Анна Гурова - Земля оборотней [litres]

Вяйно был несколько озадачен. Хозяин леса – откровенно зол.

– Вернусь – голову отъем твоему холопу, – от души посулил он. – Уж не знаю, чего он добивался своим враньем…

– Карху здесь был, – не очень убежденно сказал Вяйно.

– И ты туда же! Мы тут уже все обошли – никаких следов! Я уже и птиц разослал, и с деревьями поговорил… Никто не видел здесь Карху, никто не слышал! Что он, летел, что ли?

– Я тоже не понимаю, как он ухитрился отвести глаза даже деревьям, – кротко согласился Вяйно. – Но я нарочно посоветовал тебе выйти к самой границе. Граница – такое место, что следы всегда останутся. Не на этой стороне, так на той…

– Ты предлагаешь мне лезть в Похъёлу?

– Зачем? Мне и отсюда все прекрасно видно.

– Что там тебе видно?!

– А вот.

Вяйно наклонился над оврагом и показал на песчаную осыпь прямо у себя под ногами. Очевидно, в этом месте обрушилась бровка, и земля вперемешку с молодыми елочками и камнями грудой ссыпалась вниз, образовав удобный спуск.

– И при чем тут Карху? – проворчал Тапио. – Обычная осыпь… И следов я тут тоже не вижу.

– Это он устроил. Не руками и не лапами – колдовством. Белый Карху, насколько я себе представляю, особенно силен в земной магии. Земля-мать сама ему под ноги стелется…

– Ну-у, как-то неубедительно!

– Тогда давай спустимся вниз и пройдем до границы. И уж там-то я тебе следы обещаю!

Тапио заколебался. Вяйно даже показалось – Хозяин Леса чего-то испугался.

– В чем дело?

– Там Калма, – смущенно сказал Тапио. И даже чуть попятился, выговорив имя темной богини.

– Что?!

– Похъёльцы поставили на границе ее идол. Она меня вмиг почует… На самом деле, уже почуяла. Знаешь ли ты, колдун, каково это – когда тебя ищет взглядом Калма?

– Да тебе-то какое дело? – изумился Вяйно. – Ты же сам бог!

– Только боги Голубых полей неподвластны Калме, – со вздохом проговорил Тапио. – Конечно, у меня с ней особый договор. Были у нас с ней недоразумения, относительно лесных мертвецов, да вроде давно уже всё поделили… Но последнее время что-то неладное творится в царстве Маны, за Черной рекой…

Тапио оглянулся и прошептал:

– Поверишь ли, что я начал смерти бояться?

Вяйно только моргнул.

– Что по ночам мне снятся кошмары? Что вот ты мне говоришь – пойдем, глянем, что там на границе! – а у меня колени слабеют при одной мысли о взгляде Калмы?

– Это всё сампо, – пробормотал Вяйно. – Его работа. Трещины множатся, ткань мира рвется, Калма Становится сильнее, а Тапио мучают ночные кошмары… Проклятие! Ладно, Лесной Хозяин. Раз такое дело, постой здесь – а я спущусь один и все разведаю…

Тапио грозно засопел, отпихнул Вяйно и первым спустился в овраг.

Далеко им идти не пришлось.

– Вот они, что я говорил!

Вяйно остановился и указал себе под ноги. На песке, среди раздавленных маслят, отпечатались медвежьи следы. Едва заметные вначале, они с каждым шагом становились все более четкими.

– Дальше земля его следов не прятала…

– Не ходил бы ты дальше, сосед! – Тапио решительно остановился. – Видишь пригорок? За ним нас уже поджидают…

Вяйно посмотрел на Тапио с состраданием и полез на горушку.

– Вернись, старый дурень! – послышался сзади жалобный голос.

Но Вяйно его не слушал – он смотрел во все глаза. С медвежьими следами творились любопытные превращения. Еще пара отпечатков – и они вовсе перестали быть медвежьими. Теперь это были отпечатки сапог без подошвы, какие носили саами. Только едва ли среди саами нашелся быть хоть один такой великан…

– Он перешел границу в человеческом облике, а дальше пошел как обычный медведь, – вслух произнес Вяйно… и вдруг замер. Все его чувства обострились. Из-за горки медленно, вкрадчиво расползался сырой, мертвенный холод – ощутимое воплощение злой нечеловеческой воли Калмы. «А как же граница?» – подумал Вяйно.

И в тот же миг увидел, как с верхушки взгорка ползет вниз извилистая кромка инея. Там, где она проползала, пожухшая осенняя трава превращалась в длинные мерцающие кристаллы льда…

Мгновение Вяйно молча глядел на диво, а потом, не раздумывая, бросился наутек.

Наступление ползучего мороза остановилось, лишь поднявшись до середины осыпи. К тому времени весь овраг сверкал и искрился, словно волшебный сад ледяных фигур. Он был прекрасен, словно разрезанная надвое аметистовая щетка – любимое украшение похъёльцев. Застывшая красота, больше не подвластная времени…

– Вот о чем мечтает Калма, – проговорил Вяйно, глядя на ледяной овраг сверху вниз. – Превратить в такое весь мир.

– Стало быть, новая граница Похъёлы проходит здесь, – с вздохом сказал Тапио, стоявший рядом с ним. – Оттяпывает, значит, старуха от моих земель понемногу…

«И ты с этим уже смирился», – подумал Вяйно, а вслух сказал:

– Теперь мы убедились – Карху в самом деле пересек границу. Потом он обернулся медведем…

– Что же мне теперь, всех медведей проверять?

– А разве у Теллерво не все стада наперечет?

– Все лесные стада могу собрать только я, – высокомерно сказал Тапио. – Больше никто не имеет права прикасаться к моему ро…

Вдруг Тапио замолчал. Его брови сдвинулись к переносице.

– Ты это слышишь?

Издалека донесся низкий, гнусавый рев пастушеского рога. Даже не издалека – звук шел отовсюду. Казалось, что в рог дует сам ветер, что звук стелется по земле и многократным эхом отражается от облаков…

– Это же мой большой рог! – с возмущением воскликнул Тапио. – Да как Теллерво посмел без спроса…

– Веди нас скорее к усадьбе! – воскликнул вдруг Вяйно, бледнея. – Сдается мне, что в рог дует вовсе не Теллерво!

Калли восседал на спине огромного лося. По его лицу струился холодный пот, взлохмаченные волосы липли ко лбу. Левой рукой он цеплялся за лосиные рога, в правой с трудом удерживал волшебный рог Тапио. Куда бы ни упал его взгляд – со всех сторон он видел только серые и черные спины, горящие глаза, белые клыки. Сотни зверей, и с каждым мигом все больше и больше. Настоящее звериное море. Волки, волки… от щенков, что вчера резвились на поляне, до «сторожевых псов Тапио» – чудовищ размером с годовалого теленка. Орды хищников – и все покорно ждут его приказа… Или с радостью разорвут его, как только он выпустит украденный рог.

Калли было очень страшно, и этот страх опьянял его. Он чувствовал себя так, словно угодил в поток, и теперь этот поток уносит; словно его затянуло в мельницу и теперь перемалывает – а он уже ничего не может сделать. Только плыть по течению, только подчиниться жерновам, выполняя то, что начал. Ведь героем управляет судьба…

Калли понимал, что времени у него совсем мало. Скоро вернется Тапио – но пока он не вернулся, месть должна свершиться. Волчья армия ждет его приказа…