Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

Черные клинки зазвенели, сталкиваясь и разлетаясь, и высекая зеленоватые искры при стычках. Поднялась Аэлинн и первым делом, скорее машинально, жестом затушила разгоравшийся пожар, затем оценила обстановку и бросила заклинание:

–Fantomorum divine daggo summonin!

Вокруг нее сгустился эллипс нестерпимо белого света, из которого стрелой вылетело нечто, что Шэйрад принял за кинжал, но прозрачный, дрожащий и размытый в воздухе, как призрак, с одним из которых ему пришлось сразиться в прошлой жизни странствующего ворлока. Ириодал посчитал эту угрозу более опасной и отбил кинжал мечом, который словно стал еще чернее, от меча же Шэйрада он сумел уклониться в самый последний миг. Волнистое лезвие прорвало балахон и разрезало край мантии, но не задело тело. Ответил Повелитель Тени столь же мощно: черный кокон опутал Аэлинн, по нему побежали змеи молний, раздался ее крик, кокон поднялся вверх. Исчез, оставив после себя безжизненное тело.

–НЕЕЕЕЕТ!!!!!!! – закричал Шэйрад, перевернул меч плашмя и сконцентрировался на единственном: причинить бывшему соратнику как можно больше боли и убить.

Страшный удар чистой Силы впечатал Ириодала в уцелевшую стену, выдавливая воздух и легких. Но меч он не выпустил, и он спас своего хозяина. В лицо Шэйрада полыхнуло черным, он инстинктивно вложил всю силу в щит, который и отразил нечто, разнесшее крышу и разлетевшееся миллионом чернильных нитей, упавших в озеро, от чего оно закипело и забурлило.

Продолжился спор мечей. Но Шэйрад почувствовал – он проиграл. Слишком много Силы было вложено в бег по водной глади, атаку, едва не окончившуюся победой и в защиту от того, что породило оружие Творца. На мечный бой с таким могучим противником, владеющим клинком, много могущественнее себя сил уже не хватало. И когда черпать было уже не откуда, когда истощились все резервы и в глаза взглянула смерть, пришла помощь. Что-то поддержало его, не дало сорваться в пропасть небытия. Мелькнули золотые розблески, остановившие последний удар Ириодала, что-то вспыхнуло ярко-белым…

Меч Тьмы скрестился с двумя золотыми саблями, которые держал полукровка-эльф с длинными иссиня-черными волосами, собранными в традиционную эльфью прическу, но развевающимися, как при буре, одетый в трепещущий, будто парус в шторм, серый плащ. За спиной его встали полукругом двенадцать витязей в белоснежной сверкающей броне с горящим на груди золотым крылатым львом. А рядом с ним, с Шэйрадом, и сам крылатый лев скреб дощатый пол могучей лапой и задевал мотающимся из стороны в сторону хвостом ногу Шэйрада. Из-за спины ворлока вышли мужчина и женщина, окруженные режущей глаза яркой молочно-белой аурой, в руках они держали мечи, сотканные из языков горячего пламени. А под самой крышей, точнее, под тем, что от нее осталось, завис на заполнивших собой все роскошных крыльях еще один, очертаниями похожий на человека. У этого тоже был огненный меч.

–Ну что, Ириодал, – чуть насмешливо и с явной издевкой проговорил полуэльф с саблями, – Исчезнешь по-хорошему, или проявишь глупость и сразишься со всеми нами?

Ириодал отступил и убрал меч в ножны.

–Вот и хорошо. Я даже начинаю думать, что ты сообразительнее, чем о тебе думает твой старший братец.

–Ты мне ответишь, грязный полукровка, и вы, Светлое отребье.

Шэйрад сообразил, что Ириодал вот-вот телепортируется и взревел:

–Аэлинн!! – и бросился на Темного, но лев рыкнул, мужчина с огненным мечом удержал его, и Хозяин Теней убрался в свою крепость.

-Аэлинн! – еще раз крикнул Шэйрад и упал на колени.

–Паладины, вам лучше вернуться на дальние рубежи, – распорядился полуэльф, – Инга, как она.

Женщина подошла к лежащей Хранительнице долины и покачала головой:

–Увы, мертва, Лаэрдинн.

–Помоги человеку. Он очень храбро поступил, рисковал жизнью. Он достоин, кстати, войти в Орден паладинов, Сьярр, учти это.

Ворлок поднялся с колен, случайно он взглянул на свой меч – клинок тлел, исходя черным дымком по всей длине, и был исщерблен, как после долгой рубки, лишь рукоять оставалась такой, как раньше.

–Кто вы такие?

–Я Лаэрдинн, Инквизитор, – представился полуэльф, – Меня звали Канн Тин-Лаэрдинн, если тебе интересно. А это Предначальные Светлые: близнецы Инга и Янгус, крылатый Гохлан и Сьярр.

Лев приветливо рыкнул и потерся гривой о Шэйрада. Гохлан опустился ниже и вперил золотые глазницы в ворлока, глядя сверху вниз.

–Клянусь Светом, да он силен, очень силен, хотя он еще и не полностью управляет ею. Он, Тьма возьми, сильнее любого из нас!

–Он даже сильнее меня, – холодно констатировал Лаэрдинн, – С ним справиться по силам разве что Исмену.

–Как жаль, что…

–А вот этого лучше не произносить. Давайте лучше займемся Аэлинн. Ее следует достойно похоронить.

Нашли лодку, с помощью пришедшего в себя Тиссая Лаэрдинн положил тело Хранительницы на импровизированное ложе и оттолкнул лодку.

Четверо Светлых бок о бок стояли на берегу с Инквизитором, Темным и смертным человеком и наблюдали, как погребальная ладья в унылом молчании удаляется по водной глади за горизонт. Вспыхнуло пламя, охватившее тело. Все еще сжимающий тлеющий меч, Шэйрад уронил слезу, когда ладья исчезла с глаз. Он поднял голову и выбросил останки меча в озеро.

–Она хотела этого. И я тоже, как и она, отвергаю бессмысленную бойню. Тьма не приносит исцеления, Аэлинн, Свет не позволяет мстить.

Он ушел не оборачиваясь, чтоб побыть наедине с новой болью. Отошли и Светлые с Лаэрдинном. У кромки воды остался лишь молодой де Фреснер. Вдруг набежала волна, обласкала его сапоги и убежала, оставив на песке серебряный блестящий стилет. Если бы его увидел Шэйрад, то нашел бы, сто призрак этого оружия атаковал Ириодала. Тиссай поднял кинжал и спрятал, повинуясь необъяснимому порыву, огляделся – никто не видел: Шэйрад был далеко, а прочие заняты разговором.

–Я знаю место, где он будет в безопасности и от него тоже будут в безопасности.

–Тогда действуй, Лаэрдинн.

И Светлые исчезли. Инквизитор посмотрел на Тиссая и улыбнулся ему.

«-Ты пойдешь за ним?»

«-Да»

И Шэйрад обрел спутника и друга. Единственного за свою жизнь настоящего друга.

Двенадцать Инквизиторов шли по мрачным переходам обители Предначальных Темных. Их шаги по толстым каменным плитам пола глухо отдавали эхом, мерцающие и отчаянно дымящие факелы не полностью разгоняли темноту, по стенам извивались длинные тени, порой принимая причудливые и пугающие очертания. Двустворчатые высокие двери со стуком раскрылись и впустили их в зал. Все были в сборе. Трое хозяев непринужденно пили кровавое вино из кубков – этим, а так же игрой в живые шахматы они и коротали вечность, после заключения договора. Четверка же Светлых жалась в стороне, и лишь лев Сьярр сидел перед креслом Бальтазара, о чем-то безмолвно разговаривая с демоном.