Игорь Леденёв - Тайна золотого орла [litres]

«Если бы кто-то включил секундомер, то явно зафиксировал бы неплохой результат», – с удовлетворением подумал Дима.

Земля стремительно отскакивала от ступней, деревья мелькали, пот заливал глаза, зато топот погони заметно ослабел.

Пропетляв довольно долго извилистыми лесными тропинками, друзья остановились отдышаться на небольшой полянке. Погони больше не было слышно. Зато хорошо слышалось собственное дыхание. Грудь вздымалась, как кузнечные меха, сердце бешено колотилось, горячая кровь до боли пульсировала в венах. Промокшие от пота джинсы, словно тонкая резина, стягивали тело.

Рядом находился небольшой пруд. Мама-утка учила плавать маленьких утят. Желтенькие комочки, смешно нахлобучив игрушечные шейки, потупив миниатюрные клювики, неотступно плыли за мамкой, боясь отстать хоть на сантиметр. А вокруг спокойно шумели сосны, липы, березы.

– В начале двадцатого века в Полтаве было больше берез, – констатировал Дима, обводя взглядом поляну.

Сумасшествие сегодняшнего дня стало спадать. Тело гудело, как линия электропередач, но напряжение мышц оттаивало, словно отключенная морозильная камера. В небе по-прежнему ярко светило солнце, нежно лаская.

«Боже! Как же хорошо кругом! – Голова у Димы слегка закружилась. – Как же просто и в то же время в гармонии с природой жили наши предки. Не гудели провода, люди не знали мобильной связи, телевидения, не пользовались Интернетом. Не было Чернобыля, ядерного оружия, СПИДа, куриного и свиного гриппа. Воду можно было пить прямо из реки. Народ искренне верил в Бога…»

Словно нашло просветление – Томин узнал этот пруд. В двадцать первом веке водоем представлял удручающее зрелище: его затянуло ряской, из воды торчал частокол ржавой арматуры, а по берегам валялись кучи мусора. Диме стало стыдно за современников.

Тем временем они прошли поляну и, немного побродив по лесу, нашли густые заросли орешника. Решили остановиться.

– Дима! Хорошее место! Здесь можно подождать до темноты, – сказал Андрей, тревожно оглядываясь.

– Ты читаешь мои мысли, – устало ответил Дима и добавил: – Нас, наверное, сейчас ищет вся полиция Полтавы.

– Ага, на ноги поставлена даже губерния. Нет, вся Российская империя. Санкт-Петербург серьезно обеспокоен и срочно посылает подкрепление. Тем более что царь тут и может от колена подписать приказ о нашем аресте, – иронично произнес Андрей.

– Не знаю, как Санкт-Петербург, а тебя сейчас точно пошлю.

Дорошенко многозначительно глянул, и оба тихо засмеялись. Затем смолкли, вслушались. Лес шелестел обычным шумом. Никаких признаков погони.

– Андрюха! – тихо позвал Томин.

– Да, – лениво отозвался Дорошенко.

– Что скажешь про женщину в платке, там, на площади?

– Смешно смотреть, когда фотомодель обряжают в крестьянскую одежду. Все равно что Синди Кроуфорд нарядили бы дояркой. – Андрей хитро усмехнулся.

– Я не про это… Меня интересует, кто она?

– Что, понравилась? – Андрей сузил глаза.

– Ты же понимаешь, о чем я! – обиделся Дима.

– Что ж тут непонятного? Высшие силы послали эту женщину предупредить нас, оболтусов, что нельзя пытаться изменить ход истории и совать нос к царю. Мы, естественно, не послушались. Вот нас и щелкнули по носу, припугнув жандармами. Не хотите, ребятки, по-хорошему – будет как всегда.

– От нее исходил какой-то гипноз, – мечтательно заметил Дима.

– Ты, часом, не влюбился? – иронично спросил Андрей и внимательно глянул на друга. – Дима! У тебя бледный вид. Тебе сейчас под любым деревом такой гипноз будет, стоит только закрыть глаза.

Ребята прислонились к тонким стволам ореха. Упругие деревца слегка прогнулись. Усталость расправила крылья и начала расплавлять мышцы. Глаза сами закрывались. Проснулся надолго забытый голод.

– Дима! Сколько мы не ели? – живо поинтересовался Дорошенко.

– Думаю, несколько суток. В том измерении есть абсолютно не хотелось. Здесь мы, наверное, уже часов семь, так что все нормально. Потребность в пище не пропала.

Но спать хотелось больше, чем есть. К тому же где найти пищу? Лесные орехи еще не созрели. Решили отдыхать по очереди. Настелили зеленых веток. Первым заснул Андрей. Дима, превозмогая усталость, всматривался и вслушивался в лес. Периодически с трепетом открывал Наядины часы и подолгу наблюдал, как тонкая длинная стрелка пружинно обходит белый циферблат. От соприкосновения с часами становилось теплее.

Через два часа Томин осторожно растолкал Андрея и забылся тяжелым сном, словно провалился под землю. Затем все повторилось.

Солнце уже садилось. Стало прохладно. Полуголые, голодные, ребята с улыбкой оценивали свое серьезное положение.

Томин во второй раз погрузился в сон. Как только сомкнул глаза, увидел прекрасное лицо Наяды. Русалка медленно выходила из темноты. Ее точеная фигура светилась изнутри целиком, подобно игрушечному ангелу-ночнику.

– Вы молодцы! Славно преодолеваете трудности, – назидательно проговорила она.

Голос звучал как прибой: мягко, мелодично, бархатисто. Глаза ее сияли радостью. Волосы излучали белый свет. За Наядой показались пупыристые морды динозавров, но монстры не ревели и не пытались ухватить, а весело улыбались голливудскими улыбками, выставив крупные белоснежные клыки.

– Отчего у них такие белые зубы? – спросил удивленный Дима.

– Оттого что чистят их зубной пастой. – Наяда хитро улыбнулась. У нее тоже белоснежные зубы.

– Наяда! Что такое Разум океана и что будет с нами дальше?

– Про Разум океана после, а что будет дальше, скоро узнаешь сам…

– Когда, Наяда?

Но она уже повернулась и стала удаляться, нарочито покачивая округлыми бедрами. Копна золотых волос мерно колыхалась в такт ходьбе, возбуждая колебание света.

«Как она может ходить, она же русалка?» – недоумевал Томин.

Наяда исчезла, только тусклый свет продолжал колыхаться. Дима присмотрелся: «Да ведь это же лунная дорожка! А луны не видно!»

Он потянулся вперед и плюхнулся в воду. Волны подхватили, закачали, накрыли с головой. Томин вынырнул, поплыл.

«Куда плыть?»

Огляделся. Берега уже не видно. Кругом только ревущие волны. Огромная, как скала, волна подняла его до самых звезд. Странно сверкнули звезды. В их золотом свете Томин отчетливо увидел приятное девичье лицо в маленьких прямоугольных очках. А когда волна с шумом отхлынула, он оказался на твердом берегу. Показалась узкая полоска золотистого пляжа. Дальше сплошной стеной выстроились крупные березы. Гибкие ветки слегка шелестели изумрудной листвой.

«Что за девушка, чье лицо показали звезды?» – подумал Томин.

Громко закуковала кукушка.

«Как странно! Песчаный пляж, березы и кукушка!»

Из-за ствола самой большой березы бесшумно вышел Николай II в парадном мундире. Борода его была аккуратно подстрижена, волосы тщательно зачесаны. Козырек строгой фуражки плотно надвинут на лоб. В середине золоченой кокарды хорошо виден темный овал. Каблуки императора бойко зацокали по… песку. Стоп! Это не песок – паркет песчаного цвета. Томин обмер. Лицо царя было сосредоточенно-грустным. Глаза ласково смотрели.