Илья Юдачёв - Хроники ворона [Книга первая] [СИ]

Народ Гредиса ликовал. Но на одном лице улыбка все же не играла. Это было лицо Креспия, который собственными глазами видел смерть того, кого помнил под именем Альвин Гроциус.

«Интересно, Зоран знал, кого спасает»?

Лютер Третий восседал на троне и выжигал глазами стоявшего перед ним посла, который от этого ничуть не терялся, а, напротив, с каждым сказанным монарху словом становился все более наглым и уверенным.

– Итак, с вашего позволения я подведу итоги своего прибытия в Хикон. Вы, Лютер Третий, формальный король Ригерхейма, отказываетесь признавать очевидный факт того, что ваш старший брат Давен выжил, и утверждаете, что народ Гредиса преклонил колени перед самозванцем. Вместе с тем, вы отказываетесь от милосердного предложения Давена уступить трон в его пользу, взамен на помилование вас за прошлые преступления, и предпочитаете кровопролитную междоусобную войну, которая будет стоить жизни многим из ваших подданных, мирному решению вопроса о будущем страны. Я ничего не упустил?

За годы подготовки к перевороту Давен безупречно подготовил свое небольшое войско: солдаты у него были более чем умелые. Но кого он обучить толком не смог, так это послов. Молодой горячий парень, стоявший перед Лютером Третьим и откровенно ему хамивший, слишком понадеялся на правило дипломатической неприкосновенности. Было уже поздно, когда он понял, что зря.

– Упустил. – процедил король. – Я бы хотел передать командующему тобой самозванцу, что не веду переговоры с бунтовщиками. Но сделать это через тебя, к сожалению, не получится. – Лютер перевел взгляд на своих стражников. – Арестуйте его и казните на главной площади.

От былой дерзости и говорливости посла не осталось и следа: когда стража схватила его, он побледнел и тяжело задышал, напрочь лишившись при этом дара речи. Он вроде бы и хотел вымолвить слова пощады, но они будто застряли в горле, упрямо отказываясь разрушить повисшее в воздухе молчание.

Когда посла увели, король поспешно удалился в свой кабинет, позвав при этом с собой маркиза Малли фон Кройса, одного из своих советников, причем наиболее далекого от решения военных вопросов. Это вовсе не означало, что король не озабочен проблемой с Давеном, как раз наоборот – она занимала все его мысли. Но он хотел решить ее путем более быстрым и легким, чем военная кампания. В конце концов, посол был в чем-то прав. Кровопролитие можно свести к минимуму.

Усевшись в кресло, король заговорил:

– Как так вышло, Малли? Ты же заверил меня, что Давен прячется под личиной Альвина Гроциуса.

– Ваше величество, я действительно так считал. Клянусь вам, они похожи как две капли воды.

– Я знаю. Я видел труп купца. Действительно, сходство впечатляет. Но, тем не менее, ты ошибся. Как я могу доверять тебе после этого?

Маркиз не раз был свидетелем того, как король со скучающим и отрешенным видом отправлял на виселицу даже самых преданных ему людей за малейших намек на измену. Это было для монарха обыденностью. Лютер во всем видел заговоры и предпочитал пресекать их в том числе тогда, когда они были всего лишь плодом его воображения. На всякий случай. Ноги у Малли чуть не подкосились, а сердце в груди замерло, когда король посмотрел на него с тенью сомнения на лице.

– Ваше величество, клянусь, я верен вам всем сердцем. – промолвил фон Кройс.

Взгляд короля был испытующим. Он, казалось, размышлял над участью своего советника. Малли уже начал думать, что вот-вот отправится следом за послом Давена, когда Лютер вновь заговорил:

– Я верю тебе. Но твою предыдущую оплошность нужно исправить. Разыщи мне Конрата. Думаю, если ему удалось убить самозваного Давена, то и с настоящим он сможет разобраться.

Их становилось все меньше и меньше. Когда Бирг вошел в таверну, то застал всего лишь двоих братьев: южанина Бенедикта и медведеподобного здоровяка Трэча.

– Почему вас только двое? – спросил Бирг вместо приветствия.

– А почему ты только один? – поинтересовался в ответ Бенедикт.

Бирг промолчал и, опустив голову, изобразил на лице некоторую скорбь, использовав всю свою весьма скромную мимику. Но даже ее было достаточно, чтобы братья поняли, почему Бирг вернулся один. Трэч лишь немного сжал губы, но удивления не изобразил – его и не было вовсе. Бенедикт тоже не удивился, однако на печальную новость отреагировал более эмоционально: его смуглое лицо исказила гримаса злобы, а карие глаза, казалось, буквально вспыхнули огнем. Он стукнул обоими кулаками по столу, а потом, едва не переходя на крик, произнес:

– Я же говорил! Говорил, что нужно послать больше людей!

Бирг тяжело вздохнул и ответил:

– Ты же знаешь, мы хотели не привлекать к себе внимания целой толпой.

– И как? Получилось?! – продолжал гневаться южанин.

– Не совсем. Зоран заметил нас.

Бенедикт покачал головой и со смесью злобы и разочарования усмехнулся. Однако ничего отвечать не стал. Тогда к разговору подключился Трэч:

– Расскажи, как это произошло.

– Мы шли по следам его пьянок и оказались в Ротшильде. Норман горячился и торопил меня. Я все время говорил ему не спешить, но он меня не слушал. В итоге мы решили убить Зорана в одном из борделей, но разминулись с ним. Когда мы ворвались в публичный дом, Зорана там не оказалось, зато оказался его друг, некий Франц. Норман вспылил, когда этот хлыщ начал лгать нам, что не знает не только о том, куда ушел Зоран, но и вообще никогда не слышал такого имени. Норман убил его, и мы пошли искать дальше. Но Зоран нашел нас раньше, узнав о смерти своего друга. Пришлось драться. А драться с этим улыбающимся ублюдком… сами знаете.

Бенедикт презрительно посмотрел на Бирга и резонно спросил:

– Почему тогда ты жив?

Бирг почти что не собирался лгать. Он всего-навсего утаил тот факт, что вовсе не принимал участия в бою:

– Когда Зоран разрубил Нормана пополам, шансы стали слишком не равными. Я убежал, чего уж там.

Трэч поставил себя на место Бирга и не решился обвинять его в трусости, а вместо этого подбодрил:

– Это не только твоя вина. Мы все виноваты. Нужно было все-таки идти как минимум втроем. А драться с Зораном один на один – чистой воды самоубийство. Ты правильно сделал, что убежал. Нас и так осталось слишком мало.

На Бенедикте лица не было. Орден за несколько месяцев потерял обоих близнецов – у южанина не укладывалось это в голове.

– Водки принеси. – Трэч обратился к подошедшей к столу официантке. После того, как она отошла, в таверну вошли Конрат и Кай. Первый вернулся с тайной встречи с королем, а второй со слежки за Аделой Мореллли.

Разговор о событиях в Ротшильде повторился. Услышав новость о смерти Нормана, Кай и Конрат, будучи самыми холодными в Ордене, сохранили самообладание, однако было видно, что еще чуть-чуть и магистр выйдет из себя и свернет кому-нибудь шею. Братья инстинктивно старались держаться за столом подальше от Конрата. Он, тем временем, заговорил: