Илья Юдачёв - Хроники ворона [Книга первая] [СИ]

Зря Вилма поверила своему сыну. Стоило ей лишь на день отлучиться до ближайшего города, как тот сразу побежал в проклятую избу вымаливать прощения у Яско.

Габриэль трясущимися руками сжимал кружку с горячим чаем, периодически поднося ее ко рту и отхлебывая темную жидкость. Вилма всегда приводила сына в чувства с помощью этого тонизирующего напитка.

– Ты встречался с ним в избе?

– Нет. В другом месте. И я не скажу в каком.

Если бы Габриэлю в этот момент было дело до своей матери, он бы заметил, что всего лишь за один вечер у нее стало намного больше седых волос. А ей было всего сорок.

У нее уже не было сил абсолютно ни на что. Даже плакать. Она просто вышла на улицу и уселась на ближайший пенек. Внутри нее была черная пустота, и некому было утешить и помочь. Даже на главу поселения, в котором они нашли приют, Вилма не могла рассчитывать. Ведь если он узнает о том, что в этом месте появились наркотики, он просто выгонит ее и Габриэля. А идти им больше некуда.

«Надо было убить подонка в тот раз. Теперь такой возможности не будет».

В какой-то момент Вилма встретилась взглядом с небольшим вороном, который приземлился на земле рядом с пеньком, на котором она сидела. Черные глаза птицы отчего-то были завораживающими и утешающими. Ворон смотрел так, будто своим взглядом хотел сказать: «Я все понимаю. И я знаю, как помочь».

Мрачная легенда всплыла в сознании Вилмы. Она много раз слышала болтовню о некоем прячущемся на севере Ригерхейма Ордене и о состоящих в нем таинственных людях – воронах, которые приносят смерть тем, кто заставляет других страдать. Особенно часто об этом болтали старики, и Вилма считала их выжившими из ума, когда кто-то из них доказывал, что сам обращался к мистическим птицам.

«Похоже, вера в чудеса приходит с возрастом. Хотя должно быть наоборот».

– Мудрые глаза у тебя, птичка. Правду о вас говорят или нет?

Ее исповедь была недолгой, и когда птица взмыла в небо, Вилма почувствовала, что на душе ее стало спокойно. У нее отчего-то было такое чувство, будто ей пообещал помочь кто-то, кто никогда не нарушает своего слова. Она попыталась прогнать эти мысли.

«Поверить не могу. Я только что рассказывала птице о своих проблемах. Вот к чему приводит одиночество».

Вилма еще раз бросила взгляд на удаляющийся силуэт, и он снова мистическим образом внушил женщине необъяснимое доверие и надежду.

«Хотя отчего-то мне кажется, что россказни об этом ордене не так уж и лживы».

Однако утешившей ее птице, уже некому было нести мольбы о мести. С недавних пор Орден стал заниматься совсем другими вещами.

Дождь всегда является именно тогда, когда он нужен меньше всего. И длится ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы максимально осложнить жизнь тому, кто его встречает.

По крайней мере, так было в жизни Зорана. Иногда он даже ловил себя на мысли, что проклят самими небесами.

Измотанные долгой дорогой скакуны Руин и Брон устало перебирали копытами, меся глубокую грязь под ногами. Еще вчера они мчались во весь опор, оставляя позади себя клубящуюся пыль, а теперь едва волоклись, тяжело фыркая и недовольно мотая гривами. Это и неудивительно – ливень уже сутки не утихал, превращая дорогу в подобие реки.

А пока крупные капли продолжали срываться с почерневшего неба, ситуацию обострял еще и ветер. Он, неистово свистя, бил всадников по лицу словно хлыст. Он морозил кожу и выбивал слезы из глаз, а порой его порывы были настолько мощными, что, врезаясь в бока коней, заставляли тех терять равновесие.

Но в этот раз Зорана тревожила не сама погода, а те дурные последствия, которые она сулила: рана Лаура нуждались в чистоте и сухости, которые невозможно было обеспечить в разгул стихии.

Зоран хмуро вглядывался вдаль.

– Я знаю, что ты хочешь там увидеть. – лихорадка еще не лишила Лаура проницательности. Это было хорошим знаком. – И уверяю тебя, мы не остановимся, даже если трактир вырастит прямо из-под земли в шаге от нас.

Зоран глянул на упрямца. Кожа того оказалась едва ли не белее снега. И в целом он напоминал того, кто только что восстал из могилы.

Или того, кто с минуты на минуту в нее отправится.

– Уверяешь? Самонадеянное заявление для того, кто одной ногой в лучшем мире.

– Я чувствую себя вполне… приемлемо.

– Тогда можешь поменяться со своим конем местами. Он-то точно свалится замертво, если не отдохнет.

– Мы не остановимся. – продолжал настаивать Лаур. – В Гредис нужно попасть как можно скорее. Но ты можешь сойти с дороги хоть сейчас. Считай, твой долг уплачен.

– Это вряд ли. То, что ты признаешь его уплаченным, вовсе не делает его таковым. К моему сожалению.

– Забавно.

– Что именно?

– Чем кровавей у человека профессия, тем скрупулёзней он подсчитывает долги чести. Другое дело, что само понятие «честь» все трактуют совершенно по-разному.

– И какова же твоя трактовка, хотелось бы знать?

– Хм. Я бы охарактеризовал ее как совокупность принципов, которыми человек гордится особенно сильно, помноженную на способность следовать им несмотря ни на что.

Зоран усмехнулся. Лауру это не понравилось:

– Ты бы дал другое определение? – недовольно отреагировал он.

– Ага. Сравнил бы честь с назойливым клещом. И проигнорировать его нельзя, и вырвать не получается.

Ливень усилился неожиданно. Он хлынул на путников в буквальном смысле водной стеной, заставляя замолчать. И некоторое время они шли в полном безмолвии. До того момента, пока гнев небес опять слегка не утих.

– А ты, Генри, – прервал молчание Зоран. – с чем бы сравнил честь?

– С путеводной звездой.

– Да ты романтик. – иронично отозвался уроженец Норэграда.

– Скорее, реалист, выбирающий поэтичные формулировки. – вставил Лаур.

Генри промолчал. Он вообще оказался не очень словоохотливым человеком.

– О как.

– А разве в этом нет доли правды? – Лаур решил отстоять выбранную Генри метафору. – Того, кто ей обладает, честь всегда вынуждает сойти с того места, где он находится. Она всегда требует этого. Нет такой разновидности чести, которая призывала бы своего владельца оставаться в комфортном для него состоянии. Честь всегда заставляет принимать неудобные решения и идти рядом с теми, с кем хочется идти меньше всего, и туда, куда на первый взгляд не нужно.

– Это точно. – согласился Генри.

– Нас с Генри, именно честь привела в свое время в Гредис. И именно честь, похоже, ведет тебя сегодня туда же.

– Путеводная звезда. – подытожил немногословный товарищ Лаура.

Зоран задумался о чем-то своем. А после промолвил:

– Пока что, она привела меня разве что под этот гребаный дождь.