмахом руки велела своей команде продолжать путь.

— Кто бы не жил здесь — домик мой, — жестокая улыбка изогнула её бледные губы. — Впрочем, я даже надеюсь, что живущие в нём попытаются оспорить это право. Я несколько дней не слышала ничьих воплей.

СУХОЙ, затхлый воздух вырвался из тьмы, когда Нитринд тихонько открыл деревянную дверь домика. Разведчик скользнул внутрь, рука в перчатке крепко сжимала остро наточенный кинжал. Белити и остальные на некотором отдалении бесстрастно наблюдали за тем, как раб осматривает здание. Другой следопыт, Унелдир, изредка бросал угрюмые взгляды на свою госпожу, оскорблённый этим последним унижением его способностей. Белити заметила злобные взгляды своего раба. Она улыбнулась.

Нитринд появился несколько минут спустя, его пальцы совершили сложную серию движений — знаки разведчика, показывающие, что он ничего не нашёл, но им всё равно следует быть настороже. Белити махнула рукой, приказывая команде идти вперёд, и сама, высокомерно подняв голову, начала спуск к примостившемуся у подножия холма зданию. Пусть жалкий раб советует остальным всё, что угодно, в этом испорченном месте не было ничего, чего бы ей стоило бояться. Что бы ни вздумало противостоять Белити из Каронд Кара, оно проживёт достаточно долго, чтобы пожалеть о собственной глупости.

Приблизившись, они смогли увидеть дополнительные детали охотничьего домика: зубчатые рунические надписи Наггарота, покрывавшие значительную часть деревянных стен; небольшие свисающие ожерелья из перьев и бисера; черепа животных, прибитые к краю крыши. Это была примитивная, дико выглядящая постройка, и Тилат презрительно сморщил нос, шагая к ней, внутренне вздыхая, когда обдумывал это очередное унижение, которое ему пришлось вынести. По крайней мере, скоро он от этого избавится. От Белити и её жестоких прихотей, от низменного Маладора, к которому судьба приковала его, и, что вызывало у него больше всего удовольствия, от злобного, мерзко пахнущего зверя, что грохотал на цепи вслед за ними. Вскоре всё будет кончено. Тилат станет повелителем зверей и тогда, наконец, он сможет использовать влияние своей семьи для других целей. Возможно, он даже заплатит значительную сумму храму Кхаина, чтобы отплатить Белити и Маладору за все унижения, что ему пришлось вынести. Эта мысль согревала теплом тёмные закоулки его злобного сердца.

Маладор вывел Тилата из раздумий, положив руку ему на плечо. Тилат уставился на другого эльфа кинжалоподобным взглядом, когда Маладор протянул ему тяжёлую цепь, передавая оба тяжёлых стальных поводка, прикованных к железному ошейнику мантикоры, в руки высокорожденного. Увидев обмен, мантикора зарычала и подняла голову, как будто собираясь проверить повод. Тилат выплюнул проклятие, и зверь мгновенно замер, опустив голову в почти испуганном жесте подчинения.

Маладор меж тем снял со спины тяжёлое стальное устройство, которое тащил на себе всю дорогу. Это был большой круг чёрного металла, внутреннюю поверхность которого усеивали ряды остро наточенных зубьев злобного вида. Тёмный эльф положил тяжёлую штуковину на замёрзшую землю и снял с пояса два массивных стальных шипа и молоток. Затем он продел один шип в петлю на одном из краёв ловушки и быстро вбил его в землю. После чего эльф отступил. Посмотрев на мантикору, он прорычал приказ и ткнул пальцем в ловушку. Мантикора, не колеблясь, шагнула вперёд и поместила одну из своих покрытых шрамами лап в центр устройства. При этом стальные челюсти сомкнулись, и шипы впились в плоть зверя. Мантикора застонала от боли, глубокий и жалкий звук, который вызвал удовлетворение у её господ. То, что их зверь без лишних колебаний поставил лапу в ловушку, было одним из основных испытаний повелителя зверей — существо должно бояться боли, которую ему могут причинить его владельцы, больше той, что, как зверь знал, ощутит при выполнении любого приказа.

Тилат высокомерно бросил Маладору обратно его цепь. Затем эльфы принялись вбивать шипы в концы цепи, прижимая звенья к земле по обе стороны от мантикоры и заставляя зверя держать голову в неудобном положении низко опущенной, пока они устраняли провисания. Удовлетворённые тем, что их зверь был надёжно привязан, двое учеников повернулись к охотничьему домику. Перед дверью стояла Белити, положив руки на бёдра.

— Вы должны были сковать своё животное за половину меньшее время, — заявила она. — Возможно, мне следует пересмотреть оценку ваших умений.

Сказав это, эльфийка развернулась к ним и спиной и стала ждать, пока Нитринд не откроет перед ней двери. Тилат и Маладор вперили презрительные взгляды в спину своей учительницы. Они отлично знали, что никогда не услышат от неё похвалы, а её угрозы выгнать их как проваливших обучение, перестали оказывать на них такое же воздействие, как несколько месяцев назад. Кроме того, они знали, что ещё немного и Белити уже не сможет их удержать. Самое большее несколько дней, и они с высокомерным презрением освободятся от женщины. Ученики Белити были лучшими, и они знали, что их навыки будут востребованы, однако это ничуть не мешало их воспитательнице продолжать насмехаться над ними и оскорблять их.

ИНТЕРЬЕР домика был столь же чёрным, как души тех, кто его построил. Войдя внутрь, Белити рыкнула на Унелдира. Раб тотчас же полез в небольшую сумочку и вытащил маленький медный стержень и бесцветный кристалл, а затем передал обе эти вещи своей хозяйке. Та не удостоила раба даже мимолётным взглядом, занявшись креплением кристалла к стержню. Когда полупрозрачный минерал сел на кончик инкрустированного рунами медного стержня, из него сразу же начал исходить тусклый серый свет, изгнавший тьму и обнаживший внутреннее убранство охотничьей сторожки.

Помещение оказалось невелико: едва ли больше четырёх, пяти квадратных футов. Полом служили плотно подогнанные толстые деревянные доски, на которых были раскиданы шкуры множества различных зверей. Стены украсили подобным же образом. Добытые шкуры растягивались и прибивались гвоздями, как и головы добычи, впрочем, после столь долгих лет забвения старые забытые трофеи уже не выглядели столь блестяще, поскольку нанесённые на них охранные руны и заклятья начали постепенно истощаться. Одна стена, правда, оказалась целиком освобождена от подобных свидетельств торжества охотников, вместо этого полностью отданная на откуп деревянной раме, стоявшей перед ней. В центре комнаты довольно большое пространство занимала костровая яма, гладкие, округлые камни окружали почерневший проём в полу. Несколько деревянных кушеток были расставлены полукругом вокруг костровой ямы, их поверхность покрывали шкуры и грубые стёганые одеяла, которые использовались примитивными человеческими племенами, некогда многочисленными, населявшими Наггарот до прибытия туда тёмных эльфов. Кроме этого было несколько стульев и столов, большая оружейная стойка между парой бизоньих голов у одной из стен, да пара некогда элегантных шкафов, чьи позолоченные панели теперь выцвели и потускнели от возраста.