Илья Юдачёв - Хроники ворона [Книга первая] [СИ]

– Помню, Гэтчер. Спасибо тебе.

Зоран и Генри в молчании поглощали поданный им завтрак, когда в трактир вошел худощавый и по-простому одетый парень, на поясе которого были закреплены ножны, подходящие разве что для длинного кинжала, но едва ли – для меча. Его лицо россыпью покрывали веснушки, а глаза смотрели сердито из-под нахмуренных бровей.

Впрочем, брови его выпрямились, а на лице появилась добрая улыбка, когда Гэтчер вдруг вышел к нему на середину зала и обнял как родного. Они несколько минут говорили о чем-то, а затем парень сел за один из столиков и снова состроил угрюмую мину.

Зоран следил за ним внимательно. Что-то в молодом человеке его насторожило.

Гэтчер подал парню завтрак: там была тарелка с какой-то кашей, щедрый ломоть хлеба и квас. Юноша принялся жадно уплетать его, а Зоран продолжал наблюдать.

«Похоже, с ним все нормально. Это со мной что-то не то».

Зоран помотал головой и проморгался, отгоняя странные ощущения. Затем посмотрел на Генри. Тот продолжал преспокойно завтракать, вид юноши никоим образом его не смутил.

«Наверное, я просто не выспался».

Наемный убийца успокоился. Некоторое время он просто сидел и смотрел в одну точку, не думая вообще ни о чем. Будто исчез из этого мира. Он не обращал внимания ни на звуки, ни на окружающие предметы, ни на людей.

Просидел так несколько минут, но потом всё же вышел из этого тупого состояния. С наслаждением сделал глоток кваса из своего бокала. Выдохнул.

– Ей ты! Назови свое имя. – раздалось у него прямо над ухом.

Он поднял голову. Рядом с их с Генри столиком стоял тот самый худощавый юноша. И его слова явно были обращены к Зорану, а взгляд при этом излучал гнев и подозрение.

– Не имею привычки представляться тому, кто для начала не представился сам.

– Я сказал, назови свое имя! – молодой человек был непреклонен. А вся ситуация выглядела чертовски странно. Да еще и комично, ведь паренек был на голову ниже Зорана, худ словно тростинка, и явно не опытен в драках, но при этом смотрел на своего нового собеседника со столь уверенным видом, будто может все кости ему переломать голыми руками.

– Ты бы успокоился, пацан. Не ровен час и до греха доведешь. – на этих словах Зоран и сам состроил угрожающую физиономию. Но загадочный парень не дрогнул, продолжая сверлить глазами лжедетектива.

Гэтчер подошел вовремя.

– Что тут происходит? – он вопросительно смотрел то на Зорана, то на странного юношу.

– Даже не знаю, Гэтчер. У нас с Генри, вроде бы, ничего.

Трактирщик строго глянул на своего молодого гостя, после чего произнес:

– Эван, успокойся. И пойдем со мной, нам нужно поговорить.

Гэтчер и Эван уселись за столиком столь удаленным от Зорана, что деталей их разговора было не разобрать. На протяжении всего диалога трактирщик что-то вкрадчиво объяснял молодому гостю, а тот, в свою очередь, то кивал в ответ, то бросал какую-то короткую реплику, то косился на Зорана с прежней злобой.

Но вот Гэтчер, видимо уверившись, что успокоил Эвана, встал из-за стола и направился уже к Зорану и Генри.

– Это – Эван, мой пасынок. – произнес он, сев третьим.

– Ясно. Что-то он не в настроении. – ответил Зоран.

– Он почти всегда такой. Ты уж прости ему такое поведение. С тех пор, как умерли его родители, он на всех смотрит с подозрением.

– Я не в обиде. А отчего же с подозрением? Они умерли не своей смертью?

Гэтчер тяжело вздохнул.

– Их убили.

Зорану стало жалко парня, ведь когда-то он и сам пережил подобную трагедию. Его лицо приняло настолько сочувствующее выражение, насколько могло.

– Я соболезную.

– Да уж, есть чему. Тут история такая: когда Эван был совсем маленьким, в деревню, где он жил, прибыл какой-то редкостный ублюдок, то ли разбойник, то ли вовсе – колдун, весь в черном, как потом рассказывали. Словно вороново крыло. С корчмарем сначала повздорил, потом от местных дружинников сбежал, когда те его к старосте привели для беседы, а после в лес ушел. А когда вернулся, то был уже не один. Знаешь, кого этот упырь с собой припер?

С каждым сказанным Гэтчером словом Зоран становился все мрачнее.

– Кого?

– Вервольфа! Представляешь, Зоран, самого, что ни на есть, вервольфа! А потом, когда вся деревня собралась, чтобы этих двоих прогнать, началась самая настоящая резня…

Жуткая картина пронеслась перед глазами опять. Она всегда будет преследовать его. Она и еще сотни других.

– … он извивался как уж, размахивая своим мечом, а головы летали по воздуху, будто отрубленные кочаны капусты. – продолжал напоминать Гэтчер.

Мертвые, окровавленные образы всплыли в сознании Зорана. А в ушах прозвенели последние слова Рудольфа фон Пацифора.

«Ты – чудовище. Мясник».

– …кровь брызгала ему на лицо, а он улыбался, как разверстая могила, как посланник сатаны…

Злобный, издевательский хохот Гастрода снова накрыл его волной холода как в тот самый день.

– … и он остановился лишь тогда, когда прикончил последнего мужчину в деревне. Среди убитых был и отец Эвана.

Зоран, бледный как молоко, сглотнул слюну, а затем, уставившись в стол, произнес:

– А мать?

– Мать умерла от остановки сердца, когда попыталась найти среди кучи отрубленных конечностей те, что принадлежат ее мужу. – Гэтчер выдохнул. – Таким был самый кровавый день в истории Ярры.

Зоран промолчал. Он и сам выглядел в тот момент как покойник. Гэтчер ощутил укол вины из-за этого и посчитал нужным объясниться:

– Я просто хотел объяснить тебе, почему Эван бросается на всех подряд. Он видел всё это своими глазами и думает, что запомнил убийцу. Теперь чуть ли не в каждом втором его опознает. Ну ладно. Прошлое остается в прошлом. Вижу, подобные разговоры дурно на тебя влияют.

Генри вопросительно посмотрел на Зорана:

– Я думал, ты более толстокожий. – произнес он.

Зоран сначала ничего не ответил Генри. Но спустя полминуты всё же пришел в себя кое-как и промолвил:

– Буди Лаура и собирай вещи.

– Но как же… – начал было недоумевать Генри.

Но Зоран перебил его и повторил уже более отрывисто и твердо:

– Буди Лаура. И собирай вещи.

В этот раз возражений не поступило. Генри не стал вникать в причины резкой перемены Зорана и с недоуменным видом направился в комнату к Лауру.

Гэтчер оглядел своего странного постояльца. Неожиданная смена настроения последнего ввела трактирщика в ступор. Он решил, что Зорана лучше оставить наедине с самим собой:

– Ладно, пойду и я. Нечего на других тоску нагонять.

В тот момент, когда Гэтчер начал подниматься со стула, Эван опять подошел к ним. И его настрой ничуть не изменился.

– Я всё еще хочу знать твоё имя.

– Эван, ну опять ты за своё. Я же говорю тебе: не приставай к гостям, а то…