Илья Юдачёв - Хроники ворона [Книга первая] [СИ]

Вспомнив, наконец, выдержку из легенды, Джесси произнесла:

– Кажется, я поняла, о чем ты говоришь. «Проси о мести, если слаб. Проси, если можешь дать что-то взамен, и каждый получит по заслугам». Ты имеешь в виду то, что Вороны должны нести смерть только тем, кто причиняет зло слабым и беззащитным. А сейчас это не так, верно?

– Как ты догадалась?

– Они убили Франца. А он за всю свою жизнь никому не сделал плохо, насколько я знаю.

Зорану было тяжело думать о смерти друга, но отогнать воспоминания он не мог: они были еще слишком свежими.

«Лучше бы я остался в борделе и умер вместо тебя».

– Зоран, а Франц…

– Нет, Джесси, он не знал. И можем ли мы больше об этом не говорить? – Перебил он свою спутницу. Это прозвучало не грубо, но довольно твердо. Чуткая девушка решила не настаивать и спрятала свое любопытство подальше, понимая, что некоторые раны лучше оставить в покое.

– Конечно.

Первая половина ночи выдалась чрезвычайно бурной, как и всегда бывает, когда Джесси находится рядом. Но теперь Джесси спала. Они с Зораном отдали друг другу все, что могли, и получили от этого столько наслаждения, сколько могли получить.

В отличие от своей черноволосой спутницы, Зоран типично для себя не мог уснуть. А, возможно, просто боялся. Он лежал на спине, смотря на луну сквозь ветки деревьев, и старался ни о чем не думать. Особенно об Аделе Морелли. Старания эти, тем не менее, были предсказуемо напрасными.

«Предателя предал другой предатель. Какая ирония».

Он потряс головой, словно надеялся, что от этого мысли вылетят из его головы. Зоран понимал: одного лишь усилия воли было явно недостаточно для того, чтобы прогнать их.

«Как бы я хотел, чтобы мне стерли память».

Но сон всегда подкрадывается незаметно. Даже если кажется, что никогда не сможешь уснуть.

Ночь – время неги и погружения в теплые сказочные миры, лишенные жестокости реальной жизни. Ночь – время тишины и успокоения.

Для Зорана – время кошмаров.

Ему было всего шестнадцать лет, когда Андерс отправил его на первый в жизни контракт. И, несмотря на юный возраст, он уже не уступал в физическом развитии взрослым мужчинам и даже превосходил большинство из них. Именно из-за своей внушительной фигуры, а также из-за неопытности и вытекающего из нее волнения Зорану на первых порах было тяжело оставаться незаметным.

«Он видел меня, это точно. Но вряд ли что-то заподозрил».

Уже несколько недель Зоран находился в Навии, где должен был отправить на тот свет профессора Чарльза Килбери, который, по слухам, проводил чудовищные эксперименты над людьми. Зоран методично изучал каждый шаг своей жертвы, и на практике заниматься этим оказалось гораздо труднее, чем на тренировках в крепости Кун Румунн.

Это потом он научится быть с тенью одним целым. Это потом он поймет, какого это: не прятаться во тьме, а быть ею. А пока что он раз за разом совершал глупые ошибки, неправильно занимая позицию во время слежки и частенько попадаясь на глаза профессору-садисту.

«Из лаборатории он идет прямиком домой, все как обычно. Хм, выглядит подозрительно довольным. Утолил, наконец, жажду крови»?

За время пребывания в Навии Зоран смог найти достоверные подтверждения тому, что эксперименты над людьми имели место быть. Единственным, что наемный убийца так и не выяснил, оставался мотив бесчеловечных преступлений Чарльза Килбери. Но даже если бы завеса тайны приоткрылась Зорану и над этим, это ничего бы не изменило. Ибо жестокости нет оправданий.

Ни о чем Зоран не мечтал в тот момент так сильно, как о том, чтобы отплатить профессору за всю пролитую последним кровь. За каждую упавшую слезинку родных и близких тех несчастных, которые стали его жертвами. И ничего Зоран не боялся так, как возможного провала.

«Он заходит домой. Сейчас он даст указания няне, а затем пожелает спокойной ночи сыну. Примерный папаша. Потом пойдет в свой кабинет, где я и достану его».

Наемный убийца, притаившись в тени улиц, наблюдал за окном кабинета Чарльза Килбери, расположенном на втором этаже дома. Только когда свет в нем загорится, Зоран тронется со своего места. И сделает то, что должно.

«Долго, черт побери».

Зоран был охвачен волнением, и единственным способом его унять являлся переход к активным действиям, а не томительное ожидание.

«Убийца должен уметь ждать. Я должен лучше усваивать уроки Андерса».

Лишь по прошествии лет Зоран станет выдержанным и неотвратимым. Лишь по прошествии лет он станет холодным как лезвие собственного меча и неуловимым как ртуть. А пока что он был беспокойным как пламя на ветру и таким же горячим. Но, несмотря на это, все-таки смертоносным.

«Может, он решил остаться с сыном на ночь? Почитать ему сказку или спеть колыбельную? Тогда мне снова придется откладывать убийство на следующий день. А какому-то несчастному терпеть муки».

Зоран разочарованно вздохнул. Он не мог знать, что это маленький Рейнольд читает отцу сказку на ночь, а не наоборот. Страшную сказку о тех, кто зовется Воронами. Последнюю сказку в жизни профессора Чарльза Килбери. Сказку, которой суждено было стать былью.

Свет в кабинете вдруг загорелся.

«Наконец-то».

Работавшая в доме профессора няня, которая по совместительству являлась еще и служанкой, в последние дни не переставала ломать голову над тем, почему во входной двери постоянно ломаются замки. Она все гадала: случайность это или чьи-то происки. Зоран знал ответ на этот вопрос. И знал, что очередной сломанный им замок пока что не заменен.

Он беззвучно проник внутрь, толкнув для этого входную дверь.

«У тебя хороший дом, профессор. Ни одна петля не скрипит».

Он сделал несколько шагов по мягкому ковру и немного приблизился к ведущей на второй этаж лестнице. Сердце бешено колотилось, и Зорану даже показалось, что его биение можно услышать из соседних комнат. Возможно, так оно и было, ведь в прихожую неожиданно как гром и стремительно как ураган ворвалась няня, которая явно куда-то спешила, занятая нескончаемыми хлопотами по дому. У нее была привычка: во время ходьбы она смотрела не вперед, а под ноги. Но это не помогло Зорану остаться инкогнито: такое препятствие на пути, каким является он, даже слепой заметит.

Няня подняла голову и, ахнув, замерла.

«Черт».

Зоран среагировал молниеносно и тут же нащупал в потайном кармане одежды свой амулет в виде скрещенных черных крыльев и вытащил его, представив взору испуганной няни.

Маятникообразное вращение из стороны в сторону. Гипнотический взгляд колдовски-зеленых глаз, направленный будто в саму душу. Низкий, усыпляющий голос.

– Тебе показалось.