Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

–Дно миров – подножье Пирамиды миров. Владение некоего Танатоса, личности безусловно примечательной, но не известной. И не понятной. Мы даже не знаем, имеет он, так сказать, материальное воплощение, или это бесплотный дух. – Охотно принялся объяснять Ариэль. – Возможно, что Танатос еще древнее Творца. Да куда там, даже древнее Хаоса. Хаос – это какое-никакое, но бытие в философском смысле, тогда как Танатос – олицетворение небытия, опять же в философском смысле. Он никогда не вмешивается в происходящее, будь то в каком-либо мире или в межпростарнстве, занимаясь какими-то своими, непостижимыми делами. Вам предстоит драться на Дне миров, там, где дух или не дух Танатос всевластен и распоряжается всеми законами.

–Да прекрати ты забивать ему голову своей ученостью, – перебил собрата Канн. – Просто ему необходимо знать, что на Дне миров все иначе, чем где бы то ни было еще. Там может не действовать магия в принципе, а может иметь совершено непредсказуемые последствия. Но самое главное – Дно миров будет пить ваши даже не силы, а…сущность, что ли. Короче, это будет простой спор клинков, но притом все присутствующие будут заняты ограждением бойцов от смертельного влияния Танатоса, поэтому некому будет следить за честностью поединка, и Ириодал явно выкинет какой-нибудь фокус и останется безнаказанным. Я ясно выражаюсь?

–А поскольку среди твоих секундантов есть смертные, Светлым и нам будет еще труднее. Темные, даже если и заметят что-либо предпринимать ничего не будут, они-то явно извлекут пользу от любого исхода вашего поединка. – вновь вступил Ариэль.

–Но самое главное, туда еще надо добраться, что не так-то просто.

–А как туда добраться? – пискнул из-за спины Шэйрада так до сих пор и не убравший меча Тиссай.

–В каждом мире есть некая точка, куда, уж не знаю почему, добраться можно только обычными, не магическими способами. Вы вчетвером и ириодал со своими секундантами вынуждены будете воспользоваться ею. Прочие же вольны поступать, как им вздумается.

–И как нам добраться до нашей точки?

–Не вам, а нам, – поправил Лаэрдинн. – Я пойду с вами, а Ариэль подстрахует. Я боюсь подлости от Ириодала. А точка входа на Дно миров находится… – полуэльф пошевелил пальцами и достал из воздуха подробную карту. – Здесь. – Он ткнул пальцем в точку посреди океана, где красовалось стилизованное изображение курящегося вулкана, окруженное такими же рисунками всяческих морских чудовищ, среди которых переламывал во вздыбленных щупальцах миниатюрный кораблик чересчур уж здоровый кракен.

При помощи магии было невозможно попасть непосредственно на Дно миров, но никто не мешал подобраться при помощи волшебства максимально приблизиться к входу. Лаэрдинн легко доставил при помощи портала весь ставший много более многочисленным отряд в ближайший приморский город с портом. Как этот город назывался, никто так и не узнал, да и это не имело никакого значения. Справедливости ради стоит заметить так же, что и города как такового путешественники не видели: портал выбросил их из своих цепких лап на кипящих жизнью припортовых узких улочках, где слышался разноязыкий говор, ходили люди в самых разнообразных одеждах, по моде своего края, но при оружии, отчаянно воняло тухнущей рыбой и пенькой. Лаэрдинн, орк и Шакур в свое время таких городов, выросших и не захиревших только благодаря удачной близости к морю навидались достаточно, Шэйрада тоже было не удивить толпами разнообразных людей (а иногда и нелюдей), – бывало всякое у молодого ворлока – но рыцарь Тиссай де Фреснер, потомок древнего рода потомственных нобилей и аристократов вертел головой направо и налево, раскрыв рот и обалдело таращась. Ладно что пальцем не тыкал.

–Здесь мы наймем или купим корабль, – излагал Канн план на ходу, как боевой клинок мягкое масло разрезая толпу. – Смотря по обстоятельствам. Я защищу вас от всякой морской нечестии, которая явно будет нам мешать.

–А почему бы нам сразу не повесить портал до этого вулкана? – осведомился Шакур, вновь превратившийся в благообразного старца и «милорда ректора».

Инквизитор отмолчался. На самом деле, у него была веская причина двигаться к цели, чтоб не опоздать, но при этом тянуть время. Может быть, он и сам до конца не понимал, что это было, то, вчерашнее: просто сон, видение или что-то другое. Прошлой ночью некая белая фигура, в которой любой мало-мальски грамотный ворлок или некромант, а то и многие обыватели, признали бы призрака старательно внушал, точнее, внушала – это была женщина, и, хоть лица видно не было, фигура выдавала ночного визитера – что Свету в предстоящем поединке пригодится возможность для нарушения никем не писаных, но всеми соблюдаемых правил дуэли. И Канн отчаянно желал, чтобы это нарушение было оправданным случившимся в пути нападением Темного. А в том, что оно случится, Лаэрдинн не сомневался.

Приобрести некую посудину сомнительного происхождения, выдаваемую за шхуну, оказалось делом не сложным: достаточно было пройтись вдоль причалов, поговорить с просмоленными солеными ветрами моряками и отсыпать горсть золота в четырехпалую ладонь старого морского волка, – явно некогда промышлявшего пиратством – собиравшегося уйти на покой. Правда, команда к посудине не прилагалась, но странники надеялись заменить ее магией.

И вот, через некоторое время орк отрубил конец – канат, держащий корабль у причала, в поставленный силами того же Удрука парус ударил вызванный чародейством Шакура попутный ветер. Берег постепенно начал удаляться, становясь все меньше и меньше, пока не превратился в точку, какую оставляет перо на пергаменте, а потом и вовсе исчез. Тиссай тяжко вздохнул – что-то оборвалось в душе юного рыцаря.

А Канн Тин-Лаэрдинн, эльф-полукровка, потомок своевольных ренегатов, военачальник и любовник дракморской царицы, Инквизитор Лаэрдинн, стоял на носу, завернувшись в плащ и вперив взор вперед, в синюю даль горизонта, за которой таились опасности и, быть может, ответ на один из главных вопрос в его бессмертном существовании. Лаэрдинн чувствовал: слишком много он вложил в свою убежденность, в свою борьбу с судьбой. Слишком большую ставку сделал на не козырную карту. Ведь говорил же многомудрый и старый Исмен, что предназначение – не та вещь, над которой можно просто так одержать победу. Непокорного Инквизитора одолевали сомнения и, чего таить, страхи. И он до рези в глазах всматривался в далекую линию, где синее море переходит в не менее синее небо, за которой поджидают опасности.

А на противоположном конце корабля, на корме, стоял Шэйрад и следил за обратившимся в неподвижную статую, если не считать развевающихся на ветру иссиня-черных волос и колышущихся пол черного дорожного плаща, Лаэрдинном. Правая рука его была заложена за спину, а левая, помимо воли, ласкала ножны с Мечом Света, лежащие в ней. Если бы кто-либо поник в тот момент в мысли молодого ворлока, то не обнаружил бы там ничего человеческого. Как в незапамятные времена Меч Тьмы поработил лорда Ириодала, так и его антипод, Меч Света, понемногу брал власть над своим хозяином. Великое оружие по силам лишь тем, кто осознает его силу и ее оборотную сторону и у кого достаточно могущества, чтобы с ними бороться. Шэйрад, «взлетевший» на своей ярости и боли, этого могущества не имел и в помине, хотя понимал, что некоторые его позывы и чувства никак не могут быть его собственными. Что до Ириодала, то он не желала и понимать. Его мелкая подлая и завистливая натура была вполне удовлетворена союзу с Мечом и контролем Меча над духом.