Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

Незаметно прошла ночь, и на восходе разгорелся солнечный диск нового дня.

-Ты разочарован? – спросил Исмен, движением руки гася видение на озерной глади.

В долине Инквизиторов они были вдвоем: старый Исмен и Лаэрдинн.

–Признаться нет.

–Ты растешь, Канн. Растешь. И даже то, что твой протеже пошел на сделку с Темным тебя не возмутило. Запомни, борьба Света и Тьмы – это не честная схватка грудь на грудь. Это интриги, почище, чем любые придворные интриги в любом государстве.

Лаэрдинн покосился на старшего товарища. Тот взгляд понял и, неожиданно, разозлился, отчего всегда холодное лицо старейшего Инквизитора стало похоже на морду хищной птицы.

–Ты сейчас думаешь, что мои речи не достойны Светлого. Не отвечай, и так понятно. Но мы Инквизиторы, Канн. Не Темные, не Светлые – Инквизиторы. Мы НАД, понимаешь. Ты слишком молод, поэтому еще идеалистичен. Даже практически твой ровесник Ариэль скоро поймет… Нет ни Света, ни Тьмы. И то, что все безоговорочно приняли наш план по разделению на фракции это доказывает.

Тебе дико это слышать, Лаэрдинн. Но поверь тому, кто видел триумф Света, когда Тьма была практически уничтожена как таковая, когда троих демонов Тьмы: Миттео, Бальтазара и Азраила заточили в их крепости. Поверь, Канн, смертным от этого лучше не становилось. Они так же воевали, так же умирали. Полыхали костры до неба, на которых в мучениях гибли способные маги, философы, воины, рыцари, да кто угодно. Стоило лишь бросить в след человеку, что он слуга Тьмы, как через час его дом сгорал, самого его тащили на очистительный костер, а его родных и близких ждал походя меч рыцаря в белоснежном плаще, который, свершив угодное Свету дело бесчинствовал в лучших традициях ведьминских шабашей.

Неожиданно, лицо Исмена вновь изменилось. Теперь в нем застыла тоска и словно давняя потаенная боль. Что-то было у него в те неизмеримо далекие времена, о которых он рассказывал, какая-то сильная утрата.

–Ты Темный, Исмен. – не спросил, а сказал Лаэрдинн.

–Да. Но меня война не устраивала. Со мной случилось…в общем, мне было очень солоно, я был на волоске от смерти. И меня заметил САМ, понимаешь. И появился Орден Инквизиторов.

Лаэрдинн отвернулся от враз постаревшего на много тысяч веков Исмена и напряжено уставился в голубую гладь озера.

–Ты попытался обмануть судьбу, Инквизитор Лаэрдинн, – вновь вернув ледяную маску, произнес Исмен, оборвав прошлый разговор на полуслове и перейдя к то ли новому, то ли давно отложенному из-за незавершенности старому. – Тебе кажется, у тебя это получилось. Но будь осторожен. Предназначение – такая вещь, которая не прощает пощечин. Даже от Инквизиторов, и ты еще вспомнишь, что я просил тебя остановиться.

–Я запомню, Инквизитор. Я буду неподалеку от Шэйрада. Сейчас я ему нужен, хоть он и сам не понимает этого.

Через несколько часов Лаэрдинн, Ариэль и Арлас, все еще начальник стражи дракморской царицы в окружении скрывающих лица под масками ликторов с отравленными мечами и глефами наголо стояли посреди сада за царской резиденцией. Старческой рысью из заднего входа выбежал, почти не опираясь на посох, мэтр Шакур Ором, на бегу пристегивая ножны с мечом к поясу.

Получивший последние указания Арлас поклонился и резким жестом погнал своих подчиненных на посты. После памятного нападения и похищения Найтари он нещадно гонял царских ликторов, второе увеличил меры предосторожности, а после боя Лаэрдинна на арене с неизвестным убийцей вымолил у Шакура специальные амулеты для каждого из своих людей. Так что за свою женщину Канн был спокоен: во дворец даже муха не могла залететь незамеченной, а показавшись хоть немного подозрительной, эта муха немедленно была бы располосована отравленными клинками в очень умелых руках дракморских Ночных эльфов – прирожденных ассассинов.

Когда Шакур отдышался, троица шагнула в наведенный портал. Арлас отсалютовал бывшему командиру и рявкнул на попавшегося под руку царского стража, переодетого конюшим, выговорив ему за торчание не на строго заданном месте, а на заднем дворе.

Лорд Элозар торжествовал открыто, чего за ним никогда не водилось. Даже слишком поздно отсалютовавший караульный простился с жизнью не от руки Темного лорда, а благодаря острому мечу следовавшего тенью за господином Волка.

В его кабинете его уже ждали.

–Лорд Пирус, леди Айрана.

–Ты что-то какой-то слишком оживленный сегодня, брат.

–Именно. – Элозар протянул повелителю Огня свиток, тот принял, прочитал и передал Айране.

–Официальный вызов на поединок перед лицом Света, Тьмы и Небытия согласно всем традициям. – проговорила женщина. – У Ириодала не будет выбора, и, если он проиграет, мы будем свободны.

–Ну, вроде того. Мы втроем вручим ему свиток и напомним о нерушимости традиций.

Однако Владыке Теней напоминать не пришлось. Правда, пока он читал выведенный старинными рунами текст, выражение его лица было, как у человека, настроившегося на изысканный ужин, достойный если не короля, то графа как минимум, а вместо этого закусивший протухшей рыбой и заплесневелой коркой.

–Рано или поздно этого следовало ожидать, – словно успокаивал сам себя младший брат демона Миттео. Повинуясь его жесту, Меч Тьмы слетел с подставки и прыгнул в руку хозяина. – Я принимаю вызов.

Незаметно прошла ночь, и на восходе разгорелся солнечный диск нового дня.

Впервые за ночь Шэйрад пошевелился, когда утреннее, еще неуверенное солнце преломилось в покрывших теплую накидку каплях росы. Солнце было красным. В цвет пролившейся ночью крови и полыхавших пожаров в деревнях Нордлинга.

Воин поднялся в полный рост и подставил лицо еще слабо греющим лучам. Где-то неподалеку за его спиной просыпались оставшиеся в живых мятежники, дежуривший последнюю – «собачью» – вахту Тиссай встряхивался, отлипая от холодного камня и поудобнее перехватывая слишком длинное для него копье. А по левую руку, на севере, стремительно приближалась черная точка. Скорее интуитивно, чем по разумному расчету Шэйрад пошел навстречу крошечному еще пятнышку, стремительно выраставшему и вскоре превратившемуся во всадника, жестом остановив молодого де Фреснера. На подступах к облюбованному повстанцами холму всадника на вороном коне взял на прицел один из засевших в еловых кронах стрелков. Его стрела, сорвавшись с тетивы, полетела в цель – прямо в шею разгоряченному вороному (неизвестный визитер был в доспехах, непробиваемых для обычных стрел), но на полпути неизвестным образом развернулась и полетела в исходную точку. Спасаясь от собственного снаряда, стрелок свалился с дерева, застыв на земле изломанной куклой.