Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

К вечеру, когда отгорел алый костер заката, отражающийся в озере, Шэйрад набрел на жилье Хранительницы. Он обернулся, чтоб еще раз бросить взор на догорающее зарево, сел прямо на песок, предоставив набегающим волнам в белых барашках касаться сапог от черной брони, и задумался.

Почему тогда, в нордлингском посаде, он чувствовал ту же боль, что и тогда, когда увидел свой разоренный гоблинами дом, и даже еще сильнее? Почему смерть трех, а точнее двух, практически случайных людей, с которыми он даже не был знаком, лишь виделся много лет назад, усилила еще больше эту боль? Может, Ириодал солгал, что Тьма приносит упокоение. Может, он сам ошибся изначально, тогда, когда пытался смыть свое горе чужой кровью. Нет, это не так. Ведь до смерти этой друидки и девушки все было нормально. А нормально ли? Ведь то, что ты впустил Тьму в себя по сути принесло только новое горе: погибли его товарищи-разбойники, раны от ножей того наемника, что умирал под его пытками в Нордлинге, наконец, эта новая боль. Нет, чушь, Тьма исцелила меня. Просто проклятая война что-то такое затронула, ведь я, по сути, никогда не воевал и не знал, что это.

Он всмотрелся в свой рогатый шлем, который держал в руках, и ему показалось, что смотровые щели его полыхнули неприятным огнем, лучик света изобразил на черной стали мерзкую кривую усмешку. С чувством брезгливости Шэйрад зашвырнул шлем в озеро и продолжил размышлять.

И все же, почему случилось так, как случилось?

–Потому что Тьма – легкий путь, удел слабых, тех, кто не может или боится принять, осознать и свыкнуться со своими бедами. – прозвучал женский голос за спиной в ответ на его мысль.

Шэйрад вскочил и машинально потянулся за спину к мечу, но опустил руку, едва ощутив через перчатку твердую и холодную надежность меча.

–Кто ты?

–Хозяйка этого дома и хранительница долины. Мое имя Аэлинн.

–Аэлинн? Ты эльфийка?

–Нет, но долго жила среди них в другом мире, и имя тоже получила у эльфов. А ты кто, воин в черном доспехе?

–Я Шэйрад, – Шэйрад чуть не добавил по привычке слово ворлок, но остановился.

–Что ж, Шэйрад, раз ты все равно собирался попросить у меня пристанища, проходи в дом.

–Но ты Светлая!

–И что? Обещаю, что не буду склонять тебя на свою сторону.

Шэйрад поднялся с песка и вошел в сени, где нос к носу столкнулся с юношей, чье лицо показалось ему знакомым. Юноша отпрыгнул от него, как от прокаженного, и нашарил рукой тяжелый подсвечник, могший сойти за палицу.

–Успокойся, Тиссай, – урезонила его вошедшая следом Аэлинн, – Он наш гость, и не причинит тебе вреда снова.

Теперь-то Шэйрад вспомнил этого юношу. Распростертого на снегу, придавленного его ногой, а потом почти раздетого, уворачивающегося от ударов нагаек.

–Тиссай…ты…прости за былое, ага, – выговорил Шэйрад, не веря сам, что произнес это, и, не веря в это, протянул раскрытую ладонь молодому рыцарю.

И потянулись дни. Шэйрад жил в домике Аэлинн. Его волнистый черный меч стоял в углу горенки, броня валялась там же, покрытая черной мантией. Они с хозяйкой много гуляли по берегу, наслаждались дуновением ветров и свежестью дождя, много говорили обо всем на свете. И Шэйрад чувствовал, как что-то внутри него словно оживает, теплеет, наполняется чем-то позабытым. Он сказал об этом Аэлинн во время их очередной прогулки.

–Это и есть жизнь. Жизнь в понимании Светлых: чувства, созидание, гармония.

С каждым днем Шэйрад все больше и больше любовался своей хозяйкой: как ее рыже локоны развеваются на ветру, как по правильному лицу скатываются капли дождя, как она смотрит на что-нибудь красивое, по ее мнению. И с каждым днем это что-то оживающее оживало быстрее. Иногда он даже забывал дышать, поддавшись своим возрождающимся позитивным чувствам. На седьмой день он осмелился со всей возможной нежностью коснуться ладони Аэлинн, поцеловать ее розовые губы. И она ответила.

Естественно, что ничто не укрылось от Элозара, всю неделю обитавшему неподалеку. Ночью, после поцелуя Шэйрада и Аэлинн он решил, что настал критический момент и вышел на берег озера в сопровождении верного телохранителя и слуги Волка.

В эту ночь Хранительница долины долго не могла уснуть. Причиной этому был тот поцелуй Темного, который все еще жег ей губы. Она поднялась с постели, вышла в сени, посмотрев перед этим на сопящего в подушку Шэйрада в маленькой комнате, накинула плащ и вышла в ночь.

Она шла по берегу озера, любуясь лунной дорожкой на воде, пока не обнаружила, что не одна любуется отраженным светом ночного светила. У самой кромки воды стояла человеческая фигура, скрытая длинным балахоном с низко надвинутым на лицо капюшоном, за спиной полоскалась чернильно-черная мантия на легком ветерке, у ног переминался с лапы на лапу и вертел хвостом огромный серый волк. Аэлинн подошла поближе к незваному гостю.

–Я знала, что ты придешь, Элозар. Прикажи своему перевертышу принять человеческий облик.

Тот же час на шаг позади повелителя оказался не волк-животное, а Волк с большой буквы.

–Позволь узнать, что тебе нужно?

–Чтоб ты оставила своего гостя в покое. Он того и гляди отринет Тьму.

–И что плохого? Ты же знаешь, я его к этому не принуждала, в отличие от твоего хозяина. То, что он полюбил не моя работа.

–Во-первых, он мне не хозяин, – вдруг разозлился Владыка Льда, – А во-вторых, полюбил-то он тебя, а не меня или Волка. Я сейчас же заберу его в Замок Теней.

–Нет, Элозар, ты этого не сделаешь. Он останется здесь, пока сам не решит, что ему нужно. Вы, проклятые демоны, разве не видите, он страдает, он запутался, а вы все стараетесь получить его в свой лагерь. Я говорю тебе, Элозар, и повторю это любому другому Светлому или Темному: Шэйрад останется здесь, хватит с него войн.

–Если б ты не была родной сестрой Айраны, я б разрубил тебя надвое и забрал Шэйрада силой, – заметил Элозар. – Поблагодари свою родственницу при случае. И перестань вести себя, как примерная дочь Элени, здесь другой мир и другие условия.

–Мне стыдно за сестру и ты знаешь об этом.

–Не вини ее, – опять же вдруг заступился он за Владычицу Вод, которая действительно доводилась единокровной сестрой Аэлинн, но была с ней в ссоре со времен своего Падения. – У Айраны не было выбора, Ириодал победил ее в поединке. Так что там насчет Шэйрада, Аэлинн? Я ведь могу просто заморозить тебя, или приказать Волку связать тебя к примеру.

–Мы оба знаем, что ты этого не сделаешь. Тебе бы тоже не помешало провести какое-то время на моих озерах, глядишь, и ты бы докопался до чего-нибудь доброго, похороненного под этим балахоном.

–Не заговаривай мне зубы. Сейчас я уйду, но учти, я, как хороший компаньон, сообщу Ириодалу обо всем. Он-то, поверь, церемониться не будет.