Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

Стук…сердечная мышца сократилась один раз, наполняя жилы кровью, мышцы силой. Стук… воины уже на ногах. В лучах утреннего солнца блещут обнаженные мечи. Вот сталь клинков взлетела в приветственном салюте и зазвенела, но легко и весело, не требуя кровавой дани.

Ассассины нападали втроем сразу, но каждый в своем неповторимом уникальном стиле. Инквизитору приходилось вертеться волчком и работать руками с саблями как ветряными мельницами с нечеловеческой и даже не эльфьей скоростью, чтобы клинки противников его не задели. Контратаковать он даже и не пытался. Трое мастеров (кстати, тоже двигавшихся на пределе человеческого восприятия) просто не оставляли на это времени. Канн сделал сальто в воздухе, выходя из окружения. Один из мастеров уже был готов к этому, и Инквизитор потерял равновесие при приземлении от хорошего пинка по ноге. Тут же свистнул меч и пронесся над вовремя приклоненной головой, срезав прядь иссиня-черных волос с косички. Второй мечник чуть замешкался, не успел прийти на помощь товарищу по оружию, и Лаэрдинну удалось ножницами из сабель заблокировать меч противника, сбить того с ног удачной подсечкой. Один был бы выведен из строя, если бы третий, ассассин в маске, не метнул серп, заставив Лаэрдинна отвлечься и разрубить клинком деревянную, тщательно отшлифованную и перетянутую дорогой кожей рептилии рукоять. Упавший мечник откатился, уходя от удара Шер-ан’Канн, воткнувшейся в песок арены. Его товарищ подскочил и отвлек Канна от двух прочих мастеров фехтования, но за ту секунду, что потерявший свое оружие воин поднимал меч, а маска перемещался на фланг, Лаэрдинн, перевернув сабли острием долу, парировал удар мечника и приставил клинок к его паху. Этот удар, будь он нанесен, был бы смертельным. Поединщик, по правилам, выходил из боя. Уже седой, старый, встречающий едва не пятисотую весну, (и потому уже не такой быстрый и ловкий) эльф поклонился, завернулся в снятый с забора черный плащ и примостился на скамеечке за пределами арены, закурив трубку.

А на арене продолжился бой. Два оставшихся мастера одновременно атаковали Канна серпом и мечом в паре с кастетом-когтями. Вдвоем они едва не подловили Инквизитора на весьма простом приеме: два верхних удара серпа и меча Канн парировал поднятыми саблями, намереваясь потом контратаковать, но когти кастета едва не впились ему в живот. Маска первый шагнул к кувырком разорвавшему дистанцию Лаэрдинну, атаковал, пока последний еще стоял на одном колене. Серп встретился с золотым клинком, а оголовье второй влетело в поддых мастера. У того перехватило дух, он, задыхаясь, упал на песок. Бой был бы закончен обозначением смертельного удара, если бы не подоспел последний оставшийся боец. Он налетел, как ураган, как вихрь, как торнадо. Но смертное тело не выдержало долгой страшной нагрузки, на лбу ассассина выступил розоватый пот, впитавшийся разлетевшимися длинными русыми волосами. Изящный поворот клинков, и меч мастера отлетел в сторону, взмах – когти сломались, и горло поединщика холодит сталь Дор-ан’Канн. Второй мастер фехтования выбывает из тренировочного боя с тем же церемонным поклоном, неспешным одеванием и уходом с арены. Двое выбывших быстренько зашептались, обсуждая своего противника, чтобы потом самим не допускать ошибок и наставить тех, кто будет после них (бойцы каждый раз менялись) и учить своих подопечных.

На арене же Канн, крутнув саблями мельницу, направился к все еще лежащему противнику, чтобы закончить сегодняшнюю тренировку. И был встречен пригоршней песка в лицо – грязный прием, не делающий части тому, кто его применил, а даже отнимающий ее, но возможный как в реальном бою, так и в тренировочном, отличающемся только тем, что летальные удары затормаживаются, обозначаясь, а не наносятся. Отвернуться или закрыться Лаэрдинн не успел. Пока ослепленный Инквизитор протирал глаза, разорвав дистанцию, маска распахнул плащ, встрепенувшийся, как черное крыло, оттуда вылетел прямо в его руку странный костяной цилиндрик, покрытый непонятными рунами и символами. Ассассин бросил бесполезный серп, но Канн даже ослепленный смог его отбить.

–Pirrowisas fieryafwhippflammel! – выкрикнул маска, и из цилиндрика брызнул сноп огня, опоясавший ассассина. Казалось, даже песок загорелся, жар дошел даже до встрепенувшихся и отвлекшихся от беседы мастеров. Вот взрыв угас, и огонь принял форму кнута, увенчанного на конце чем-то вроде огненного лепестка, который разбрасывал искры вокруг себя.

Ассассин в маске выкрикнул еще одно заклинание, что-то в недрах его одежды треснуло, и арену накрыл непроницаемый невидимый, словно стеклянный, купол. Канн видел, как на незримую стену налетел молодой фехтовальщик и сполз, оставляя кровавые полосы от разбитого носа, как старый задумчиво тыкает мечом и кричит что-то, видел, как со стороны казарм кто-то пытается распахнуть ворота, но они не поддаются, рассыпаются в щепки от многочисленных ударов мечей или топоров, как Арлас – а этот-то тут откуда взялся!? Неужто Найтари приказала охранять его, Канна, во время тренировок, словно Инквизитору нужна помощь – переменился в лице и стал орать команды на весь Дракмор.

Маска рассмеялся. Нехорошо, зло. Взмахнул еще раз своей плетью и сорвал маску. Под ней вместо лица скрывалась треугольная морда, похожая на крысиную, только более вытянутая книзу, покрытая короткой жесткой шерсткой.

–На тебе была иллюзия, – скорее констатировал, чем спросил Лаэрдинн, – Выйдя на арену, ты снял ее, чтобы я ничего не заподозрил, и закрыл лицо маской.

Существо согласно кивнуло.

–Сфера Отрицания – амулет. Кто-то над ним усердно поработал. Да и над амулетом плети потрудились немало. Я даже подозреваю, кто, но хочу, чтобы ты сам сказал.

–Привет из Замка Теней.

–И ты действительно полагаешь, что сможешь убить меня? – в вопросе Инквизитора не было бравады – осуществить это действительно было крайне трудно, почти невозможно.

Подосланный убийца лишь пожал плечами. Его работа была не убить, а попытаться убить.

Лаэрдинн мог легко уничтожить врага, взломав грубой силой Сферу, как слон крушит орех, и обрушив на голову не удачливого создания простейшую молнию, мог призвать более искушенного в магии Ариэля (которому, со временем, прочили искусство Инквизитора Шеар’Тона, пользующегося славой лучшего чароплета), который разъял бы Сферу, словно искусный вор замок. Но это была бы не тренировка. Лаэрдинн крутанул клинками и бросил:

–Тогда иди и попытайся.

И лже-эльф попытался. Огненный хлыст изогнулся змеей и, рассыпая вокруг себя искры, полетел в лицо Лаэрдинну. Тот поставил скрещенные сабли для защиты. Однако верные клинки едва не подвели. Золотые лезвия раскалились так, что стало больно их держать. Инквизитору показалось, что с обожженных ладоней слезает кожа целыми пластами. А шипящая змея пламенного хлыста ударив отлетела назад и покорно свернулась у ног крысомордого.