Владимир Ильин - Напряжение сходится [litres]

Рядом с медиками тут же оказалась Ника, на ходу объясняя свою квалификацию.

Ее, после повелительного движения брови Мстиславского, попытались оттеснить, но Ника, упорствуя, на ходу применила целительную технику, усыпив беспокойного пациента и принимаясь залечивать раны.

Девушке тут же раздобыли обувь и более не мешали.

– Право слово, неудобно, – подошел ко мне княжич.

Потому что жизнь моей невесты уже была оговорена, а значит, важнее жизни любого, кого они нашли или еще найдут.

– С ней уже все хорошо, – успокоил его я. – Она сильная и способна помочь. Она хочет помочь.

– Вам повезло, – задумчиво посмотрел он на активность внутри машины «скорой помощи». – Я вам благодарен, – хотел подытожить он.

– Не мне. Ей.

Нике такие должники гораздо полезнее, чем мне.

Княжич вновь кивнул и вернулся к своим делам.

Вскоре они завершили поиски, отыскав еще одного выжившего – на этот раз женщину, ни возраст, ни статус, ни положение которой не угадывалось совершенно. Может быть, шестьдесят. Может быть, изможденные сорок. Сама она не помнила своего имени, а от спасителей шарахалась как от заклятых врагов. Зато Мстиславского отчего-то вдруг верно назвала Ванечкой, и дернувшийся от этого слова княжич чуть ли не на колени встал, уговаривая Нику помочь. Хотя она и так уже была рядом, аккуратно придерживая женщину за руку…

Машина «скорой», седан княжича и джип с его людьми и кучей останков в самом скором времени отбыли в сторону вертолетной площадки – быть может, из-за найденной пленницы.

Ника хотела остаться со мной, и никто бы ее не удержал – кроме долга и возможности сохранить жизнь полумертвым узникам тайной тюрьмы. Да и Мстиславский рассыпался уговорами…

Федора я отослал вслед за Никой – проконтролировать, чтобы ее не обижали. Он не хотел, но машин у нас было только две, а в «скорой» и автомобиле Мстиславских для меня не было места из-за загруженных туда останков. То, что оставлять Инку и Го Дейю без присмотра опасно, брат понимал и не спорил.

Мы вновь остались вчетвером, и только Аймара с Артемом упрямо искали блокиратор.

– Может, поедем уже? – выждав время, посмотрел я на часы.

– Он где-то здесь!.. – шипела Аймара, палочкой протыкая рыхлую землю и обходя вскрытые каверны в земле.

– Как он может быть здесь, если он давно уехал?

– Кто, блокиратор?!

– Ну да. С Никой вместе, – пожал я плечами.

На меня синхронно и очень недовольно посмотрели Инка с Артемом.

– И ты молчал! – подытожил Артем.

– Вы не спрашивали, – мудро произнес я.

– Дебилы, – подытожила скучавшая все это время Го Дейю.

– На правах старшего брата… в общем, сейчас кое-кто огребет! – направился он ко мне мягким шагом.

И Инка повторила его походку – даром что вообще не сестра.

– Между прочим, ты категорически не прав, – заявил я Артему.

– Это еще почему? – демонстративно закатывал он рукава.

– Ты не старший. Ко мне тут один дядька прилетал в августе, помнишь, наверное? Так он мне сказал, что день рождения у меня не в декабре, а аккурат в тот день. То есть я тебя старше на два месяца.

– Но это не помешает мне тебе просто по-братски навалять.

– Хотя в целом ты прав… – вздохнул я, поворачиваясь к дальнему концу бывшей усадьбы, выходящей на большую дорогу. – Старший брат должен вытаскивать младших из неприятностей.

Артем помедлил, перестав теребить рукава, и медленно повернулся в ту же сторону.

Чтобы увидеть, как возле бывшей ограды неспешно останавливается бронированный лимузин с гербом Черниговских вместо номера. А из задней двери степенно выходит невысокий господин в костюме и массивных роговых очках. Одновременно из другой двери вышагнул высокий нескладный мужчина, за короткое время успевший обзавестись новой обувью.

– Опять переодеваться… – буднично произнес Артем и уже шагнул было в ту сторону.

Но я придержал его за плечо.

– Я тут старший брат. Я со всем разберусь, – шепнул ему.

А где-то недалеко позади нас отозвалась гулким рокотом близкая гроза.

Там, где адреналин становится топливом эмоциям, а биение сердца начинает слышаться в висках, нет места логике. Ладони сжимаются в кулаки, а в мыслях – только те люди, что стоят позади и нуждаются в твоей защите.

– Вот свидетельство о рождении покажешь, тогда и поговорим, – раздувались крылья носа Артема, а голос смещался в тональность инфразвукового рыка.

Теперь он не считал себя старшим, но был самым сильным среди нас. Поэтому видел свой долг в том, чтобы умереть первым, хотя наверняка силой воли заставлял себя считать иначе. Но в мире Силы нет места чуду и случайности. «Виртуоз» будет сильнее «мастера» всегда.

Дрогнул воздух над перепаханной землей, уплотняясь и становясь чище, словно протерли от пыли старое зеркало. Все обрело резкость и правильность очертаний – будто на техничной и бездушной картине, кропотливо отразившей каждую линию и каждую тень от даже самой малой детали. Слишком четко и слишком старательно. Объемное обратилось плоским и острым, а один шаг невысокого мужчины по «нарисованному» перенес его от лимузина на десяток метров ближе к нам.

В мире Силы «виртуоз» будет сильнее и двух «мастеров».

Низким звоном лопнуло небо над нами и за спиной – то влага воздуха застыла на мгновение мутными плоскостями льда, тут же упавшими вниз, чтобы разлететься осколками. Но порожденные ими острые тени отчего-то остались вокруг, медленно двигаясь по земле и забирая нас в широкое кольцо.

Падут перед высшим рангом и трое и четверо менее сильных противников – что бы ни думала про себя Инка.

Князь Черниговский сделал еще один шаг по плоской «картине», и реальность вновь скакнула к нему навстречу. Позади него быстрым шагом поспешал его сын, от которого он отрекся и отречется еще раз, если будет выгодно.

Кольнуло болью охранное кольцо, и ойкнула Го Дейю, потирая покрасневшую кожу под отданным ей браслетом – индикатор окрасился багрово-красным, а затем почернел. Зато пропали все тени под нами, пожелавшие обрести самостоятельность.

Десять «мастеров» способны устроить старому и опытному «виртуозу» красивый бой перед тем, как умереть.

Рассыпалась крошевом пуговица на рубашке – и даже тени от облаков пожелали поставить нас на колени, а потом размазать в унижении по земле или загнать под нее – в освободившиеся каверны тайной тюрьмы, замуровав навсегда.

Десять секунд боя, который даже не начался для нашего соперника – и горит вторая охранная пуговица, прикрывавшая меня и друзей.

– Это были интересные дни, – вежливо произнесла Го Дейю, но пересохший голос свело судорогой, и напускная веселость исчезла.

Артем вновь попытался шагнуть вперед. Бессилие порождало желание действия, а родовая честь предписывала умереть в битве. Но моя рука все еще оставалась у него на плече, не давая идти. Шуйский дернул плечом, но я сжал пальцы еще сильнее.