Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

Заклинание стихло, Шэйрад очнулся, покачиваясь встал и тяжело оперся о плечо Тиссая.

На рассвете следующего дня, оба странника вышли из отстраивающегося города и взяли курс на север, туда, где на многих землях Нордлинга все еще хозяйничали воины в черных доспехах, где марионетки-таны плясали под дудку зловещей твердыни. И, наконец, туда, где далеко-далеко, за горным кряжем, похожем на скелет, посреди мертвой ледяной пустыни упирал венцы башен в серо-стальное небо, не знающее солнечного света, мрачный Замок Теней.

Сейчас Шэйрад и Тиссай были экипированы под стать климату: теплые куртки мехом вовнутрь, сапоги из плотной кожи, вот с провиантом были проблемы – горожане поделились последним, но Шэйрад рассчитывал добыть провизии на оккупированных территориях.

Они шли по натоптанной черной армией дороге. В окрестностях хозяйничали разбойничьи банды – всегдашний спутник военной разрухи – однако от бредущей на север пары лихие парни держались подальше – боялись острых мечей. Перед уходом, Мышь вручил Тиссаю свой служивший верой-правдой меч, с оголовья которого молодой рыцарь теперь не снимал руки.

-Шпионы докладывают, он идет сюда, милорд. Вчера утром они вышли из бывшей столицы Ульрифа.

Владыка Холода Темный лорд Элозар кивком обозначил, что понял сообщение Волка. Метнул ледяную стрелу, пробившую броню насквозь, в одного из черных латников, чье снаряжение было не достаточно хорошо подогнано, и снова пошел вдоль строя вытянувшихся по струнке солдат.

–Пусть идет. Передай сообщение начальникам гарнизонов: препятствий не чинить, но и не давать расслабиться. Никаких мер, сверх обычных, не предпринимать. Пусть пересекут Нордлинг. А там их ждет Ледяная пустошь и кракены. Да и идет он по душу Ириодала, что мне на руку.

Волк поплотнее запахнулся в свой меховой плащ и поспешил исполнять приказ.

Путники залегли в не очень густом еще голом после зимы кустарнике неподалеку от заставы, перегораживающей единственную дорогу в глубину Нордлинга. В принципе, хлипкая будочка и сваленное поперек дороги бревно, утыканное кольями, чтобы конь не перескочил, препятствий не вызывало. Хуже всего было то, что в постройке не дремали ленивые полупьяные караульщики из местных, а набилось, как сельди в бочку, целая толпа черных латников. Остальные чинно вытянулись у загородившего проход бревна.

–Тут целая полусотня, – проворчал Шэйрад. – И как назло не обойти.

–Полусотня тебя смущает?

–В принципе не очень. Хотя… ладно, выбора нет, с места они не сойдут, я черных знаю. И на халатность надеяться не стоит. А, ладно. Будь, что будет. Постарайся не очень высовываться.

Шэйрад встал в полный рост, поправил ремень и откинул плащ, чтобы можно было легко дотянуться до висящего за спиной Меча Света, и пошел вперед, нисколько не таясь. Естественно, на пустом месте (непосредственно перед заставой были вырублены все деревья, чтобы труднее было прятаться) его быстро заметили. Где-то на заставе протрубил рог, вся черная полусотня за какое-то ничтожное время, за которое сердце успело ударить два раза, выстроилась перед бревном. Командир, у которого на плече красовался серебряная цепь, с мечом наголо прогарцевал перед строем и отдал команду. Первая шеренга полусотни встала на одно колено и выставила длинные копья, второй ряд натянул луки.

С легким шипением Меч Света вышел из ножен и засиял в неверных лучах тусклого северного солнца. Небосклон с севера на юг прочертило множество черных росчерков – лучники дали залп. Целились стрелки отлично. И не их вина, что длинные чернооперенные стрелы посыпались дождем щепок, разрубленные Мечом.

Вдруг неторопливо шагавший путник, словно каким-то волшебством оказался перед самым носом черных воинов. Посыпались срубаемые великолепным клинком острия копий. Лезвие легко рассекало прочнейшую броню, не оставляя в живых никого, к кому прикасалось.

Клинок плясал лучом белого солнца в руках опытного мечника, отражая и нанося удары. Но пять десятков противников много даже для Мастера фехтования. Черные начали теснить Шэйрада, заставляя того все чаще лишь парировать удары мечей латников или уворачиваться от их пик. Крылья строя солдат Замка Теней смыкались за спиной одинокого воина, похожего на белый островок посреди разливающейся черной реки. Командир гарнизона, так и не слезший с лошади, приготовился собственной рукой нанести последний удар. Его взнесенный меч на секунду задержался, но не рухнул. Точнее, он упал, но вместе с его обладателем. В смотровую щель шлема командир гарнизона, слегка оглушенный падением с лошади, разглядел, как над ним склонился совсем молодой парень и воткнул в грудь слишком большой для него старый поношенный меч.

Юноша – Тиссай – выдернул меч из груди сраженного им воина и встал спиной к спине Шэйрада, чей меч косил врагов, как коса сочную траву на лугу. Для молодого рыцаря все происходящее слилось в мелькание белоснежной молнии на угольно-черной стене наседающих противников. Тиссай де Фреснер размахивал мечом, как слепой, его спутник же разил без промаха одного за другим.

Когда юноша уже едва не падал, зарубив (чисто случайно) своего второго противника, из-за спин черных латников, словно из далекого далека, долетели человеческие крики, лязг железа о железо. Последним, что перед тем, как сознание покинуло его, видел Тиссай, было не опрятное бородатое лицо, обрамленное нечесаными сальными космами.

7

Каждый мастер клинка должен тренироваться в фехтовании. Это непреложная истина. В противном случае, мастер потеряет навыки и перестанет быть мастером.

Этой истине Канн Тин-Лаэрдинн следовал всегда, будучи бродягой, дракморским дворянином и Инквизитором. И в нечастые дни мира и покоя его любой желающий мог видеть на специальной песчаной арене, на которой тренировались войска.

Сегодняшним ранним утром по дракморскому времени (Шэйрад и Тиссай в это время прорывались через заставу на исходе дня), еще до того, как успела высохнуть выпавшая за ночь роса, Инквизитор не изменил своему обычаю – аккуратно сложил плащ и повесил на ограду. Повел плечами, разминая мышцы, подвигал руками и ногами, изгоняя из тела утренний холод. Из казармы уже выходили трое лучших бойцов, прирожденные ассассины, научившиеся владеть клинком раньше, чем говорить, лучшие из лучших. Сон с эти троих слетел очень быстро – для них честью было драться сегодня. Двое сняли свои черные накидки и повесили рядом с канновким плащом, третий же остался в одежде и натянул на голову маску. Традиционный поклон. Четверо бойцов подняли с песка арены свое оружие, которое аккуратно положили туда, едва увидев друг друга. Лаэрдинн – парные золотые сабли Шер-ан’Канн и Дор-ан’Канн, двое ассассинов – любимые Ночными эльфами Дракмора Khann’ы, сейчас не смазанные ядом – широкие зубчатые мечи с практически сабельной гардой, боец в маске – пару серпов. Воины опустились на колени друг перед другом, сели на пятки, расслабили мышцы перед боем.